Jack Levin

[PolakErika]

...я на машине пересек Мексику от Ларедо до Гвадалахары, и пришел к выводу, что даже там можно жить неплохо, если немножко больше работать и снизить потребление текилы, а также пива «Корона экстра». А тогда в Мексике популярным пивом было «Rattle Snake» - «Гремучая змея». 

 

Но те мексиканцы, которые приезжают к нам, свято верят в американскую халяву, как, впрочем, и многие остальные, и хотят разбогатеть быстро, им плевать на свою экономику и, тем более на американскую, поэтому и стоят на многих нью-йоркских углах в поисках работы в полуспущенных штанах. Это относится почти ко всем, кроме таких, как Габриелла Гомез.

По американским меркам правонарушений, она наделала достаточно гадостей, чтобы потерять работу и даже попасть за решетку. Чего стоит создание матримонального агентства вместе с миссис Кендалл.. Ведь по сути дела работа агентства заключалась в вымогании денег у наивных слабоумных старух.  Оппенгейм платил ей зарплату не за это. Но он закрывал глаза на эти проделки. Обманывала она и меня, не менее двух-трех раз в день. Я не очень обращал на это внимание. Хочу сказать, что обманывать и говорить неправду, на мой взгляд,- разные вещи.  Говорят неправду с утра до вечера все. Здесь ныне покойный доктор Вайс был прав. Неправда- важнейшая часть политики чего-либо, совсем не обязательно - политики государства.

 

Обман – это самый короткий путь к цели. Это конкретное  действие, направленное на конкретный интерес и скорый результат. Но это - мое личное определение. Я даже поленился заглянуть для справки в словарь.

В том, что Габи начала сдавать в рент чужую собственность, была и моя вина, но Оппенгейм не сказал мне ни слова, только распорядился, чтобы к вечеру Габи в квартире не было. Она молча получила расчет и вышла на улицу. Внизу ее ожидала машина из компании «Симон Боливар». Это- национальный герой Латинской Америки.  Я представляю, как из-за Оппенгейма она ненавидела всех «гринго», потому что твердо знала - она права. Она забыла попрощаться с Бруно, который в этом время беседовал с Маргот на кухне. А я думал, что с тех пор, как Габи когда-то передала мою визитную карточку Харрари, и до сегодняшнего дня, она успела сделать много дерьма, и сожаления о том, что она покидала нас, у меня не было.

Я наблюдал за Габи из окна квартиры. Перед тем, как сесть в машину она со злостью швырнула в уличную урну целую пачку бумаги, затем хлопнула дверью машины и скрылась навсегда.

 Предыдущую ночь Маргот спала в гостиной, мне было не до нее . А теперь я извинился и предложил ей занять комнату Габи и забыть об отеле.

У Габи была отличная комната, с замечательным видом на Парк авеню и отдельным туалетом и ванной. Маргот сказала, что очень благодарна, и постарается быть полезной в этой квартире, пока мы не решим проблему с заменой Габи.

[Nim Shehit]

Эрика, сенькюю нижайше - за шрифт, слепыми шарами читать комфортней.

А мексиканцы - те еще черти.

Мне всегда казалось - они азербайджанцы, выросшие на Кубе...

Кстати, Сталлоне - по фейсу - типичный азер (не в обиду ребятам из Баку).

Это он должен гордится.

[NYKnifemaker]

Эрика, сенькюю нижайше - за шрифт, слепыми шарами читать комфортней.

А мексиканцы - те еще черти.

Мне всегда казалось - они азербайджанцы, выросшие на Кубе...

 

:)  :)

[PolakErika]

Продолжим:

Нужно сказать, что я сразу заметил преимущества австрийского порядка. Из квартиры исчезли бурритос, мерзлая картошка в пятифунтовых пакетах, сушеный зеленый горох и другие мексиканские деликатесы. Вообще-то Габи, когда-то научили готовить, но это было при    

 

 

Сильвии. Когда той не стало, Габи вернулась к пище предков.

У нас же на столе все чаще появлялись овощи - мечта садово-огородного детства Бруно, рубленная сельдь с яйцами, жаркое из телятины с яблоками и персиками, жареными на сливочном масле, маринованные груши с гвоздикой в сладком сиропе и штрудель.  На столе всегда стояла бутылка рейнского вина, даже, если я не пил. Бруно к спиртному не прикасался. Маргот, если выпивала, то очень немного- несколько унций.

Пять раз в неделю Бруно посещал Хэмптон. Ездил он туда сам, я купил ему проездной билет на поезд, он часто приезжал домой рано, говорил, что Амелия очень занята сейчас. Она ему звонила вечером, раз или два в неделю. Смысл звонка был всегда одинаков:  «I love you baby, Go to sleep, everything is all right»*. Бруно заметно успокоился, кажется немного пополнел  и даже стал немного похож на актера Керри Гранта. На висках появилось немного седины, он стал старательно причесываться и пользоваться табачным маслом для волос,- этому его когда-то научил художник Абарбанель де Валентино. А Маргот подарила ему позолоченный серебряный перстень из магазина, что на первом этаже Метрополитен музея. Это была копия перстня какого-то знатного римского патриция.

Сама Маргот вставала рано, готовила, а потом исчезала на целый день. Когда я появлялся, ее уже не было, и мы встречались только за обильным ужином. Но один день в неделю она целиком тратила на ведение нехитрого хозяйства. Обычно после ужина Бруно шел к себе смотреть телевизор, а Маргот ставила посуду в посудомойку, и уходила в свою комнату со своим телефоном в руках. Наверное, она обзванивала всех своих подруг и коллекционеров бабочек. Она включала свой лаптоп и на этом, кажется, ее день заканчивался. Оппенгейм был очень доволен ей. Зарплату она не получала. Сватать Бруно не пыталась, соблазнять его она не могла.

А Бруно мог изменить Амелии только с Феоной. Он опять смотрел по телевизору Шрека, и все, что напоминало о нем. Как-то раз я спросил Маргот, не пытался ли Бруно поднять ее, ведь у него есть такой обычай по отношению к знакомым женщинам.  Маргот так холодно посмотрела на меня, что у меня пропала охота задавать подобные вопросы. И неудивительно, думаю, что она покорно готовила себя в старые девы. Кроме коллекционирования мотыльков и посещения музеев, что еще было в ее жизни? Конечно, думал я- если бы она встретила человека с такими странностями и внешностью, как у нее, то, возможно, между ними могло бы что-то произойти, но я замечал, что два обойденных внешностью человека скорее предпочтут страдать по отдельности, чем объединиться и тем самым умножить свою беду. Между тем, роман с Юсефом Рамадани у Амелии фон Шринк закончился из-за несправедливого раздела комиссионных. Теперь она временно пребывала в плохом настроении и  перешла в другой офис. Но уже одновременно подумывала о молодом бухгалтере Брюсе Зинделе. Он в этом году сделал ей довольно сложный налоговый отчет. Бруно с его туманным представлением об интимной жизни ничего не мог предложить Амелии. Я понимал, какая «интересная» и полная приключений жизнь ждала его впереди. Но, возможно, это действительно все же было лучше, чем стать жертвой опекунов или скончаться где-нибудь в очень богатом доме престарелых, и оставить его хозяевам несколько сот миллионов долларов.

[PolakErika]

Брюс Зиндел не стал ни врачом, как его брат, ни адвокатом, как его отец. Те считали свои деньги, а ему выпала судьба считать чужие.

Но у него было то, чего не было у всей его семьи.

Он был красивым.

А отец его, и мать были маленького роста, с короткими отекшими ногами, и рыжими веснушками по всему телу, близорукими и с редкими волосами. Брат его был рыжим, куцым, толстым, неаккуратным. Он был доктором-гинекологом и обреченным холостяком.

Про него говорили, что во время осмотра пациенток в одной из его рук всегда был бумажный стаканчик с кофе.  Его общение с женщинами происходило почти только рамках исполнения врачебных обязанностей. Все это я знал от одного из его коллег.

 

Совсем другое дело- Брюс. Он был прекрасно сложен, с длинными бицепсами, рельефной грудью, тонкой, как у юноши талией и мускулистыми нетолстыми ногами. Кожа у него была чистой и смуглой, а серые глаза всегда были улыбчивыми, но , бывало, они становились колючими и прищуренными. Его походка, всегда была бесшумной , пружинящей и мягкой. Он нравился женщинам от 15 и до 80 лет. Люди, знавшие его родителей, говорили, что его в эту семью принес аист по ошибке. Ему было 26 лет, и он недавно открыл свой офис, но пока с трудом оплачивал рент. Он уже подумывал разделить рент с туристическим агентом.

Приблизительно в это же время он и познакомился с Амелией.

Место, где работала Амелия было недалеко, и очень скоро они вместе поехали купаться в Хэмптон, в бассейн с подогревом. Амелия похвалилась Брюсу, что обручена с очень богатым, но старым человеком, поэтому они просто искупаются в бассейне, Амелия  угостит Брюса яблочным пирогом собственного изготовления, а он посмотрит, стоит ли ремонтировать soft top – мягкий брезентовый верх ее Порше, или лучше не возится и купить новый. Потом он уедет домой. Брюс не возражал против такой программы. Он знал, чем кончаются такие мероприятия, и был спокоен и беспечен. 

[NYKnifemaker]

Продолжим:

Брюс не возражал против такой программы. Он знал, чем кончаются такие мероприятия, и был спокоен и беспечен. 

Когда они искупались, выпили по коктейлю, приехал Бруно, познакомился с Брюсом и уселся смотреть телевизор . Он давно уже ничему не удивлялся и ни во что не вмешивался, потому что мистер Оппенгейм сказал ему:

-Если Амелия передумает выходить замуж за тебя, то твои деньги достанутся опекунам, -поэтому Бруно сидел тихо, как мышь, у телевизора и не подавал никаких признаков жизни.

Но тут у Амелии произошла осечка. Брюс оказался более щепетильным, чем Жозеф, он же Юсеф Рамадани, и отказался спускаться в винный погреб, чтобы не оставлять Бруно в одиночестве. На что Амелия сказала, что по телевизору идет любимая передача Бруно, и он никогда в жизни не двинется с места, пока она не кончится, а потом ему нужно будет уезжать.

Но Брюс был неумолим, более того, он завязал разговор с Бруно, и они нашли много общего. Брюс обожал бывать в Музее натуральной истории, он оказался коллекционером миниатюрных фигурок динозавров. Бруно не перебивал Брюса, и его глупость осталась до поры до времени незамеченной. На самом же деле- Брюс нуждался в богатых клиентах, как и любой начинающий лицензированный бухгалтер, а такие, как Амелия случались у него через день. Поэтому бизнес- прежде удовольствия. Скоро Бруно собрался домой, а Брюс сказал, что может подвезти его. Они уехали вместе.

 

Амелия выпила еще четыре коктейля, и заснула на диване. По дороге в Нью-Йорк Брюс узнал, что наследство действительно скоро поступит в распоряжение Бруно, и был очень доволен тем, что повел себя, как настоящий джентльмен.

Он приобрел себе и друга, и клиента.  Бруно почти все время молчал и своей простоты опять не обнаружил. У подъезда на Парк авеню они обменялись телефонными номерами и стали друзьями. По дороге к себе домой Брюс думал о том, почему обыкновенный  «white trash»- «белый мусор» так любит пристраивать к своим фамилиям слово «фон».                                                             

 

 

 

[PolakErika]

Продолжим:

Когда они искупались, выпили по коктейлю, приехал Бруно, познакомился с Брюсом и уселся смотреть телевизор .

Он давно уже ничему не удивлялся и ни во что не вмешивался, потому что мистер Оппенгейм сказал ему:

-Если Амелия передумает выходить замуж за тебя, то твои деньги достанутся опекунам, -поэтому Бруно сидел тихо, как мышь, у телевизора и не подавал никаких признаков жизни. Но тут у Амелии произошла осечка. Брюс оказался более щепетильным, чем Жозеф, он же Юсеф Рамадани, и отказался спускаться в винный погреб, чтобы не оставлять Бруно в одиночестве. На что Амелия сказала, что по телевизору идет любимая передача Бруно, и он никогда в жизни не двинется с места, пока она не кончится, а потом ему нужно будет уезжать.

Но Брюс был неумолим, более того, он завязал разговор с Бруно, и они нашли много общего. Брюс обожал бывать в Музее натуральной истории, он оказался коллекционером миниатюрных фигурок динозавров. Бруно не перебивал Брюса, и его глупость осталась до поры до времени незамеченной.

На самом же деле- Брюс нуждался в богатых клиентах, как и любой начинающий лицензированный бухгалтер, а такие, как Амелия случались у него через 

день. Поэтому бизнес- прежде удовольствия.

Скоро Бруно собрался домой, а Брюс сказал, что может подвезти его. Они уехали вместе.

Амелия выпила еще четыре коктейля, и заснула на диване.

По дороге в Нью-Йорк Брюс узнал, что наследство, действительно, скоро поступит в распоряжение Бруно, и был очень доволен тем, что повел себя, как настоящий джентльмен. Он приобрел себе и друга, и клиента.  Бруно почти все время молчал и своей простоты опять не обнаружил.

У подъезда на Парк авеню они обменялись телефонными номерами и стали друзьями. По дороге к себе домой Брюс думал о том, почему обыкновенный  «white trash»- «белый мусор» так любит пристраивать к своим фамилиям слово «фон».                                                             

Во время ужина наши разговоры почти всегда велись вокруг наследства Бруно. Маргот не зря проводила вечера, сидя за компьютером. Оказывается, ее интересовало австрийское законодательство, в частности, те параграфы, где говорилось о наследстве.

Оппенгейм, когда он ужинал с нами, рассказывал, что американская правовая основа исторически базируется на прецедентах более, чем   любая другая. Поэтому она является живым реагирующим организмом. Он привел очень хорошую иллюстрацию этому:                                                                                           

- Недавно,- сказал он,- один русский адвокат из Америки добился получения гражданства для жителя Улан-Батора, монгола по национальности и мормона по вероисповеданию и этим создал неизвестный до сих пор прецедент.

[PolakErika]

...

Считалось, что в Монголии отсутствует преследование за религиозные убеждения. Но этот человек проживал в одной юрте со своей женой, женой умершего брата, и женой погибшего на охоте друга.          

Хотя он и пытался объяснить, что у этих женщин не осталось средств к существованию, а сам он – давно импотент, Великий Народный Хурал объявил его многоженцем и начал подвергать преследованиям. Сначала его заставили поставить перегородки в юрте, чего не было со времен Чингиз хана, затем ознакомили его жен со статьей об ответственности за проституцию, а его самого, импотента,  обязали ежедневно слушать лекции об опасности случайных половых связей. Его терпение лопнуло, и он обратился в магазин «Книга почтой», чтобы ему прислали «Книгу Мормона».

Он выучил ее наизусть, и обратился к русскому адвокату в Нью-Йорке, уплатил за консультацию, и теперь эта счастливая большая семья уже в США. Скоро они все получат гринкарты. Таких примеров очень много, но, главное, что создан еще один замечательный юридический прецедент. Базисом же для создания правовой основы в Европе исторически было «право сильного», поэтому часто жителей Европы принуждали пить из грязного источника бесправия и суеверия. Примером этого служит австрийский закон о психическом состоянии лиц, вступающих во владение наследством, принятый Бундесратом еще после войны 1940-1945 года. Политической подоплекой для этого закона послужила устаревшая доктрина довоенной германской правящей верхушки, смыслом которой было отчуждение в пользу правительства Германии собственности таких меньшинств, как психически неполноценные люди, люди нетрадиционной ориентации и, конечно, евреи . Этот закон был экстраполирован на Австрию еще в 1938 году.- так считал мистер Оппенгейм.

-Поэтому я принципиально решил избежать психиатрического обследования Бруно,- сказал он. – Мои адвокаты, специализирующиеся на этом вопросе, решили, что для Бруно будет лучше, если он сначала получит гринкарту, а потом, как американский гражданин, предъявит право наследовать имущество своего отца. Вопросом получения американского гражданства Бруно Шнайбе сейчас занимаются виднейшие русские адвокаты, признанные специалисты в этом вопросе. Если учесть, что отношения между Австрией и Америкой всегда были очень теплыми, это не займет много времени.

 

 

[PolakErika]

Продолжим:

Вскоре после этого разговора позвонил чиновник австрийского консульства доктор Шмидт и попросил к телефону Бруно Шнайбе. Но подошла Маргот, и они прекрасно поняли друг друга. Доктор Шмидт объявил решение австрийского суда:

- Бруно Шнайбе освобожден от прохождения медицинского обследования, но он должен выплатить все уплаченное ему, как умственно отсталому, пособие, начиная с  первого сентября 1968 года, в размере 157,848 евро и 31 цент, а также 38,014 евро и 1 цент, как результат затрат и других выплат, связанных с состоянием Бруно. Итого- 195, 862 евро и 32 цента. Также  Бруно Шнайбе лишается права наследовать дом Алоиза Шнайбе, любезно предоставленный ему австрийским правительством в мае 1946 года, как инвалиду войны.

 

Здесь я внесу уточнение. Я привожу эту информацию по памяти. Во время , когда происходили эти события , я не предполагал, что найду время и силы все это изложить в хронологическом порядке. За те ошибки, которые я сделал в контексте моего изложения и намерен сделать в будущем, я приношу извинения.

 

После того, как Маргот разъяснила Бруно смысл этого документа, он сказал:

-Нельзя ли попросить доктора Шмидта оставить мне хотя бы сад и огород?

Бедняга Бруно, наверное, он еще надеялся, что сможет разбить палатку прямо в саду и сможет пригласить туда Амелию. Но Маргот восприняла это все очень серьезно и перезвонила доктору Шмидту. Он пообещал ответить в течение четырех дней.

 

 

Доктор Шмидт оказался очень исполнительным, через три дня он позвонил и сообщил, что Бруно может приобрести этот дом у правительства Австрии за 50 процентов рыночной стоимости, но только в порядке очередности. Компания строителей «Кратохвил и сын» уже некоторое время ведет переговоры о покупке  этого дома, но задаток еще не внесен. Бруно Шнайбе, как сын умершего владельца, получит приоритет через две недели, в случае, если задаток не поступит на счет. 

 

 

Мистер Оппенгейм ликовал, он сказал, что теперь есть все основания готовиться к свадьбе. А Бруно он сказал: «Пусть это будет твое первое приобретение недвижимости. Нужно только не пропустить момент и получить у доктора Шмидта все необходимые бумаги и номер счета, куда будут переводиться деньги. Я полагаю, что у компании «Кратохвил и сын» давно была возможность уплатить задаток. Если они этого не сделали, значит, у них просто нет денег. Это мне подсказывает мой опыт.».

 

 

 

И, действительно, очень скоро позвонил доктор Шмидт и сообщил, что, если Бруно Шнайбе заинтересован в приобретении у австрийского правительства дома и сада, то нужно будет уплатить 120 тысяч евро, плюс неуплаченные с 1990 года налоги со штрафом. К этому надо было прибавить плату на оформление сделки, налоги за текущий и будущий годы, поскольку Бруно в настоящее время продолжает проживать в Америке. Необходимо заполнить ряд анкет и заверить их нотариально. Он может прибыть в консульство в ближайшее время в сопровождении переводчика, знающего в совершенстве немецкий язык. Переводчик может быть нелицензированным, но способным разъяснить Бруно смысл документов, если того потребуют обстоятельства.   Оппеннейм сказал: « Здесь даже я вам не нужен.»                                                  

 

Маргот с ее вечной услужливостью вызвалась сопровождать Бруно и сделать все что необходимо. Оппенгейм сказал: « В таком случае я приготовлю необходимые чеки. Заранее благодарю, вас, Маргот"

 

 

И обращаясь к Бруно сказал, что он отдаст свой смокинг в химчистку, и закажет торжественную свадебную речь поскольку сам он хочет просто расслабиться и получать удовольствие от свадебной церемонии.

 

 

 

[PolakErika]

 В Америке «заказать» можно кого угодно и что угодно, не говоря уже про свадебную речь. Если человек по каким-то причинам не хочет или не может думать, но у него есть деньги, то пусть и он живет полной и интересной жизнью.                                         

 

Но самое главное событие в жизни квартиры Сильвии произошло 1 июня 2008 года в 9.00 утра.

До свадьбы Бруно оставалось около 7 месяцев. Я сидел в библиотеке, когда до меня донеслось чье-то пение. Я прислушался- пел Бруно. Он пел любимые песни Алоиза Шнайбе. Он имитировал звуки разных животных, мяукал, рычал, как тигр, и кукарекал, как петух, он декламировал стихи. Вот эти стихи в моем переводе с немецкого:

 Я под солнцем сижу на австрийском лугу.                                                                              

Я под черною свастикой в белом кругу.                                                                                          

Здесь  наше арийское солнце встает,                                                                             

Здесь фюрер австрийское стадо пасет..

Я бросился в комнату Бруно. Мне показалось, что он не один. Но я ошибся- он был один и стелил свою кровать.

-Доброе утро , Снегоед,- сказал Бруно по-немецки. Я ответил ему по-английски.                                                                                                                                                    

- Снегоед, я знал, что Феона придет ко мне. Она провела сегодняшнюю ночь со мной,- его лицо светилось тем самым светом, который озаряет только лица идиотов. За моей спиной появилась Маргот. Она выглядела слегка испуганной.                                                                                                                                                                          –Приходи в столовую, Маргот сделает нам кофе, и ты расскажешь все по порядку.

Я ужасно расстроился, а тут еще Маргот стала крутить пальцем у виска. Ведь если у Бруно совсем протечет крыша, то плакали его денежки, будь то визит к психиатру или пребывание в психиатрической лечебнице,  и все труды мистера Оппенгейма и надежды Амелии полетят к черту. Второе меня волновало  меньше. Потом найдутся доброхоты и об этом узнают в австрийском посольстве. Доктор Шмидт – единственный, кто утешился в этой счастливой истории ролью мессенджера, но к столу не был приглашен ни в каком качестве за его благую весть. А ведь известно, что пир, на который тебя не позвали, называется вакханалией.  Мои размышления прервал Бруно:                                                                                                                                                   

-Снегоед, завтра ночью я узнаю правду. Если она не придет, значит у нее неприятности.                                                                                                                                      -Ты что ,Бруно, серьезно ?- спросил я.                                                                                   

-Да нет. Я же понимаю- это мультфильм. Я только притворяюсь, что я не понимаю.         Сегодня ночью она показала мне столько интересного, я никогда ничего подобного не видал, и она сказала, что придет еще раз, если я никому не буду ничего говорить.                                                                                                            

-Зачем же ты сказал?                                                                                                                                                                                               

- Я забыл от этой просьбе и только сейчас об этом вспомнил.                                               

- Снегоед, только , пожалуйста, никому  не говори.                                                                      

- Ну, хорошо, Бруно. Это будет нашей маленькой тайной.                                                            

Вечером в библиотеку зашла Маргот и спросила:                                                                   

-Как себя чувствует Бруно ?                                                                                                                            -Не знаю, его нет дома.

Я решил Оппенгейму не говорить ничего до следующего появления Феоны.                                                                                                                                             

На следующее утро я пришел пораньше, в комнате Бруно было тихо, Маргот была на кухне, она не знала подробностей посещения Бруно Феоной, и спросила меня:                                                                                                                                  -Она опять была ?                                                                                                                      

- Вроде бы все в порядке. Как пришла, так и ушла.

Я зашел в библиотеку.

-Слава богу пронесло,- вздохнул я с облегчением. В это время дверь резко открылась, и Бруно, еще не одетый до конца, в одном носке и в одном ботинке, ворвался ко мне и затормозил у письменного стола. Потом, как при замедленной съемке , развернулся и вышел из библиотеки. Испуганная Маргот исчезла за своей дверью. Я понял все: Феона приходила опять, и его распирало от важности происходящего, но , скорее всего, он в последнюю секунду воздержался от своего рассказа. Я довольно неплохо изучил его поведение за последнее время, и решил зайти к нему.                                                                                               

- Бруно, она была опять?                                                                                                                 

-Нет. Она решила больше не приходить ко мне.                                                                       

-Когда ты узнал о ее решении?                                                                                                     

-Сегодня ночью.                                                                                                                                      

- Вот видишь, Бруно, как нехорошо врать.                                                                                   

Бруно опустил голову и стал рассматривать свой единственный ботинок. Такое поведение знакомо всем учителям младших классов во всем мире

[PolakErika]

Продолжим:

Однако, дело принимало серьезный оборот. Я сказал Бруно:                                                                                                                   

 -Сегодня я буду ночевать в библиотеке. Маргот тоже не будет спать. У тебя в комнате будет открыта дверь. Сегодня ночью мы узнаем все о Феоне.                         

- Хорошо, Снегоед.                                                                                                                                 

Через несколько минут Бруно вошел ко мне в библиотеку, и сказал:                                  

-А , может быть, не надо ?                                                                                                     

-Что не надо?                                                                                                                                 

-Не надо пугать ее.                                                                                                                      

-Нет, нет, Бруно. Мы даже не будем входить в твою комнату. Но, если она придет, я должен буду нарушить обещание и рассказать об этом Оппенгейму.                                                                                                                           

- Ему это не понравится,- сказал Бруно.                                                                                       

- Я знаю, но он у нас старший. И он занимается твоими делами ,надеюсь, ты хочешь получить все, что тебе полагается ?                                                                       

- Да, Снегоед, но мне кажется  Оппенгейм – обманщик.                                            

-Неплохо сказано.                                                                                                                     

 -А почему ты так думаешь ?                                                                                                    

-Не знаю,- ответил Бруно.- Он два раза обещал отвезти меня в зоопарк, но так этого и не сделал. 

-Ты же недавно был в зоопарке, зачем тебе опять туда?

- Мне нечем заниматься, когда я дома. Раньше я играл со своей коллекцией насекомых из жемчуга, а теперь он ее отвез в Инсбрук.

-Зачем?

-Не знаю, он сказал, так будет безопаснее. Он сказал, что все равно ее нужно хранить в сейфе, а Сити- банк далеко отсюда. Мне хотелось бы сейчас посмотреть на всех трех лягушек с коронами. Я вчера видел фильм про них.

- Послушай, Бруно, если он так поступил, значит, так будет лучше. Ведь он все делает в твоих интересах. И потом, разве ты не собираешься со временем вернуться в Австрию?

- Если мне вернут сад и дом, то я бы хотел быть там летом.

-А почему летом?

-Будет много персиков.            

  

 В эту  ночь Феона  не пришла. Мы сидели с Маргот в гостиной , она читала книгу о палеонтологии. Я смотрел телевизор. Под утро мы уснули на наших местах, но ничего так и не произошло.

-Вот и все прошло, Бруно,- сказал я. Потом он уехал на Лонг Айленд, и жизнь вошла в привычное русло. Я пробыл еще два дня на Парк авеню...

Мы с Бруно иногда получали корреспонденцию на его имя на почте. По непонятной мне причине Оппенгейм общался с Бруно по почте- из его офиса приходили бесчисленные письма с уведомлением.  Письма из банков на имя Бруно Шнайбе и кучу других писем с пометкой «конфиденциально» я и Габи всегда отдавали Оппенггеймеру. Это был какой-то парадокс.. Оппенгейм читал свои же письма, написанные им же самим. Отдавать письма Оппенгейму было частью моей  работы.

 Потом я уехал на выставку ножей, и меня не было четыре дня. Когда я приехал в Нью-Йорк, я первым делом позвонил Оппенгейму. Он быстро осведомился, где я  и сказал:                                                                                                  

-Будьте дома. Я приеду.                                                                                                            

Через 30 минут он был со мной.                                                                                                                      

Бруно избил Амелию. Все очень серьезно: он прижал ее столом к стенке и держал ее в таком положении довольно долго, потом повалил ее и бил ногами. Это было в манере Бруно. Он и раньше пытался ударить Габи ногой.           

-Что с Амелией сейчас ?                                                                                                                                                             - Она боится его, это может осложнить будущее Бруно. Кто –то ведь должен заботится о нем в будущем. Если не Амелия, то кто ? Свадьба уже назначена.

- А какие у него были мотивы?- спросил я.                                                                            

- Кто знает…                                                                                                                                                              

- Я когда-то читал о поведении обезьян в подобной ситуации. Там самец систематически избивал свою старую самку, когда сошелся с молодой. К сожалению, я ничего не помню о его мотивах.           

[PolakErika]

Продолжим:

Оппенгейм сказал, что Маргот не ночевала эту ночь дома. Она не понимает его поведения.

Жаль, если она уедет, она помогает нам очень неплохо, неправда ли?

Мне пришлось все ему рассказать. Оппенгейм был очень трезвым человеком. Он сказал, что Бруно нужно показать хорошему психиатру. Вполне возможно, что нужно будет что-то менять в наших планах. 

Я все думал об этом самце обезьяны, но в той ситуации были две самки, а в случае с Бруно - только одна, а другая была в его воображении.

 Разговор с Бруно ни к чему не привел. Он отворачивался и злился. Среди моих знакомых был один человек, он и нужен был нам сейчас.

Его звали Олаф Сверинген. Он был, что называется, потомственным психиатром, его дед когда-то знал Зигмунда Фрейда и пытался облегчить его состояние, когда тот очень болел. Перед самой смертью ученого.  У Зигмунда Фрейда , кажется, была саркома нижней челюстной кости, а этот процесс сопровождается ужасными болями.

Нижняя челюсть несет колоссальную функциональную нагрузку. Здесь и речевая функция,  пережевывание пищи и, как ни странно, косметическая функция, от которой зависит мимика, которая, помимо всего, формирует отношение окружающих к человеку. 

                                                                       

Ведь лицо в этом случае подвергается сильной деформации. Великий психиатр очень нуждался в морфии, это было его последнее спасение. Сверинген говорил, что его дед заботился о том, чтобы у великого психоаналитика всегда был морфий. Говорят, что уставший от мучений Зигмунд Фрейд, просил одного из его друзей ввести ему смертельную дозу морфия. Я не знаю подробностей этой истории. И за достоверность не ручаюсь. Но что-то похожее мне было известно из других источников.

Сверинген коллекционировал археологические находки Бронзового века. Преимущественно  - Хальштадской культуры, а это почти все- ножи и посуда.    Другие свидетельства до нашего времени не дожили, поскольку были выполнены не из металла. Кстати, это относится к археологии вообще. Нам трудно судить о том, чего мы никогда не видели. А ведь в древности человека окружали и другие предметы, о которых мы, к сожалению, только догадываемся.

                                                                                                                                               

[PolakErika]

Так вот эти ножи и сделали нас хорошими приятелями.  Часто на выставках Олаф подходил к моему столу и оставался там подолгу. В конце дня, когда выставочные залы закрывались, мы шли ужинать в ресторан и иногда там засиживались до закрытия. Нельзя сказать, что мы пьянствовали, но у нас было немало о чем поговорить. Доктор Сверинген также был и сыном психиатра, отец его был военным врачом где-то на флоте. Дед его какое-то время  жил в Европе, а сам Олаф только родился в Швеции и в 18 лет перебрался в Америку и очень любил ее.  Сам Олаф, по-моему,  был Экуменистом*. Меня никогда не  интересовали его религиозные приоритеты. Говорят, что психиатры и сами - немного чокнутые. Мое мнение - что очень и очень даже возможно. Но мне нужен был только этот психиатр, потому что говорить о конфиденциальности, когда речь идет о нескольких сотнях миллионов, надо с очень большой долей скептицизма. Вся литература о сохранении профессиональных врачебных тайн - это пустая беллетристика.

Здесь я вспоминаю мнение одного моего знакомого, он считал, что тайны существуют для того, чтобы посвящать в них именно тех, кого они не касаются.

                                                                       

Когда я сказал, что доктор Сверинген - это единственный человек, с которым я, возможно, договорюсь, и наш с Бруно визит нигде не будет зафиксирован, мистер Оппенгейм понимающе  согласился. Внешне Сверинген был похож на заправского щеголя, несмотря на то, что ему было за 50, он был строен, подтянут, всегда очень хорошо одет. Я никогда не видел его на выставке в джинсах. Он был всегда в дорогих рубашках с запонками. Запонки он любил особенно. Последний раз я видел его с удивительными запонками в виде шестеренок часового механизма, такая небольшая кучка крохотных шестеренок он наручных часов, но идеально отлитых из золота 18 карат. Это было шикарно. У него был вкус. Единственное пристрастие в его внешнем виде было – борода. Врачи крайне редко носят бороду. Я знал Сверингена  пятнадцать лет, и никогда его без бороды не видел. У меня- тоже есть борода, но у него намного длиннее и шире, густая, с седыми прожилками, она доходила почти до второй пуговицы его рубашки. Вообще почему-то бороду обычно носят лысеющие мужчины. Что это ? Попытка взять реванш? Не знаю. Но у  Сверингена была и прекрасная шевелюра.

Я звонил ему редко, поэтому он сразу спросил у меня:                                                                                         

-Что произошло ?                                                                                                                           

Я сказал, что речь пойдет не об археологии бронзовых ножей и утвари. Просто надо поговорить.                                                                                                                   

- Но у меня больше нет офиса в Нью-Джерси.                                                                                        

Я сказал, что можно встретиться в любом месте. Он ответил:                                                                                                                       

-Тогда прошу ко мне домой.

Он жил в Нью-Джерси, в Вантедже, недалеко от Биммервилля. У него было огромное имение. Дом был – так себе, старый, но большой. Земля- тоже не ахти, но ее было очень много, около 40 акров. Сверинген жил один. Я не был у него лет шесть, и забыл, как туда добираться. Когда я подъезжал к Биммервиллю, то позвонил ему по телефону, но ответа не было. Я стал спрашивать людей, как добраться до имения доктора Сверингена. Его знали не все.

Наконец я нашел его дом и у ворот я столкнулся с каким-то парнем. Я спросил, у себя ли доктор Сверинген. Он сказал:                                                                                                                     - Заходите в дом тихонько. Если он там, вы услышите  по грохоту цепей.                                                          

- Каких цепей ?   

[PolakErika]

-На ногах он носит кандалы и ядро. Если вы его спугнете, он затаится в одной из комнат, и вы его не найдете. Он не хочет, чтобы ему мешали. Наверное, пишет, а когда он пишет, он запирается.

 

Чудны дела твои, Господи!

Я позвонил ему еще раз, но никто не отвечал.

 

 

Из объяснений этого парня я так ничего и не понял, поэтому я очень тихо вошел в прихожую и стал ждать каких-либо звуков. Но, прождав минут пять и так ничего и не услышав, я вышел на крыльцо.

 

И тут я увидел человека. Я подошел к нему сзади, и мне показалось, что это Олаф.

Он обернулся, и я обмер – действительно, это был психиатр, доктор Олаф Сверинген.

Борода его была растрепана, теперь она доставала почти до пояса и была разделена на два пучка, к каждому пучку была  привязана за горлышко  самая маленькая пустая бутылочка от Кока-колы. Наверное, 125 миллилитров. Теперь такие бутылки продают на гараж-сейлах, большая редкость. Эти бутылочки были привязаны к бороде резинками, из тех, что используются для упаковки клубники или пучков укропа.

 

[PolakErika]

. Теперь такие бутылки продают на гараж-сейлах, большая редкость. Эти бутылочки были привязаны к бороде резинками, из тех, что используются для упаковки клубники или пучков укропа. Кроме

[PolakErika]

RHJVT

[МУРУГ63]

_{Ну и кадр ! И вправду психиаторы сами веселые ребята.}

[PolakErika]

Продолжим:

Эти бутылочки были привязаны к бороде резинками, из тех, что используются для упаковки клубники или пучков укропа.

Кроме того, в бороде Олафа было много всяких других вещей – значки для входа в Метрополитен музей – это круглые жестянки, покрытые разной краской, смятые пробки от бутылок, несколько ключей от замков и открывашка  со штопором для бутылок.

А на голове у него волосы всклокочены не были и лежали относительно нормально. Брюки его были растрепаны и оборваны у щиколоток.

На ногах, действительно, болтались кандалы, а сбоку от Олафа лежало небольшое ядро на цепи. Он напоминал какого-то беглого каторжника или, может быть раба, бежавшего с галер. Рубашка была с оторванными рукавами, и походила на жилет.                                                                                                                                        

–Ты, Олаф ?                                                                                                                                                                                         

-Да-да. Я - Олаф, не пугайся.                                                                                                                                                      

- Что случилось с тобой ?                                                                                                            

-Ничего. Я все объясню. Заходи.                                                                                                 

И он, гремя цепями,  направился в дом, потом уселся на первый стул под вешалкой, и стал снимать кандалы. Они были на замочках. На улице было жарко, и он был потный и усталый.                                                                                         

-Как жизнь, Джеймс? Давно не видались.                                                                              

Я еще ничего не понимал, но уже стал понемногу приходить в себя. Освободившись от цепей и ядра, он отвязал бутылки от бороды и сказал:

-Дай мне 10 минут, мне надо сполоснуться.

Я решил ничего не думать об Олафе- все равно ничего не пойму. Лучше -дождусь его.  Он вскоре появился.

 

 

 

[PolakErika]

-Давай сначала я тебе все объясню, -сказал Олаф,- а потом – ты мне все расскажешь. Я больше не занимаюсь мелкой практикой. Теперь я занимаюсь анализом состояния коллективного сознания американцев по территориальному признаку. Сейчас я работаю в небольших городках и деревушках в штатах Нью-Джерси и Нью-Йорк. Я выполняю заказ очень большой компании. Работа неплохая, но грязная, исполнять ее я могу только летом. Сейчас сезон- много работы. Приходится ходить по неасфальтированным дорогам, иногда – по задворкам. Я только приехал из Гринвуд-лейка,  я запарковал  машину и провел там полдня. Вот так и хожу с папкой в руках и ядром на цепи. Ядро ненастоящее, оно резиновое, а цепь - из металла. Но все равно устаю. А сколько мы с тобой не виделись?  С 2003 года ?                                                                                                                                      

-Да, а зачем тебе бутылочки в бороде ?                                                                                                        

- Просто так, to catch the eye- обратить на себя внимание. Ядро и цепь - тоже.  Ты не смотри на меня с удивлением. Сейчас психиатр нужен тебе, а не мне. Со мной - все в порядке. Я опрашиваю население, и у меня довольно сложная анкета. Для людей она кажется довольно странной. Я вынужден  задавать им очень каверзные вопросы, например, сколько раз они складывают туалетную бумагу перед использованием. А полный опрос одного человека занимает от трех до шести минут. Если я буду одет в костюм и белую рубашку с галстуком,

в туфлях и с причесанной бородой, со мной больше 10 секунд никто говорить не будет, а то и меньше. Что мне остается делать ? Но когда я в таком наряде, люди с удовольствием разговаривают со мной и проводят со мной время, даже расставаться не хотят. И с удовольствием отвечают на самые интимные вопросы.  Иногда я заполняю до 50 анкет в день. Люди откровенны со мной, как на духу. Обычно они даже ждут своей очереди, хотят сняться со мной в обнимку. Папка с бумагами у меня тоже особая.

Он протянул мне два куска толстого картона с наклеенными на них двумя сушеными лягушками.

[PolakErika]

Продолжим:

Он протянул мне два куска толстого картона с наклеенными на них двумя сушеными лягушками.

- Не бойся, они - тоже резиновые. Ты лучше раскрой папку.

Я раскрыл, там лежала стопка очень серьезных анкет, современный телефон со встроенной камерой и магнитофоном, запасные карандаши, ручка и коробочка  «Тик-Так» под резинкой.                                                                                                 

-Кстати,- продолжил Олаф,-  люди мне называют свою фамилию и имя правильно, кроме мусульман. Я тут же проверяю, у меня в машине компьютер, но вот мусульман я не понимаю.  Неужели они все состоят в сговоре с Алькаедой или готовят в Нью-Джерси «джихад»? Ха-ха-ха.                                                                           

-Олаф, ты работаешь для Си-Ай-Эй ?                                                                                                                   

-Конечно, нет. Кто мне там будет такие деньги платить ? Я работаю для компании посерьезнее и побогаче. Они разрабатывают новую секретную туалетную бумагу. Все они в Китае и Индонезии. Ну, ладно, теперь рассказывай ты.

 

Я рассказал обо всем, без утайки. Оппенгейм просил меня не называть всю сумму денег, о которой шла речь, и я уменьшил ее в 12 раз. Я объяснил, что нам  требуются его рекомендации, как правильно поступать с Бруно. Что происходит с ним, и чего мы  можем ждать от него?                                                          

-Я должен общаться с ним на протяжении хотя бы одного дня. Это будет правильным подходом, стандартных 30 минут не хватит. Мой отец, военный врач, рассказывал мне, что самый лучший результат дает работа с больным до того, как поступала жалоба от него или на него. Он проводил все время на судах, и у него были отличные возможности наблюдать людей.

-Олаф, об оплате не беспокойся, только найди время.                                                            

-Хорошо, приезжайте завтра утром. У меня свободное расписание.

Утром Олафа дома не оказалось, и мы уселись с Бруно прямо на дворе за столиком, друг против друга. Я сказал ему:                                                                                                         

- Сейчас нам представится человек, который точно знает все о Феоне. Ты расскажешь ему все, что известно тебе. Потом ты скажешь ему, почему ты избил Амелию.                                                                                                                                 

-Он знаком с Феоной ?                                                                                                               

-Считай, что- да, и с Амелией-тоже.

Вдруг во время нашего разговора что-то изменилось в поведении Бруно. Его лицо все больше и больше расплывалось в улыбке. Причиной того был приближающийся Олаф.

 

 

 

[МУРУГ63]

Много лет назад мой друг хотел от армии закосить, так попал к такому псих-у на всю голову :ph34r:   Сразу про все забыл :D

[PolakErika]

Продолжим:

 Он был во вчерашнем костюме, и папка с сушеными лягушками была у него в руке. По мере приближения Бруно улыбался больше и больше. А потом и совсем стал хохотать. Из его глаз брызнули слезы, как у клоуна в цирке.

Олаф подошел и подсел к нам. Бруно был к нему ужасно расположен. Я его таким доброжелательным не видел. Он с трудом сдерживал себя от смеха.

Олаф представился, Бруно - тоже.  Я был очень доволен поведением Бруно, ведь, когда он только что появился в Нью-Йорке, первые два месяца  его поведение мне не всегда было понятно, и это был несколько другой человек. Видимо, сказалась резкая перемена места жительства.  Олаф сказал:                                                                                                                                                

- Вас зовут Шнитке ?                                                                                                                    

 - Нет, Шнайбе,- поправил Бруно и захохотал еще больше.                                            

- Сегодня мы будем сидеть за столом,- сказал доктор Сверинген,- разговаривать о жизни, пить молоко . А для начала мы посетим зоопарк, здесь есть неплохой зоопарк в Биммервилле. Ты, Джеймс, кажется, куда-то собирался ?- и Олаф подмигнул мне.                                                                                   

                                                               

- Да, я должен буду отлучиться до вечера.                                                                                    

-А я приму душ, и мы направимся в зоопарк. 

Я уехал в реал-эстейт офис неподалеку оттуда, я знал его хозяина. В 1988 году мы купили с ним вместе несколько земельных участков, разделили их согласно зонингу*, снабдили необходимой документацией  и выгодно продали. В России это когда-то было бы названо спекуляцией, хотя с точки зрения американцев, это был обыкновенный бизнес. Теперь мой бывший партнер был богатым человеком. Он правильно планировал свои покупки и продажу земельных участков. Какие-то участки он продавал сразу, какие-то он делил в пределах необходимого размера, какие-то оставлял себе, и в результате у него всегда оставались какие-то деньги. Когда-то, когда мы с ним делали первые шаги,  он был агентом по продаже земельных участков. Тогда в этих местах был «бум», но он уже понемногу спадал, и Арни - так звали моего бывшего партнера,  вовремя избавился от всех покупок. Он, как при игре в карты, умел вовремя встать из-за стола, а я – увлекся и потерял на этом деньги. Теперь он возил меня на своем новеньком «Ленд-Ровере» и хвалился своими приобретениями. Ему это было очень приятно. Он знал, что я немного понимал этот бизнес.

После всего мы поехали обедать в ресторан, что на изгибе 23 дороги в графстве Сассэкс. По-моему, он так и назывался - «Сассэкс Инн».  Ресторан этот заслуживает нескольких слов. Когда-то , до 1983 года в здании этого ресторана , если только я не ошибаюсь, был мотоциклетный клуб-магазин « Харлей-Дэвидсон». Вокруг него всегда болтались толстые мотоциклисты в кожаных жилетах и кайзеровских касках.  Эта категория людей совершенно безобидна. Все они- отличные парни, несмотря на свой агрессивный и пугающий вид. Вообще-то ажиотаж вокруг мотоциклистов «Харлей-Дэвидсон»  это довольно искусно раздутое мероприятие, и теперь облик мотоциклиста- владельца «Харлей Дэвидсон» стал приносить очень  большие деньги владельцам компании.

 

 

 

[PolakErika]

Но вернусь к ресторану. Когда хозяин магазина куда-то перенес свой бизнес, в здании открыли ресторан, и , по-моему , он стал довольно популярным.

                                                                      

Мы провели там остаток времени. Незаметно подошел вечер, и я вернулся к доктору Сверингену. За время моего отсутствия Бруно и Олаф стали настоящими друзьями. Бруно был в восторге от зоопарка. Они гуляли там между клетками с животными. Бруно в такой обстановке был очень откровенным.

Олаф сказал, что не предполагал, о какой сумме наследства идет речь. Мне стало стыдно, потому что мне было нечего ему ответить.

Наверное, такова судьба любого секрета. Мы зашли в кабинет доктора  Сверингена. Бруно, с его точки зрения, не представлял никакого интереса как объект наблюдения. Его поведение адекватно ситуации и его развитию. Он - результат полного безразличия со стороны алкоголика отца и неродной матери. На его развитии очень сильно сказались первые 12 лет, проведенные в саду с насекомыми. Конечно, он более развит, чем всем известный Маугли.                                                               

-Да, он впечатлителен и часто путает реальность с фантазией. С этим -тоже все абсолютно нормально. Что касается его ночных приключений с Феоной, то это совсем просто. У вас в квартире живет женщина по имени Маргот?              -Да.                                                                                                                                                   -Сколько ей лет?                                                                                                                                                      

-Около 30.                                                                                                                                                                 

-А какое у нее образование?                                                                                                      

- Не знаю, но, по-моему, она увлекается коллекционированием бабочек и читает книжки по палеонтологии. Хотя, возможно, она начала их читать после посещения музея натуральной истории.                                                              

-Да, Джеймс, вполне возможно.                                                                                            

-На каких языках она разговаривает?                                                                                  

-На немецком и английском.                                                                                                                                                                                         

-Прекрасно.                                                                                                                               

-Что прекрасно?                                                                                                                                                          

-Нет, нет! Просто мне все понятно!                                                                                               

-Олаф, она не под подозрением.                                                                                           

- Ничего не значит. Французы говорят «шерше ля фам», а тебе здесь подменили субъект и предлагают разбираться в сновидениях. Реальность всегда оказывается совсем другой и не похожей на истину. Ты должен мыслить более независимыми категориями. Ответ на мои предположения ты найдешь даже при беглом осмотре комнаты Маргот. Осмотр комнаты для тебя  это только вопрос приличия. Решай сам. С этим мы разобрались.

По поводу Амелии, ты зря ищешь ответа в поведении обезьян, ведь ты же сам сказал Бруно, что она может присвоить его деньги.  А для умственно отсталого индивидуума это может послужить поводом возбуждения паранойи. Бруно когда-нибудь убьет Амелию . Это может произойти очень даже скоро, конечно, если ты не приделаешь этой проходимке ангельские крылышки в воображении Бруно.

Олаф спокойно положил меня на обе лопатки. Я был восхищен им.                                               

-А почему ты решил, что Амелия проходимка?

-Хороший вопрос . Дело в том, что гнев идиотов по какой-то неизвестной мне причине, почти всегда оказывается гневом праведников. Здесь я рассуждаю с точки зрения «Judeo-Christian Morality»- еврейско-христианской морали. Бруно ненавидит Амелию, и здесь я присоединяюсь к нему эмоционально, но для меня она еще не раскрытая книга, хотя у меня уже есть некоторые соображения по его поводу. Послушай, Джеймс, для меня, как для врача психиатра, эта история не представляет никакого интереса. Но я честно отработал свой чек.

Это было правдой. Всего этого мы с Оппенгеймом не знали.  Я подал ему готовый выписанный Оппенгеймом чек на 3 тысячи долларов. Большего он бы все равно не заплатил. Олаф поморщился, спрятал чек и сказал:                                                             

- Джеймс, я очень рад, что ты здесь сейчас у меня. К тебе будет просьба…                                                        

-Тогда отдай мои 3 тысячи долларов,- сказал я, и мы оба рассмеялись.   Но в каждой шутке есть только доля шутки. Олаф продолжал:                                

- Я купил  у одного дилера прекрасный кельтский меч....

[PolakErika]

Продолжим:

Я купил  у одного дилера прекрасный кельтский меч, позавчера я ему выписал чек.

Мы с ним давно знакомы, но чек пока еще не оприходован .

Я иногда проверяю подлинность купленных мной коллекционных раритетов еще  и количеством попыток продавца узнать, переведены ли деньги на его счет или нет. И это один из важных показателей для меня. У нас здесь немного банков, и я узнал, что дилер проверял это за 2 дня 6 раз. Есть легкое подозрение, что этот меч- подделка, уж больно он красив, и, поскольку ты здесь, давай проясним это.

-Принеси свою покупку,- сказал я.

У меня в руках оказался великолепный экземпляр кельтского художества, на нем была многовековая патина, это был меч длиной около 20 дюймов.

Кельтские мечи и ножи почти всегда были близки к своим  стандартным  размерам  8,12,20 , и, крайне редко, 40 дюймов. Это самые расхожие цифры. Конец лезвия часто бывает обломан. Это случалось и в древности, случается и сейчас.  Какой-нибудь начинающий коллекционер всегда попытается его заточить опять, но это изменит длину ножа, и все-таки, хоть это кажется невероятным, длину клинка можно увеличить.

 

Реставрировать бронзовые и стальные мечи нужно крайне осторожно. Немногие специалисты владеют техникой реставрации дорогих мечей. 

Один из наиболее снижающих цену меча дефектов – это обломанный конец. Это касается не только кельтских мечей, но и дорогих , обильно украшенных гравировкой, золотом Дамасских клинков. Дамасский клинок, если он обломан, казалось бы, неповторим. Нельзя сварить или припаять конец меча.

Но существует технология удлинения клинка, если конец его отсутствует. Его все же можно удлинить до двух дюймов, почти не нарушая его узора. Ниже я опишу этот процесс. Но, повторяю, нужно быть крайне осторожным. В вашей мастерской под потолком должен быть ввинчен или прикреплен крюк или кольцо, выдерживающие вес 250-300 фунтов. Нужно подвесить меч за рукоять и использовать струбцину, зажав ею конец меча так, чтобы его лезвие немного не доставало до пола. Потом к обломанному концу при помощи другой струбцины подвесить груз – 100-150 фунтов. Между грузом и полом нужно поместить прокладки, каждая толщиной в одну восьмую дюйма. Их нужно столько, на сколько вы хотите удлинить ваш клинок.

 

 

[PolakErika]

Вообще, в отдельных случаях клинок можно удлинить даже на 2,5 дюйма. Это зависит от толщины клинка.

Если больше, то вы рискуете потерять узор, гравировку, рисунок Дамасска и необходимую вам толщину клинка. Затем приготовьте газовый баллон, вам нужна будет довольно мощная горелка. Температура должна доходить до двух тысяч градусов Фаренгейта и больше, потому что в процессе работы возможны потери тепла. Вы должны будете нагревать клинок по всей его длине, но начинайте подальше от рукояти. Там, где цвет его будет вишневым, охладите его, используя пульверизатор с холодной водой. Клинок довольно быстро растянется на одну восьмую дюйма и упрется в ваши прокладки на полу. Уберите первую прокладку и ликвидируйте этим расстояние между клинком и полом. И так повторяйте, пока не удлините клинок настолько, насколько вам нужно. Не забывайте поливать его водой, иначе потеряете твердость. О бронзовом клинке беспокоиться не стоит.

И уже затем приведите клинок в соответствие с формой его острия.

 

Кузнецы могут мне возразить, дескать, можно просто оттянуть лезвие и сделать его длиннее.

Да – это можно, но вы потеряете самые ценные украшения клинка, его оригинальность и ту огромную работу, которая была вложена в его красоту. Единственное, что будет неминуемо обречено при этом способе – это травление. Травление не выдерживает этой технологии.  

[Ren Ren]

Прекрасный метод, замечательный в своей простоте! Есть только один сомнительный момент - моральный. Всё же обломанное острие есть часть истории бытования предмета...

[PolakErika]

Но вернемся к мечу, который был у меня в руках. Его приблизительная длина -  20 дюймов, вызывала у меня некоторые сомнения. Кстати, дюймовая мера длины возникла раньше, чем считают некоторые археологи.  

Кельтские мечи из Бронзового века в основном изготавливались на территории современной Европы методом соединения рукояти с лезвием посредством бронзовых заклепок.

Хотя попадаются и цельно отлитые изделия из бронзы вместе с такими же заклепками в виде украшения – это стереотип того времени.

В древности для отливки брали хороший экземпляр ножа из двух частей, и формовали для литья, как одно цельное изделие. Теперь же это обстоятельство основательно уменьшило количество археологических находок.

Люди, не знакомые со специальной литературой, полагали, что такой нож – обыкновенная фальшивка, поскольку был отлит с оригинала и не ценили этот экземпляр, тогда бронза ценилась просто на вес. Но это - такая же археологическая находка, как и другие.

 

Часто эти ножи были сделаны на территории современной Северной Италии. Жители ее уже тогда были великолепными дизайнерами. Иммитация была очень правдоподобной. Но все-таки нож из двух частей был лучшего качества, потому что лезвие, имеющее тонкий профиль, при плавке лучше прогревалось, и хорошо уплотнялось последством наклёпывания.

Не надо забывать, что  отсутствие высокой температуры в печах было бичом того времени.  В Бронзовом веке не умели хорошо пользоваться печами с поддувом.

 

Итак, у меня в руках был бронзовый кельтский меч из раскопок в Англии с оригинальной патиной и семью заклепками по радиусу вокруг лезвия. Были ли это оригинальные заклепки  или отлитые вместе рукоятью, меня интересовало меньше, оба варианта могли быть одинаково ценными. Вопрос стоял иначе- подделка или оригинал ?

[PolakErika]

 

Прекрасный метод, замечательный в своей простоте! Есть только один сомнительный момент - моральный. Всё же обломанное острие есть часть истории бытования предмета...

Это- правда. Сергей, вы- молодец.. Но, к сожалению, есть еще и коммерческие соображения, которые чаще всего доминируют. И сказать заказчику, что мы можем отреставрировать или исправить, но не будем делать из моральных соображений.....А что бы Вы ему сказали ?))) :)

[PolakErika]

По этой же логике в музее можно положить кучу глиняных черепков вместо прекрасной греческой амфоры, ведь они почти все склеены... И даже кое-что добавлено. 

 

Если бы руки Венеры Милосской были бы найдены - они бы точно не лежали бы отдельно от нее ))) :)

 

ПС. Трудно себе представить, какое количество реставрационных мастерских существует на свете, в том числе вокруг Кристи и Сотби. Джеку приходилось с ними сотрудничать. По-моему, очень важный вопрос - это качество реставрации. Если реставрация максимально близка к искусству, и Вы не заметили ее, значит, археологическая находка становится в ряд артефактов и занимает заслуженное место в истории.

 

Это в равной мере относится к  отреставрированным, помытым, восстановленным картинам, с которых смыт вековой слой пыли и грязи, которая, как и патина, имеет свою определенную культурную ценность)))  А также- к скульптурам, или к гобеленам, в которые штопальщицы кропотливо втягивают нитки и т.п.

 

А вообще - тема - очень интересная для обсуждения.

[Ren Ren]

 И сказать заказчику, что мы можем отреставрировать или исправить, но не будем делать из моральных соображений.....Что бы Вы ему сказали ?))) :)

Есть такой момент и стоит он очень остро. Я работаю в мастерской по реставрации автомобилей - самый старый был 1896 г. выпуска, но в основном машины 30-40 годов. Объяснить заказчику, что мы не можем в его Cord 1936 г. поставить мотор от современного Subaru бывает очень тяжело. Иногда с потенциальным клиентом приходится расставаться  :( Но с большинством мы остаёмся друзьями   :)