Бонарт прав кроме того, что они шли именно как боевое.
"Чистильщик окопов стал персонажем почти легендарным, для многих зверь, дикий мясник, добивающий раненых. В действительности, ему приходилось действовать в крайне тяжелых условиях и очень быстро на участке, испещренном проходами, глубокими траншеями, полузасыпанными блиндажами, воронками от снарядов… устранить все островки сопротивления, взять в плен выживших и отобрать тех, кто может дать полезные сведения. Такая миссия не доверялась кому попало… Это были определенные солдаты, спокойные, эффективные, как их описывает «Иллюстрасьон» от 23 октября 1915 года: «Атакующие войска прошли в неудержимом порыве, перепрыгивая одним махом цепи немецких траншей, где они оставляли с мертвыми и ранеными множество скрывающихся в подземных блиндажах врагов. И тогда приходят специальные части, без винтовок, вооруженные пистолетами, ручными гранатами, штыками и ножами. Гранаты, брошенной уверенной рукой в блиндаж, которая взрывается среди солдат, уже обессилевших от минометных обстрелов, предшествовавших штурму, бывает достаточно, чтобы успокоить всякие попытки к сопротивлению. Неприятель выходит с поднятыми руками».
Как нам представляется, эти чистильщики чаще всего выбирались командирами подразделений и групп прямо перед атакой. Вот как об этом свидетельствует пассаж из «Огня» Анри Барбюса (1915): «Капралов вызывают к капитану. Они возвращаются с охапкой железок. Бертран меня ощупывает. Он вешает что-то на пуговицу моей шинели. Это кухонный нож.
- Я прицепляю это к твоей шинели, говорит он мне.
Он смотрит на меня, затем уходит, ища других солдат.
- Я, говорит Пэпен.
- Нет, говорит Бертран. Добровольцев для этого брать запрещено».