Литературные опыты. Нуар про лягушек )

[napalm]

***

            …Укрывшись в тени скалы, Суиш и Лереа наблюдали за военным отрядом. На обоих были длинные, до пят, плащи, всех оттенков серого, бурого и охристо-желтого. Цветные пятна слагались в концентрические узоры – точь-в-точь как покрывавшие всё вокруг лишайники. В такой одежде ты абсолютно невидим среди камней – до тех пор, покуда сохраняешь неподвижность. Порой враг проходил буквально в нескольких шагах от разведчиков-конфедератов, даже не подозревая об этом. Замечательные, расшитые руками горских женщин плащи-невидимки годились не только для голых скал. С изнанки они выглядели совсем по-другому: мелкие зеленые и крупные оливковые пятна, подернутые кое-где темными штрихами – словно густой хвойный подлесок, если смотреть на него с некоторого расстояния. Единственным неудобством был вес: если приходится таскать весь свой скарб за плечами, к концу дня даже тряпки начинают пригибать к земле, словно чугунная гиря. Кое-что им пришлось выкинуть либо припрятать, закопав до срока под корнями приметного дерева. Но жратву, оружие, боеприпасы и средства маскировки бросать не полагалось ни при каких обстоятельствах.

            Пальцы Лереа тихонько поглаживали цевье мушкета. Старый, надежный товарищ… С ним она прошла всю Войну Пяти Княжеств – а теперь воевала снова, быть может, против тех самых фрогов, с кем ещё недавно сражалась плечом к плечу. Приклад и ствол ружья были замотаны бурой ветошью: один-в-один сухая, с лохмотьями отставшей коры ветка… Суиш любому огнестрельному оружию предпочитал длинный охотничий лук. Управлялся он им так, что залюбуешься: бил без промаха на добрую сотню шагов… Рисковый и легкомысленный малый, но стрелок отменный.

Шедшая по узкой тропинке колонна остановилась. Проводник присел на корточки, рассматривая что-то на земле.

– Мерзавцы! Взяли старика Бэра! – чуть слышно прошептал Суиш. – Эх, всадить бы ихнему командиру стрелу! Удобно встал…

– Приказ! – так же шепотом напомнила Лереа. Она переживала не меньше своего молодого напарника: отряд уверенно шагал в уготованную ему ловушку, и шансов выбраться из неё живым у проводника не было. Лереа знала старого охотника с детства… Что поделать, война – штука жестокая. Бэр так и не решился примкнуть к восставшим; и, похоже, зря. Теперь старику приходилось вести горными тропами королевских пехотинцев – а те не больно-то спрашивали, нравится ему это или нет…

            Отряд возобновил движение. Дождавшись, когда топот тяжелых сапог и бряцанье походных котелков стихнет, Лереа встала и, махнув напарнику рукой, двинулась вверх по склону. Потаенная тропка петляла меж скал. Взобравшись на вершину утеса, разведчица подхватила заранее припрятанную там жердь с красным лоскутом на конце, и принялась размахивать ей над головой. Суиш напряженно вглядывался вдаль – он был зорче своей напарницы. Наконец, на одной из вершин взметнулся ответный сигнал.

            Посланный на усмирение мятежников отряд болотной пехоты шел по кровавому следу. Командир не доверял проводнику из местных, взятому в жалкой деревушке: все эти горцы в душе разбойники и сепаратисты. Пока, правда, старик не давал повода усомниться в своих способностях: следы крови на тропе встречались постоянно – хотя и реже, чем в самом начале. Да уж, они здорово потрепали проклятых конфедератов, и продолжали гнать их, не давая передышки, с самого утра. У врага, похоже, не оставалось даже времени перевязать раны… Красных клякс на камнях вдруг сделалось заметно больше. Командир на миг сбился с шага, нагнулся и окунул пальцы в тёмную жидкость. Кровь ещё только начала сворачиваться – значит, её пролили всего несколько минут назад…

– Мушкеты наизготовку! – хрипло рявкнул он, шаря глазами по нагромождению каменных глыб. – Не зевать!

Солдаты встряхнулись, отгоняя привычную походную усталость: близость противника заставила мобилизовать силы. Ощетинившись штыками, отряд вступил в неглубокое ущелье. Справа возвышалась скальная стена, слева – каменистая осыпь с редкими пыльными кустиками. Идущий в авангарде пехотинец вдруг негромко вскрикнул, указывая вперед: там, полускрытое плоской глыбой, лежало чьё-то тело. Командир приблизился, держа ладонь на рукояти пистолета. С сердитым жужжанием взмыла стая мух, потревожив неподвижный воздух.

Один из солдат осторожно перевернул лежавшего. Кто-то злобно выругался. На мертвеце был изодранный в лохмотья мундир королевской армии – испачканный и пропыленный до такой степени, что цвет его с трудом угадывался. Руки убитого были стянуты веревкой, в рот забит кляп. Тело его покрывали десятки порезов – и некоторые выглядели совсем свежими… Это ловушка, внезапно сообразил командир; они нарочно терзали несчастного, вот откуда вся эта кровь… Он выпрямился и открыл было рот, уже понимая, что не успевает – сверху медленно, будто в кошмарном сне, валились обломки скал…

– Дава-а-а-а-ай! – вопль, казалось, несся со всех сторон. Повстанцы налегали на рычаги, обрушивая заранее приготовленные булыжники на головы королевских солдат. Те, кому посчастливилось уцелеть в первый момент, бросились к противоположному склону, изо всех сил карабкаясь наверх, по неверной, разъезжающейся под ногами щебенке. К грохоту камнепада добавился свист стрел и хлопки выстрелов. Над гребнем обрыва повисли султанчики порохового дыма. До верха не добрался никто.   

Это была победа. Пускай маленькая и ничего, по сути, не решающая – но изрядно потрепанным отрядам «непримиримых» сейчас позарез требовалось хотя бы крохотная военная удача для поднятия духа. С середины лета они только и делали, что отступали. Горная крепость в Теснине Однорукого Демона, последний крупный оплот конфедератов, сдалась без боя – взамен на обещание королевской амнистии сложившим оружие… 

И ведь они исполняют его, с горечью подумал Шу. Ах, если бы это оказалось всего лишь коварной уловкой, и трупы казненных раскачивались бы на придорожных деревьях! Как ни цинично звучит, для дела независимости это было бы лучше. На борьбу тогда поднялись бы все, даже самые ленивые, вся Конфедерация… Но при дворе Его Величества нашлась-таки светлая голова; экс-повстанцам не чинили никакого зла, даже не переписывали поименно – сдал мушкет, и иди себе на все четыре стороны…

На полог штабной палатки упала тень.

– Генерал? Разрешите войти?

– Входи, – в армии мятежников внешняя субординация практически отсутствовала, но Тремор – старый вояка, он без этого не может… – Ну, что у тебя?

– Моддо говорит, через пару дней следует ждать снегопада.       

Шу досадливо поморщился. Отрядный колдун редко отверзал уста, но если уж что предсказывал – оно и случалось… Новость, с какой стороны ни глянь, скверная. Снегопад в горах означает множество неприятных вещей, и прежде всего – непроходимость троп. А вновь открыться они могут нескоро. Конечно, для сильных вьюг ещё рановато, но… Нет никаких гарантий, что снег вообще сойдет до следующего теплого сезона. Климат здесь суровый…

– Твои предложения?

– Я бы отошел за перевал, – нехотя процедил Тремор. Видно было, что слова эти даются ему нелегко. Ещё бы – отступать сейчас, после маленькой, но блестящей победы… – Там узкая долина, есть несколько деревень…

– Жители которых по горло сыты войной, – вздохнул Шу. – Не думаю, что они будут в восторге, свались им на голову остатки армии Конфедерации…

– Мы бьемся и за их свободу тоже! – сверкнул глазами Тремор; не зря ему дали кличку «Неистовый»…

– Не всё так просто. Ты ведь не из этих мест родом, верно? В холодное время единственный источник пропитания для них – подземные озера. Но этот ресурс ограничен. Залитые водой пещеры не столь уж велики, съедобных водорослей и рыбы не хватит на всех. Начнется голод, а дальше, сам понимаешь…

– Я же не предлагаю торчать там всю зиму…

– Снег может закупорить тропы наглухо. А к лету всё, что останется королевским войскам – похоронить наши кости.

– А как же местные? – нахмурился Тремор. – Они что, всю зиму живут в изоляции?

– Их связывает с низовьями канатная дорога. Для нас не вариант.

– Да уж… – Тремор помолчал. – Но тогда единственный выход – это распустить солдат по домам. А на следующий год…

– На следующий год ты не соберешь и десятой части! – отрезал Шу. – Даже если предположить, что наши фроги просочатся сквозь кордоны регулярной армии…

– Это мы запросто! – немного повеселел Тремор. – Разведчики говорят, есть тут тропки…

– Что ж… Я не буду удерживать тех, кто хочет уйти, – бросил Шу. – Но это станет концом всех наших надежд.

– Мне возвращаться некуда, – глухо ответил Тремор.

– Мне тоже. Значит, давай искать другой путь… – Шу достал старую, до прозрачности истертую на сгибах карту, развернул её.

– Вот, смотри. За той долиной, о которой ты говорил, лежит горная цепь. Это водораздел. А за ней…

– Белые пятна, – хмыкнул Тремор. – Земли не изучены.

– Королевскими картографами – возможно, – мягко заметил Шу. – Но кое-кто из местных побывал там. За этой цепью лежит обширное плоскогорье, с хвойными лесами, карстовыми озерами, реками, питающимися от ледников… И – никаких признаков фрогского существования. Готов поспорить, там более чем достаточно ресурсов, чтобы пережить зиму.

– Почему тогда эти края не заселены?

– Горная цепь считается непреодолимой. Но… Как я уже сказал, кое-кому из местных удалось побывать там и вернуться обратно. Думаю, остальным просто не хватало мотивации…

– А! Ну, с этим у нас всё в порядке! – невесело хохотнул Тремор. – Генерал, разрешите задать вопрос…

– Верю ли я, что у нас получится? – Шу проницательно глянул в глаза Тремору. – Да, это та ещё авантюра… Ну а всё, что мы делали до сих пор – разве нет? Так что я верю. А вот вы – верите мне? В конце концов, я всего лишь бывший торговец книгами…

– Какая разница, кем вы были раньше! – горячо возразил Тремор. – Вы настоящий военный гений, командир! Ха! Желал бы я, чтоб те, под чьим началом мне доводилось служить, имели бы хоть четверть ваших талантов!

– Ну что же, на том и порешим. Тянуть не следует; выступаем завтра на рассвете. И вот что… – Шу помедлил. – Орудия, наверное, придется оставить. Иначе нам просто не успеть до снегопада.

Тремор досадливо крякнул. Артиллерия была его гордостью: с помощью легких горных пушек уже не раз удавалось отбить атаки королевской болотной пехоты, сведя на нет их преимущество в живой силе.

– Может, лучше припрятать? Здесь полно укромных местечек…

 

***

            Фортуна переменчива. Не прошло и двух часов, как в лагерь один за другим начали возвращаться встревоженные дозоры. Враг повсеместно привел войска в движение. Со всех сторон ползли, поблескивая штыками, колонны солдат – словно разгром отряда преследователей запустил некий адский механизм. Конфедераты отступили к перевалу – быстро, однако без паники. Разбитый в предгорьях лагерь был свернут в рекордные сроки. Артиллерию, невзирая на трудности, тащили с собой: Тремор справедливо рассудил: коль уж времени надежно спрятать пушки не хватит, лучше им сослужить свою последнюю службу. Небольшая команда из числа добровольцев должна была сдерживать силы преследователей на перевале, сколько это будет возможно. Боевые товарищи, проходя мимо, опускали взгляд: все понимали, что встретиться вновь им вряд ли суждено. Что такое несколько пушек, пускай даже удачно расположенных, укрытых за спешно выложенным из камней бруствером? У королевской армии достанет и солдат, и орудий, чтобы смести горстку мятежников, освободив войскам проход в скальной горловине. То, что их будут преследовать, Шу не сомневался – как и в том, что враг имеет приказ уничтожить всех «непримиримых» до последнего. Амнистия сложившим оружие была неслыханной доселе милостью; но церемониться с остальными Его Величество явно не собирался.

– Соберите всё, что может гореть! Сложите побольше костров, – приказал Тремор. – Пускай они думают, что здесь полно наших войск. Глядишь, малость поубавят прыти.

Шу одобрительно кивнул: маленькая военная хитрость могла выиграть им утром час-другой драгоценного времени.

            Ночь выдалась беспокойной. Ещё до наступления темноты произошло несколько мелких стычек с разведкой противника. Обе стороны осторожничали, предпочитая не ввязываться в драку: королевские стрелки, очевидно, имели приказ дожидаться подхода основной массы войск, а конфедератов просто было слишком мало.  Шу понимал, что враг, скорее всего, ударит завтра утром – но эти несколько часов отдыха были необходимы повстанцам, чтобы восстановить силы перед долгим походом.

            …Выступили затемно. В густом предрассветном тумане колонна конфедератов спустилась в долину. Едва лишь стало светать, как сквозь волглую пелену со стороны перевала донеслись гулкие раскаты артиллерийской канонады и частый треск выстрелов: королевская армия пошла в атаку. Шу прислушивался. В какой-то момент стрельба начала стихать, но потом возобновилась с новой силой. «Молодцы парни, покуда держатся… Ещё бы немного, совсем чуть-чуть!».

Туман пробили косые лучи солнца, и он задвигался, пополз, искрясь мириадами  золотистых капель. Командиры напряженными голосами подгоняли солдат. Вскоре призрачная защита начала рассеиваться, но нет худа без добра: стало видно дорогу под ногами, и идти сделалось легче. Тремор оглянулся. Над розовыми скалами повисло безобразное облако дыма. Выстрелов больше не было слышно.

Они спустились в долину. Прозрачный горный воздух играл шутки со зрением: чахлого перелеска, казавшегося совсем близким, конфедераты достигли только после полудня. Шу объявил привал и вызвал к себе разведчиков.

– Мне нужен проводник на ту сторону Грозового Хребта, – заявил он. – И быстро: уже к вечеру я хочу знать дорогу. Если придется – действуйте силой.

Они ушли – небольшими группами, кутаясь в маскировочные плащи. Шу достал флягу, смочил водой растрескавшиеся губы, но пить не стал: драгоценную влагу приходилось экономить. Откинув полог палатки, он подозвал Тремора, наблюдающего с опушки за перевалом в подзорную трубу.

– Ну что там творится?

– Готовятся к выступлению, – отозвался тот, складывая оптический прибор и пряча его в кожаный тубус. – Тянут с собой артиллерию, наши орудия тоже взяли, строятся в колонны. Не знаю, кто у них командует, но медлить он не привык.

– Зачем они гонятся за нами? Почему не оставят в покое? Что мы им сделали? – тихонько пробурчал молодой солдат.

Явно из тех, что присоединились к отряду совсем недавно, подумалось Шу.

– Как это – что? Наступили на любимую мозоль Его Величества! – мгновенно отозвался кто-то. Шутка была так себе, но все присутствующие дружно расхохотались.

– Даже не надейся, – отсмеявшись, бросил Тремор. – Им важно перебить нас всех, до последнего, не считаясь с потерями. Устроить показательную порку. В этой драке пленных никто брать не будет – ни мы, ни они.

Лица солдат посуровели.

– Ладно, парни, грустить некогда, беритесь за дело! Вырыть ров, обнести лагерь валом!

Если они подтянут артиллерию, всё это не будет стоить и ломаного медяка, подумал Шу, продолжая отдавать приказы. Нам не выстроить достаточно надежной защиты, просто не успеем. Вся надежда на разведчиков, на то, что они найдут проводника – и вернутся раньше, чем к спешно возводимому лагерю заявится королевская армия.   

                   …И разведка в который раз не подвела. Проводника нашла Лереа, в крохотной рыбачьей деревушке, прилепившейся к горному склону, источенному дырами пещер – они вели к подземным озерам.

– Эти фроги с детства привыкли к подземельям, командир. Они уходят в толщу гор на многие дни. Наш парень однажды нашел проход. Говорит, что знает путь. Я немного поспрашивала у местных… – Лереа на мгновение замялась. – Этот мальчишка, он вроде как не совсем в себе. Деревенский дурачок.

– Дурачок?! Блаженненький?! – Шу даже привстал со складного стула. – Хочешь сказать, ты притащила сюда идиота?!

– Вы хоть дослушайте до конца! Да, притащила. Но местные верят, что он каким-то образом нашел дорогу... Он несколько раз приносил травы и плоды, неизвестные в этой долине. Его расспрашивали, даже пытались проследить – ни у кого не вышло. Похоже, паренек себе на уме, даром что юродивый.

– Они же должны знать эти тоннели, как свои пять пальцев, – помолчав, сказал Шу. – Если бы там был такой ход…

– Они хорошо изучили подземные озера и ближайшие их окрестности. Но там есть и другие пещеры. Здешние горы источены дырами, словно сыр. Местным просто нет нужды в них соваться. Да и опасно…

– Понятно… – Шу на мгновение задумался. – Значит, себе на уме? Скажи-ка, а он охотно пошел с тобой? Не боялся?

– Похоже, он вообще ничего не боится, – усмехнулась Лереа.  – А когда я сказала, что с ним желает беседовать предводитель «непримиримых», он мало что не прыгал от восторга. И всю дорогу ошивался возле меня – боялся отстать…

– Романтический юноша, значит… Это хорошо. Давай-ка его сюда.

Разведчица вышла. Шу приосанился, стряхнул пылинку с воротника видавшего виды мундира. Пожалуй, только простак сейчас купится на генеральскую осанку и уверенные манеры. Для любого нормального фрога он не более, чем предводитель горстки повстанцев, которым осталось жить всего несколько часов… «Какая ирония – судьба нашего войска зависит от деревенского дурачка! Надо сказать ему что-нибудь пафосное, чтобы парень из кожи вон лез, лишь бы не ударить в грязь лицом. Что-то вроде…» – он прокашлялся.

– У тебя есть шанс навеки вписать своё имя в Историю!

«Да, именно так. Но что самое забавное… Это ведь чистая правда» – подумалось Шу.

 

***

– Последняя пуля, – озабоченно выдохнул один из солдат, разрядив свой мушкет в неприятеля и прячась за камень.

– На, держи, – его товарищ полез в карман и высыпал  в протянутую ладонь горсть свинцовых шариков. – У меня пороху осталось на пяток выстрелов, не больше. А у тебя как?

– Тоже негусто.

Говоривший осторожно выглянул из укрытия.

– Похоже, отступают.

– Это ненадолго, – второй солдат сплюнул тягучей слюной, поморщился и глотнул из фляжки. – Они нас в покое не оставят.

– Доберемся до пещер – будет легче.

            Уклониться от стычек с королевскими  войсками повстанцам не удалось. Летучие отряды преследовали отходящих конфедератов, обстреливали их, не рискуя, впрочем, вступать в ближний бой – лишь замедляли движение. Потери были невелики, но все понимали: попытайся они организовать достойную оборону – и враг тут же подтянет артиллерию, а это конец. Шу гнал своих фрогов нещадно: они шли остаток дня и большую часть ночи, забираясь всё выше в горы. Здесь, среди скал, в царстве колючек, ветров и голого камня, привыкшие к бескрайним теплым болотам солдаты Королевства чувствовали себя гораздо менее уверенно, чем горцы. Но их было больше, во много раз больше…

            Проводник бойко пробирался вперед, и это вселяло некоторую надежду. Паренек, вопреки опасениям, оказался жилистым и крепким. Он легко прыгал с камня на камень, бережно прижимая ко впалой груди выданный мушкет… Правда, стрелять из него было нельзя: огнивная пружина лопнула. «Теперь ты сражаешься за свободу Конфедерации! – торжественно объявил Шу, вручая ему оружие. – Становись в строй, солдат!». Маленький спектакль удался на славу: теперь парнишка принадлежал ему телом и душой.

– Генерал! Вам стоит на это взглянуть, – появление Тремора отвлекло Шу от раздумий.

– Что там?

– Наш юный друг говорит, мы почти добрались, – голос Тремора звучал мрачно. Соратник явно был чем-то встревожен, хотя и старался не подавать вида.

            Ускорив шаг, они обогнали усталых солдат и очутились в голове колонны. Тропа здесь резко сворачивала; и открывшееся зрелище заставило Шу негромко присвистнуть. Слева уходила на немыслимую высоту голая каменная стена – её вершину скрывали клубящиеся облака. Справа был откос, поначалу довольно пологий, но чем дальше – тем круче, в конце концов обрывающийся в пропасть. Между скалой и обрывом вился узкий карниз. Если враг доберется сюда раньше, чем его солдаты минуют опасный участок, они окажутся как на ладони: стреляй – не хочу. Но самым неприятным было даже не это. Над верхушками скал, перехлестывая зубья утесов, нависла иссиня-бурая туча – словно исполинская штормовая волна, накатывающаяся на рифы, только во много раз медленнее. Дальний конец тропы терялся в наплывающей мгле. Ветер вкрадчиво коснулся щеки старого Шу ледяными пальцами. На лацкан мундира, кружась, опустилась снежинка.

Генерал шагнул к проводнику, и, взяв его за грудки, легко поднял в воздух.

– Где твои пещеры?!

– Там! Недалеко!

– Ты твердишь это последний час! – рявкнул Тремор. – Сколько ещё идти?!

– Совсем рядом! Там! Минуту назад было видно!

Шу опустил парнишку на землю.

– Ещё немного – и здесь будет не пройти, всё заметет снегом. Мы должны успеть... А, проклятье!!!

Позади захлопали выстрелы: очередной летучий отряд пробовал конфедератов на зуб.

– Солдаты! Слушай мою команду! – надрывая горло, закричал Тремор. – Передать по цепочке! Бегом… Марш!

            И они побежали – оскальзываясь на коварных камнях, тяжело дыша и гремя амуницией. Обозные телеги были брошены. Самые сильные из солдат тащили на плечах часть груза – провизию и драгоценный порох в тяжелых просмоленных бочонках. Над головами свистели пули. Солдаты арьергарда беспорядочно, почти наугад, отстреливались – снег с каждой минутой валил всё гуще.

– Пришли! Это здесь! – прохрипел парнишка. Шу огляделся. В окружавшем их сумраке окрестные утесы казались угрюмыми исполинами, зловеще нависшими над горсткой фрогов. В сером камне зияли дыры пещер. Командир повернулся к проводнику – как раз вовремя, чтобы подхватить медленно заваливающегося набок парнишку.

– Эй, солдат, ты что, держись…

Дурачок закашлялся; капли крови, вылетающие изо рта, казались почти черными, и такая же темная клякса расплывалась на спине – вокруг маленькой дырочки в старом, с чужого плеча мундире... Подбежала Лереа.

– Что с ним?!

– Шальная пуля, – прошептал Шу. – Похоже, задело легкое…

Разведчица склонилась над раненым.

– Зигги! Зигги, малыш, ты слышишь меня?!

Паренек открыл глаза и попытался улыбнуться. Кожа его побледнела, резче обозначился пигментный рисунок.

– Не вздумай умирать, солдат! – Шу торопливо достал перевязочный пакет, расстегнул на раненом мундир. – Крепись, слышишь?!

Продержись хотя бы ещё немного, мысленно добавил он.

            Носилки соорудили из плаща Лереа и двух мушкетов. Повинуясь слабым жестам паренька, они отыскали щель в скалах и ступили под гулкие своды. Запалили факелы. В мечущемся красноватом свете они пробирались между сталагмитов, настороженно поглядывая по сторонам. Подгорный мир был чужим; гулкое эхо гуляло по пещерам, причудливо искажая голоса и шум шагов. Поначалу солдаты держали оружие наизготовку: неизвестность пугала их куда больше, чем привычные опасности. Но усталость быстро брала своё; к тому же, всё время приходилось напрягать силы, чтобы удержаться на ногах – в пещерах нет натоптанных троп… Раненый болезненно морщился каждый раз, когда встряхивало носилки. Шу вышагивал рядом, то и дело подбадривая проводника, задавая вопросы – и добиваясь хоть каких-то ответов. Он ненавидел себя за то, что приходилось делать, но выбора не было.

– …Значит, говоришь, дальше будут озера? И большие? А мы сможем там пройти, или придется перебираться вплавь?

– Не надо… Вплавь. Холодные… Там… Можно обойти. Рыба…

– А? Рыба? Хочешь сказать, там и рыбка водится? Эх, вот бы свежатинки поесть! Жаль, времени мало, а то мы бы с тобой порыбачили, да? Ты ведь наверняка неплохо управляешься с удочкой; на что угодно спорю, обскакал бы меня… Ну, а дальше, дальше что? Вот пройдем мы озера эти, а потом?

– Пещера. Большая… Там вниз… Нет…

– Спуститься вниз? Ну, а потом куда? Там один ход или несколько?

– Нет… Не надо… Вниз. Там… Нет дна…

– Нет дна? Очень глубокая, значит? Ну, если не вниз, то куда?

– Вода… Падает, грохочет... Речка…

– Ага, подземная река с водопадом, верно? Прямо по ней?

Раненый забормотал что-то невнятное.

– Похоже, бредит, – покачала головой Лереа.

Внезапно парнишка широко распахнул глаза и приподнялся.

– Там будет молния! В стене! А потом мы выйдем на синий лед…  Молния! – он рухнул обратно на носилки и захрипел.

– Найди мне Моддо, быстро! – велел Шу. Лереа бросилась исполнять приказание.

Отрядный колдун, ещё более угрюмый, чем обычно, тяжелой трусцой обогнал плетущихся солдат.

– Звал, командир?

– Можешь помочь ему хоть чем-нибудь? – Шу кивнул в сторону носилок. Моддо покачал головой.

– Он уходит, сам видишь.

– Ты бы хоть посмотрел, что ли! – процедил Шу. Моддо мрачно уставился на него. В янтарных глазах плясали отблески факелов.

– Я же колдун, командир. Мне нет нужды щупать ему пульс.

– Пусть скажет ещё хоть что-нибудь, хоть несколько слов…

– Он уже не может. Душа отходит от тела, последние связи рвутся. Ещё две-три минуты, и всё. Могу только…

– Ну?

– Могу отпустить его прямо сейчас. Помочь уйти.

Шу стиснул челюсти и отвернулся.

– Хорошо. Делай.

Моддо протянул руку и осторожно провел пальцами по лицу лежавшего.

– Ну?

– Всё.

Шу склонился над носилками. Мальчишка не дышал.

            Они похоронили его в одной из пещер – бережно уложили тщедушное тело в нишу, укрыли шинелью и завалили камнями. Кто-то из солдат установил на могиле мушкет, штыком вверх. Надо бы дать залп, подумал Шу; но тут же спохватился – здесь, в пещерах, даже один-единственный выстрел мог вызвать обвал.

            Конфедераты достигли подземных озер спустя несколько часов. Лишь ступив на берег, командир разрешил сделать привал. Измотанные маршем фроги попадали там, где стояли – Тремору пришлось потратить немало сил, чтобы растолкать впавших в оцепенение солдат и выставить караулы. Спали долго, быть может, целые сутки – под землей время текло как-то иначе... Погони не было. Это, пожалуй, стало самой радостной новостью: чем мог закончится бой в пещерах, думать никому не хотелось. Наконец, позаботившись о раненых, освежив пересохшую кожу холодной подземной водой и подкрепившись, отряд продолжил движение. Как и обещал дурачок, вплавь перебираться не пришлось: они нашли путь по суше, вдоль берега – хотя в некоторых местах приходилось идти согнувшись. Череда подземных озер завершилась неожиданно. Перед ними открылось сразу несколько тоннелей. После недолгого раздумья, Шу, припомнив всё, что знал о подгорном мире, обошел их с горящим факелом, внимательно глядя на пламя. Заметное движение воздуха было в двух; и он выбрал тот, где тяга чувствовалась сильнее. По мере продвижения тоннель расширялся – пока, наконец, не вывел в огромную полость. Свет факелов не доставал до противоположного конца исполинской каверны; в нескольких шагах от входа зияла пропасть. Шумела вода. Тремор взял догорающий факел и бросил его вниз. Солдаты зачарованно наблюдали, как огненный росчерк летит, превращаясь в еле заметную искру, а потом и вовсе исчезает.

– Проклятая дыра ведет прямиком в преисподнюю! – пробормотал один из бойцов.

По краю каверны шел карниз – неровный и усеянный отколовшимися от невидимого свода каменными глыбами, но достаточно широкий, чтобы по нему можно было без опаски пройти. Рокот водопада делался всё громче, пока не стал оглушительным. Свет факелов зажег тысячи маленьких радуг в водяном тумане. Подземная река – вероятно, прогрызшая за тысячи лет эту самую пещеру, низвергалась вниз. Обвязавшись веревками, солдаты полезли по скользким камням. Вода была обжигающе-ледяной. Факелы пришлось потушить и упрятать подальше; в кромешной тьме, ежесекундно рискуя сорваться  и быть смытыми в бездонную пропасть, они пробирались вверх по течению… Внезапно напор воды сделался слабее.

– Эй, парни! Здесь, кажись, можно выбраться на берег! – обрадовано воскликнул идущий впереди. Защелкало кресало. Спустя некоторое время удалось разживить огонь. Шу поднял факел – и у него вдруг перехватило дыхание. В стене тоннеля сверкала, прихотливо изгибаясь, яркая полоса – словно молния, неведомым образом вмурованная в серый камень. Но это, конечно, была не молния. Это была жила – жила чистейшего самородного золота.

[napalm]

Глава 14. Месть

 

Занимался серенький рассвет. Позабытый кофейник давно остыл; пачка сигарет подходила к концу. Спина и плечи затекли: я так увлекся чтением, что долго не менял позы. Бумага – старинная, зеленовато-серая; расплывающиеся буквы, ветхие нитки переплета, норовящие расползтись от любого неосторожного прикосновения… Если эта тетрадь и была подделкой – то подделкой мастерской. Местные книги, как и местные деньги, не боятся воды, да и чернила практически не смываются. В мире разумных амфибий многие вещи попросту невозможно уберечь влаги; приходится делать их водостойкими. Чтобы довести рукопись до столь плачевного состояния, её пришлось бы обрабатывать специальными реактивами. Дело не столь уж хитрое, конечно. Во время одного из расследований мне довелось пересечься с компанией жуликоватых студентов: эти пройдохи старили книги и втюхивали их доверчивым туристам как антиквариат. Но я всё же готов был поспорить, что передо мной подлинник. Орфография, стиль, обороты речи – мне доводилось читать старые фрогские источники…

Конечно, арестованные при моём деятельном участии негодяи никак не могли быть теми самыми конфедератами. В конце концов, описываемые события случились около ста лет назад; никто не живет столько. Но даже если предположить невероятное – настоящие Лереа, Тремор и старый Шу должны были сделаться дряхлыми развалинами, неспособными даже передвигаться без посторонней помощи… Так кто же они такие?

Я зажег спиртовку под кофейником, достал из пачки последнюю сигарету и откинулся на спинку кресла. Кое-какие предположения имелись; но мне нужна была дополнительная информация – и я сильно подозревал, что ехать за ней придется далеко, аж в самые Хрустальные горы…

Королевская власть у нас, не считая столицы и нескольких крупных городов – понятие в значительной мере эфемерное. На тысячекилометровых болотистых просторах   

Пацифиды правит бал её величество Традиция – и уж она-то куда надежнее указов и постановлений… Летающие корабли – единственный достаточно быстроходный вид транспорта, способны передвигаться лишь в контуре энергетического поля. Сеть вышек-генераторов связывает меж собой все важные объекты Королевства, но в то же время огромные пространства не охвачены ею… Придется затратить на дорогу кучу времени.

            Такое положение вещей, вроде бы, благоприятствует всяческим сепаратистским настроениям. Но в действительности это не так: самые горячие приверженцы королевской власти как раз – жители глубинки. Они платят и без того необременительный налог от случая к случаю и пользуются, тем не менее, всеми благами граждан Королевства. Политика же властей по отношению к ним вполне укладывается в древнекитайский принцип: «идеальный правитель – тот, о ком подданные знают лишь, что он где-то существует». Одним словом, идиллия…

            Конфедерация провинций Хрустальных гор была редким исключением из этого правила. Только что закончившаяся кровопролитная война, экономический спад, глупость и спесь местной родовой аристократии, и главное – найденное золото... Именно в нем я был склонен видеть корень всех бед. Этот металл, по сути – концентрированное могущество, яд, в равной степени способный свести с ума и бедняка в свайной хижине, и наместника в роскошном дворце… А что мешает случившемуся один раз повториться вновь?

            Итак, если передо мной и впрямь лежит подлинный документ тех лет, я сейчас являюсь обладателем настоящей информационной бомбы. Жила самородного золота, сокрытая в горных пещерах – такой заманчивый куш ещё поискать; и каша вокруг него может заварится ещё та… Но я по-прежнему не видел связи между дневником и убийствами. Допустим, некто вполне мог чокнуться на почве конфедератов, вообразить себя одним из пропавших солдат, даже отправиться за многие сотни миль в столицу, сводить какие-то мнимые счеты… Чужая душа вообще потемки. Но в одночасье спятившая банда – это уж слишком!

            Так кто же они, если не сумасшедшие? Какая сила может сподвигнуть фрогов на столь экстравагантные поступки? Ответ был прост: религия. Некая секта, члены которой приняли имена давно погибших солдат Конфедерации… Это объясняет и фанатизм, и изуверскую жестокость, и нелепые, с точки зрения любого нормального фрога или человека, поступки… Пацифида издревле славилась обилием самых причудливых сект и верований. Ха! А ведь готов поспорить, подобное вероучение могло зародиться только там, в горах – соответствующий антураж, история края, легенды и предания… Я позволил себе довольную ухмылку. Впрочем, она быстро поблекла: ведь если я прав, расследование и впрямь вело меня прочь из Амфитриты. Проклятье! Всегда считал себя столичной штучкой. Здесь я знаю каждый закоулок, а ломиться по снегам в какую-то всеми позабытую дыру – удовольствие ниже среднего… Даже если Ло Эддоро оплатит мне все предстоящие страдания.

             

***

            Инспектор Элисенварги не забыл обо мне. Более того: он не доверил забрать дневник кому-то из своих подчиненных, а явился за ним лично, причем несколько раньше, чем я ожидал. Может быть, он просто хотел лишний раз поскандалить.

– Монтескрипт! Откройте! Верните улику! Я знаю, что вы там! Открывайте же, черт бы вас побрал!

– Проклятье! Эдак он мне всех соседей перебудит, – пробурчал я под нос, нехотя вылезая из уютного кресла – и уже возле самых дверей столкнулся со Слэпом. Мой телохранитель был в нижнем белье, но в каждой руке держал по пистолету. Профи, что тут скажешь.

– Эдуар, я же просил вас…

– Совсем запамятовал! – сконфуженно пробормотал я.

– Уж лучше забывайте надеть штаны, выходя на улицу, – бросил он, отпирая замки.

Инспектор шагнул было внутрь – но резко остановился при виде направленных на него стволов.

– Всё в порядке, Слэп, это полиция… Мой телохранитель, – пояснил я Элисенварги.

– А, вняли-таки голосу разума… Что ж, весьма кстати, Монтескрипт, весьма кстати. Между прочим, небезызвестный вам Югбен Нехаба этой ночью загремел в больницу. Многочисленные побои и увечья, нанесенные группой лиц, состоящих в предварительном сговоре...

– Югбен?! Но я же разговаривал с ним буквально… – я осекся: вообще-то, мы виделись почти сутки назад.

– Когда и где? – тут же спросил Элисенварги.

– Ну… Мы встретились вчера днем, в холле больницы Страждущих и Умиротворенных…

– В которой, по странному стечению обстоятельств, лежал некий  Даго Хеллисентис… – ехидно улыбаясь, продолжил Элисенварги. – По-прежнему не хотите мне рассказать, что у вас с ним приключилось, а? Ну, тогда я расскажу вам о Нехабе. Беднягу отделали на совесть! Сломали ему обе руки, вывихнули ступню и отбили все внутренности – ну, это уже под конец, когда пинали ногами… О, чуть не забыл: травматический отрыв фаланг двух пальцев. А на физиономию даже смотреть страшно: просто фарш…

– Не надо столь явно выказывать свою радость, инспектор.

– Радость? Вам показалось. Я полицейский, Монтескрипт, и в мои обязанности входит пресекать любые незаконные проявления, в том числе и покушения на жизнь и здоровье граждан, – чопорно заявил он и тут же добавил: – Однако не могу не признать, что в случившемся имеется некая высшая справедливость.

– Ну да, бедняга уже давненько стоит у вас костью в горле…

– Вообще-то, я не сомневаюсь, что это дело рук громил Хеллисентиса. Но доказательств у нас нет, – признал инспектор. – Хотя, если бы вы дали нам хоть какую-то зацепку…

– И рад бы, да нечего. Разве что опуститься до лжесвидетельства.

– Жаль, жаль… Ну, а как ваши успехи? – он кивнул в сторону дневника.

– Чертовски занимательно, хотя рассказ и обрывается на самом интересном месте. Если эта штука подлинная, то могут разгореться нешуточные страсти. Я бы на вашем месте ограничил к нему доступ, насколько это возможно.

– Звучит интригующе, – скучно заметил он. – Ну, а по существу дела что-нибудь есть?

– Чистосердечных признаний там нет, если вы об этом. Думаю, это не его дневник, и вообще писалось около ста лет назад. Знаете что? Вероятно, мы столкнулись с некой сектой, – тут я вкратце изложил ему своё видение ситуации. – Дневник, посох, прочие вещицы того времени – для наших ублюдков что-то вроде религиозной атрибутики, фетишей. Кстати, не удивлюсь, если они настолько вжились в свои роли, что на полном серьёзе считают себя последними солдатами Конфедерации. Судя по некоторым их репликам, так оно и есть.

– Религиозные маньяки, – проворчал инспектор. – Только этого мне и не хватало… Но в ваших словах имеется резон. Ладно, Монтескрипт. Улику я забираю, и ещё – держите меня в курсе относительно ваших изысканий. Что-то подсказывает мне: история ещё не закончена…

– Надеюсь, он ошибается, – пробормотал я, закрывая дверь. – Я уже по горло сыт этим расследованием.

Спешить больше было некуда. Конечно, я собирался навестить Эльзу – но справедливо рассудил, что ей куда приятнее будет видеть меня умытым, чисто выбритым, а главное, хоть слегка отоспавшимся. Поэтому я установил будильник на полдень и с чистой совестью рухнул в объятья Морфея.

            Несколько часов отдыха, безусловно, пошли мне на пользу. Проснувшись и приведя себя в порядок, я отправился в кафе Лакси, намереваясь хорошенько перекусить. Но не успел я одолеть и половину порции, как в дверях появилась Эльза.

– Ты негодяй! – шутливо заявила рыжеволосая красотка, повиснув у меня на шее. – Отправил меня в больницу, а  сам тут наслаждаешься радостями  жизни. Ты не представляешь, как скверно там кормят!

            С этими словами она впилась в мои губы долгим и страстным поцелуем. Краем глаза я увидел расплывшуюся в ухмылке физиономию Лакси – и тайком показал ему кулак. Он шутливо прикрыл глаза рукой.

– Тащи сюда ещё одну порцию болотной похлебки, дружище! Дама проголодалась!

– Болотная похлебка? – Эльза с любопытством уставилась в мою тарелку. – Так вот чем ты питаешься в моё отсутствие!

– Довольно вкусная вещь, – смущенно пояснил я. – Лапша с кусочками всяких съедобных гадов, маринованными водорослями и прочим в таком духе, залитая горячим бульоном. Вообще-то, эта штука считается пищей простых работяг, но…

– Я сейчас готова проглотить ещё и не такое! Думаешь, эти мерзавцы, мои похитители, баловали меня деликатесами? К тому же, судя по твоему описанию, твоя похлебка – какой-то местный вариант рамена, а я его обожаю…

Воздав должное кулинарным талантам моего друга, Эльза заказала себе кофе и откинулась на спинку стула, задумчиво глядя мне в глаза.

– С тобой всё в порядке, милая? – осторожно спросил я.

– Пожалуй... Эд, у меня странное чувство… Словно всё вокруг какое-то призрачное. Это даже забавно; но всё же хочется вернуться в нормальное состояние.

– Последствия стресса, – я нежно погладил её ладонь. – Но всё закончилось, понимаешь? Эти религиозные маньяки  уже за решеткой, и полагаю, скоро их не станет совсем. А мы – вот они, сидим себе за чашечкой капуччино. Жизнь продолжается, Элли…

– А почему ты назвал их шайку религиозными маньяками? – поинтересовалась она. – Я думала, это какие-то разбойники, или что-то вроде…

Тут я выложил ей историю со старой тетрадью – и свою теорию.

– …Полагаю, старик был их духовным лидером. Но и последователи у него – те ещё штучки! Должно быть там, в горах, сепаратистские настроения живы и по сю пору, иначе как объяснить всё это...   

– Конфедераты… А знаешь, Эд, в этом что-то есть, – она помолчала. – Сейчас, когда ты рассказывал, мне вдруг что-то такое почудилось… Скажи, а они не могнут быть теми самыми?

– Событиям, описываемым в тетради старого Шу, чуть меньше ста лет! – я покачал головой. – Если бы кого-то и угораздило дожить до наших дней, это была бы дряхлая развалина…

– А что, если… – Эльза испытующе поглядела на меня. – Там же горы, верно? Вечные снега, ледники… Что, если они просто замерзли там, на перевалах, и проспали во льду все эти годы? А теперь что-то случилось, и они оттаяли…

– Невозможно! – вдруг заявил Лакси из-за стойки: мой друг тоже внимательно прислушивался к рассказу. – Выморозка личности!

– Что?

– А ты разве не знаешь? – я удивленно посмотрел на Эльзу. – Никогда не слышала, что бывает с теми, кто пробыл в криобиозе слишком долго?

  Она удивленно взмахнула ресницами.

– И что же?

– Три года, Элли. Провести во льду зиму – это для фрогов безопасно и даже полезно. И год, и два… Но три года – это некий предел. Потом начинаются необратимые изменения в мозгу; никто не может сказать, почему. К слову, другие формы жизни, даже сложные, но не обладающие интеллектом, переносят долгую заморозку безо всякого вреда для себя. Но вот фроги… Начинается распад личности. После четырех лет, проведенных в криобиозе, становятся заметны первые симптомы: нарушения речи, мелкой моторики, проблемы с памятью. Дальше – больше. Пробывший во льду шесть-семь лет просыпается классическим дауном; а десять и более… Такое существо, ибо фрогом его уже нельзя назвать, может только пускать слюни и гадить под себя. Там остаются одни лишь первичные рефлексы. Выморозка личности,  так это называется...

– Век живи, век учись! – Эльза покачала головой. – Почему же я раньше об этом не слышала?

– Ну, ты же не выросла среди фрогов, как я. Для людей криобиоз не данность, а всего лишь некая забавная особенность местных уроженцев...

            Наше с Эльзой воссоединение мы превратили в маленький праздник; а когда веселишься, время летит так незаметно… Наконец, проводив любимую до порога и клятвенно пообещав, что моё отсутствие продлится не более четырех часов, я немного собрался с мыслями. Придется снова тащиться за город, с отчетом моему работодателю. В следующий раз постараюсь заполучить клиента, живущего где-нибудь неподалеку…

– Слэп! А, вы здесь, хорошо… Послушайте, как нам побыстрее добраться до поместья Эддоро?

– Мы можем взять один из диномобилей компании, – предложил он. – Кстати сказать, офис тут неподалеку…

– Так и сделаем.

В дороге у меня было время подготовиться, так что доклад не занял много времени. Я в подробностях рассказал старому Ло всё – умолчав лишь о последних строках дневника. Сам не знаю, почему я это сделал; уж конечно, не потому, что собирался искать жилу сам. Эдуар Монтескрипт – старатель? Ха! Моя матушка дураков не рожала… Просто я интуитивно чувствовал, что чем меньше фрогов будет посвящено в тайну подгорного золота, тем лучше. К тому же, эта информация не имела непосредственного отношения к моему расследованию.

– …Таким образом, я считаю, мы имеем дело с некой религиозной сектой. Точнее говоря, с политико-религиозной: весьма отвратное сочетание, на мой вкус. Надеюсь, я прихватил всех мерзавцев. Разумеется, если кто-нибудь из арестованных заговорит, у нас появится новая информация. Конечно, инспектор не слишком расположен делиться со мной, но он всё ещё чувствует себя должником – а я намерен беззастенчиво поощрять его альтруизм... С другой стороны, похоже, корни всей этой истории сокрыты в Хрустальных горах. Не знаю, правда, имеет ли смысл хоть что-то искать в тамошней глухомани…       

            Ну вот, называется – сам напросился.

– Я хочу покончить с этим раз и навсегда, Монтескрипт. Хочу быть уверенным, что такое больше никогда не повторится. Поезжайте туда, перетряхните всё, выясните подноготную каждого из этих негодяев – и не стесняйтесь в средствах.

– Но если окажется, что я проделал весь путь впустую…

– Что ж, не беда. Отрицательный результат – тоже результат. Но я верю в вас, Эдуар – быть может, даже больше, чем вы сами. Вы отыщете корень зла.

            Старик начинал пугать меня своей одержимостью. Это выходило за рамки разумного. Похоже, он объявил крестовый поход. Всё бы ничего – но я как-то не готов был стать его паладином…

– Может, оставим это слугам закона… Ну, или хотя бы подождем до тепла? В конце концов, Хрустальные горы никуда не денутся, да и тамошние обитатели тоже…

– Сейчас, господин Монтескрипт. Сейчас. Когда вы готовы будете отправиться в путь? 

Я тяжело вздохнул.

– Давайте подождем несколько дней. Если дознаватели вытянут из негодяев хоть что-нибудь, мне уже будет легче – появится зацепка…

Без большой охоты, но он всё же внял голосу разума. Мы перешли к обсуждению деталей. Оказывается, компания моего работодателя владела факторией в Хрустальных горах. Как я понял, содержали её не столько ради прибыли, сколько обозначая присутствие торгового дома Эддоро на этих территориях. Я лишь покачал головой, восхищаясь дальновидностью старого Ло. Действительно: стоит лишь возродиться горнорудному делу, или лесодобыче… Да, в общем-то, приход любого бизнеса в те края означал прежде всего оживление торговли, а расширить уже имеющееся предприятие куда проще, чем начать с нуля.

Всего несколько слов, сказанных вот в этом самом кабинете, несколько подписанных морщинистой старческой рукой бумаг – и завертятся невидимые колеса, поплывут по рекам тяжело нагруженные пиассы с крепкими парнями на борту. Плотники, каменщики, землекопы… В два счета возведут они новую пристань и пакгаузы, поставят рабочие бараки, начнут валить лес, тянуть дороги – и сонный край оживет, закипит бурной жизнью. Да, в этом вареве наверняка всплывет на поверхность грязная пена: парочка-другая темных личностей, шулеров и мошенников; такие сыщутся везде. Но в основном это будут честные, простые ребята: работяги, торговцы, инженеры… Однако стоит лишь прозвучать магическому слову «золото»… О, тогда картина станет совсем иной!  

Обсудив всё, что требовалось, мы распрощались. На улице уже стемнело. Слэп вызвался отвезти меня обратно в город. Я заявил ему, что сегодня услуги телохранителя мне не понадобятся: если уж он так беспокоится о моей драгоценной персоне, пусть приходит завтра утром к жилищу Эльзы – я буду там. Он не очень сильно настаивал и высадил меня у ворот её особняка, а сам поехал дальше: диномобиль полагалось вернуть на стоянку.   

У меня были ключи от дома Эльзы – точно так же, как у неё имелись ключи от моей квартиры. Мы обменялись не просто ради удобства: это один из местных обычаев, своеобразный аналог принятого кое-где в Метрополии венчания. Я отпер дверь и вошел. Тяжкий удар обрушился мне на затылок, но я всё же не потерял сознания – краем глаза успел заметить некое движение, и тело среагировало... К сожалению, недостаточно быстро. Я рухнул на пол. Сверху тотчас навалились, вцепились в руки, заворачивая их за спину. Чей-то тяжелый сапог с маху ударил в висок. В глазах помутилось.

– Я ведь говорил – ты горько пожалеешь, что родился на свет! – немыслимый в этом месте голос Тремора эхом отдавался в ушах. – Говорил или нет, а, бледнокожий?! Ну-ка, смотри сюда!

Меня схватили за волосы, задрали голову. Гнусный убийца ухмылялся из-за плеча бледной Эльзы, придерживая пленницу за шею.

– Отпусти её! – прохрипел я.

– Запомни: я всегда плачу по счетам!

В его руке тускло блеснула сталь. Это был традиционный фрогский нож – с длинной толстой рукоятью и узким, словно половинка ножниц, лезвием. Я понял, что сейчас произойдет, и заорал, в бешенстве пытаясь вырваться из цепких рук. Град ударов обрушился на меня, но проваливаясь в небытие, я всё же увидел, как он, почти без замаха, ударил Эльзу чуть выше ключицы – всадил клинок по самую рукоять и тут же выдернул…

…Я не один год занимался фехтованием в школе боевых искусств Тыгуа, и  неплохо знал анатомию. Это был смертельный укол. Тугая струйка крови брызнула из рассеченной артерии…

[napalm]

…Сознание вернулось, а вместе с ним вернулась и боль. Я стиснул зубы и попытался встать. Со второй попытки удалось подняться на четвереньки. Тремор и его команда исчезли. Эльза сидела, прислоняясь к стене, и зажимала рану – а кровь била сквозь пальцы, пятнала длинное серое платье, расплывалась безобразными кляксами по паркету… Она подняла испуганные глаза. Этот взгляд обжег меня, словно каленым железом.

Не помню, как я поднял её на руки и как оказался на улице. Я шагнул на середину проезжей части, прямо в сет фар, загораживая путь несущемуся диномобилю. Его повело юзом, фонтан снега из-под колес окатил нас. Возмущенно взревел клаксон.

– Что вы творите! Сумасшедший! – завизжал водитель, распахнув дверцу.

– Она ранена. Ей нужна помощь, – я не узнавал собственный голос: он звучал хрипло, словно карканье.

– Что это? Кровь?! – болван округлившимися глазами смотрел на нас. – Вы же мне всю обивку перепачкаете!

Я бережно уложил Эльзу на снег и шагнул к водителю. Он попытался было захлопнуть дверцу, но недостаточно быстро. Я рывком выдернул его с сиденья и зашвырнул в сугроб.

            …Мне ни разу в жизни не доводилось управлять дино, я лишь видел, как это делают другие. В тот вечер я только чудом никого не сшиб и не врезался во что-нибудь. Эльза привалилась к моему плечу. Я бросил на неё быстрый взгляд. В свете приборной панели лицо моей возлюбленной казалось вылепленным из алебастра; огромные глаза смотрели жалобно и печально. На ресницах дрожали слезы.

– Эд… Кажется, я всё… Прости…

– Нет! Держись! Пожалуйста! – я вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев. Больница, немедленно нужна больница… Проклятье, все, которые я знал – слишком далеко, она не дотянет…

И тут меня словно током ударило. Я резко выкрутил баранку, едва не перевернув дино. Под капотом зашипели искры, в ноздри ударил резкий запах озона. Но это было неважно, всё было неважно, лишь бы успеть…. Промчавшись по узкой улочке, я резко затормозил возле массивных, окованных железными полосами ворот. «Тихая гавань» – гласила изогнутая дугой вывеска. Дверного молотка не было; в этом месте не полагалось шуметь – но я рванул шнур звонка так, что едва не выдрал его с корнем.

– Эй, эй, эй, кто здесь такой нетерпеливый… – в одной из створок распахнулась маленькая дверца. На улицу вышли человек и фрог. В свете уличных фонарей они казались персонажами черно-белого кино: темные, безукоризненно сидящие костюмы, крахмальные сорочки, галстуки…

– Ба, кого я ви… Да ты весь в крови! Что у тебя приключилось, Эд? И кто эта женщина?

Говорившего звали Сержио Канальо; он был моим старинным знакомцем, а ещё – племянником и правой рукой дона Маскарпоне. Но я почти не обратил на него внимания: мой взгляд был прикован ко второму. Юный фрог – в последнюю нашу встречу он выглядел мальчишкой-оборванцем; теперь же его было не узнать. Лишь глаза остались прежними: слегка настороженный и очень внимательный взгляд…

– Кваки, спаси её. Она ранена, – я хотел добавить «смертельно», но язык не повернулся выговорить это.      

Юноша мотнул головой, приглашая следовать за ним, и скрылся в воротах. Я шагнул следом. Сержио тут же вывалил на меня кучу вопросов, но я промолчал. Его слова сейчас были просто шумом. Значение будет иметь лишь сказанное Кваки. Мы прошли длинным, гулким, едва освещенным коридором. Редкие лампы горели бледным зеленовато-голубым пламенем. Такой огонь получается, если в светильное масло добавить щепоть пыльцы мау-курру, «дерева мертвецов». «Тихая гавань» была кладбищем, хоть и не совсем обычным; а традиции в подобных местах блюдутся свято. Возле дверей Кваки остановился и требовательно протянул руки. Я хотел было нести Эльзу сам, но он отрицательно покачал головой, коротко бросил «жди здесь» – и исчез в темном проёме.   

            Я подчинился. Этот юноша, пожалуй, мог считаться моим другом – хотя связывающие нас отношения были куда более странными, чем обычно подразумевается под словом «дружба». Кваки – колдун, причем весьма искусный, несмотря на молодость; а в нашем мире это весьма уважаемая профессия. Колдунам подвластны такие силы, которые даже завзятый материалист затруднится определить иначе, как сверхъестественные. В своё время Кваки вытащил меня с того света, в самом буквальном смысле… И теперь он был единственной моей надеждой.

            Я ждал, привалившись к стене и слепо глядя в пространство. Сержио, наконец, прекратил расспросы – лишь хмурился, покусывая смоляной ус и тревожно меня разглядывая. Казалось, прошла целая вечность.

– Её уже не спасти, – голос Кваки прозвучал беспощадно громко. – Иди, попрощайся, Эдуар. У вас есть несколько минут – это всё, что в моих силах…

– Нет, – прошептал я. – Только не это. Она – свет моей жизни. Я сделаю всё, что ты скажешь. Отдам всё, что у меня есть. Буду работать на вас остаток своей жизни. Только помоги… – в ушах моих звенели колокола, стены плыли, колени сделались ватными.

– Не могу, Эд. Она… – он запнулся. – Она уже мертва. Осталось две или три минуты, не больше. Не теряй их даром.

– Оставь её здесь, со мной. Умоляю!

– Ты сам не понимаешь, о чем просишь, – нахмурился он.

– Эд, amico... Только фроги могут жить после смерти! – мягко сказал Сержио. – Если это можно назвать жизнью…

            Должно быть, в тот момент я сошел с ума от горя. Я не соображал, о чем в действительности прошу его. Я схватил Кваки за руки и не отпускал, раз за разом повторяя одно и то же… Наконец, ему удалось высвободиться.

– Хорошо, Эд. Я... Я мог бы солгать, сказав, что такое возможно лишь с кем-то из моей расы, но это не так. Только… Ты потом будешь горько жалеть об этом.

– Умоляю… – в который раз прошептал я. Он крепко сжал губы, резко повернулся и шагнул в темноту.

– Такие вещи не бывают бесплатными, старина, – вкрадчиво сказал Сержио. – Даже кредит для нас – непозволительная роскошь. Зомбификация – сложная и очень дорогая процедура. «Тихая гавань» разорится, если мы станем делать это в рассрочку.

– Я отдам… Отдам всё.

Он назвал сумму. Это действительно были большие деньги – практически всё, что я имел, и даже чуть больше. Сержио – парень деловой и мафиози до мозга костей, но думаю, им в тот момент двигала не столько корысть, сколько сострадание. Как ни странно, но мы, люди – существа на редкость прагматичные. Быть может, он рассчитывал, что это хоть немного приведет меня в чувство. Но, как уже было сказано – я в тот момент слабо отдавал отчет, что делаю. Непослушными руками я достал чековую книжку, выписал чек на всю сумму. Этого было мало. Я принялся вытаскивать из карманов полученные от Ло Эддоро деньги; купюры норовили выскользнуть из пальцев. Меня била дрожь. Он взял меня за плечи, отвел в маленькую каморку, усадил на топчан и сунул в руку кружку чего-то горячего.

– Вот, глотни-ка. Это тебе поможет…

Мало-помалу я успокоился настолько, что стал ощущать собственное тело. Дружки Тремора постарались на славу: болело всё. По затылку медленно сочилось что-то теплое; наверное, они разбили мне голову…

– Здесь есть топчан, Эд. Приляг. Видок у тебя неважнецкий, amico: надо малость отдохнуть.

Я хотел было встать, но понял вдруг, что не могу пошевелиться. Наверное, он подмешал в напиток какое-то снадобье. Сержио дотащил меня до лежанки, накрыл пледом – и оставил, наконец, в одиночестве…

            Следующие несколько часов запечатлелись в памяти фрагментарно. Приходили фроги, что-то делали, обмениваясь вполголоса короткими репликами. Влажными салфетками мне смыли кровь с рук и лица, перевязали голову. Я почти не замечал деликатных прикосновений. Несколько раз я проваливался в подобие сна – муторного наркотического забвения без сновидений. Наконец, появился Кваки. Выглядел он уставшим: под глазами залегли  глубокие тени, резче обозначились пигментные узоры на коже.

– Первая стадия прошла успешно, – глухо сказал он. – Вроде бы. Я ведь ни разу не делал такого с людьми. Теперь надо ждать. Если всё получилось как надо, завтра я довершу обряд.

– Она будет ходить? Разговаривать?

Он поджал губы.

– Она будет иметь такую возможность. Другое дело, что ей вряд ли захочется. У мертвых нет нужды делать хоть что-нибудь, Эдуар.

Это, положим, я и сам знал: зомби испытывали серьёзные проблемы с мотивацией. В моё сознание медленно вползало ощущение непоправимого. Я попытался отогнать это чувство, но без особого успеха. Что я наделал? Зачем? Да, я страстно желал подарить ей ещё кусочек жизни, хотя бы такой – но примет ли она этот дар? Нужен ли он ей?   

– Отправляйся домой, – сказал Кваки. – Придешь завтра.

– Я хочу видеть её…

– Нет. Не сейчас. Иди же, Эд. Дай мне отдохнуть. Я сделал для тебя всё, что мог.

Он выпроводил меня на улицу. Было уже темно. Я отправился в особняк Эльзы. Кровавые пятна на стенах и полу, полуоткрытая дверь… С улицы намело снега. Я привел всё в порядок, вымыл и вычистил, занавесил все окна – насколько я знал, мертвые не любят дневной свет… Работа помогла мне немного забыться. Покончив с этим, я отыскал первый попавшийся бар и напился до потери сознания – впервые за много лет.

***

Придя в себя после жуткого похмелья, я кое-как собрался с силами и потащился в полицию. Мне не хотелось этого. Мне вообще не хотелось жить. Но есть вещи, которые приходится делать вне зависимости от прочих обстоятельств.

            В участке было непривычно тихо. Полицейские ходили какие-то пришибленные; меня провожали долгими взглядами. Они уже знают, решил я – но ошибся. Дело было вовсе не в этом. На одном из столов стояли две фотографии в траурных рамках. Ого… Что же здесь произошло?

– Ну, рассказывайте, – бросил я, заходя в кабинет инспектора. – Как вы их упустили?

Элисенварги поднял на меня взгляд. Лицо его исказила гримаса отвращения.

– Почему это я должен перед вами отчитываться, Монтескрипт? Вы что, моё начальство?

Я ждал. Должно быть, он почувствовал нечто необычное в моём молчании, потому что всё-таки соизволил дать объяснения.

– Им помогли. Помогли бежать. Какой-то мелкий ублюдок с пистолетом… Он застрелил дежурного констебля, взял в заложники второго, потребовал ключи… Тот просто растерялся.

– Мелкий ублюдок?

– Мальчишка! – Элисенварги скривился, как от кислого. – Подросток.

– Мальчишка, значит. Не тот ли, о котором я вас предупредил? Тот, что удрал из особняка на бульваре Королевских Гвардейцев?

Без всякого предупреждения инспектор взорвался.

– Да, да, да, побери вас князья преисподней, именно тот, какой же ещё! Вы что, дали нам его приметы?! Предупредили, что он вооружен?! Ах, вы не знали! Ну так я тоже этого не знал! – он орал во всю глотку, брызгая слюной.

– Я вас ни в чем не обвиняю.

– Ещё бы вы меня обвиняли! – он внезапно сел и обхватил голову руками. – Это дело точно меня доконает, Монтескрипт. Я на полном серьёзе готов подать в отставку. Двое моих фрогов мертвы, один серьёзно ранен, плюс старый Шенди лежит в больнице с проломленной головой… И что самое главное – шайка ублюдков вновь на свободе, а я понятия не имею, где их теперь искать.

– Могу вам подсказать, куда они направились в первую очередь. Они нашли особняк Эльзы Нимитц и убили её – у меня на глазах.

Он поперхнулся.

– Убили?! То есть как это – у вас на глазах? Зачем…

– Это была месть, инспектор. Они меня подкараулили. Ублюдки были в курсе, где она живет – ведь в прошлый раз они выследили её до самого дома и схватили там. Я не ждал беды и попал в засаду.

– Я не знал, – тихо сказал он. – Простите…

– Так что произошло здесь?

– Я ведь уже сказал. Эта мелкая сволочь застрелила дежурного и взяла в заложники Шенди – а старик совсем не герой, ему оставалось полгода до пенсии… Подонок заставил его открыть камеры, выпустил своих дружков, а те…

– Стоп, инспектор. Один пистолет он разрядил в вашего сотрудника, так? Выходит, у него было два ствола? Или этот ваш Шенди лжет, или…

– Изначально один. Но он первым делом вытащил оружие из кобуры убитого.

– У меня подобная наглость просто в голове не укладывается! А потом?

– Он заставил старика отдать ему пистолет… И держал под прицелом, пока тот отпирал камеры. На этом бы всё и закончилось, но уже в дверях мерзавцы столкнулись с возвращавшимися оперативниками – и, не колеблясь, открыли стрельбу. Одного убили на месте, другого ранили.

– С их стороны есть потери?

– Нет. Правда, мои фроги утверждают, мол, кого-то из негодяев всё-таки зацепили, – кисло заметил инспектор. – Но это не тот выстрел, которым можно похвастать. Вообще, всё произошло очень быстро…

– Быстрота и наглость, – пробормотал я.

– А? Что?

– Так, ничего… Вспомнил одну историю. Хотите совет, инспектор?

Элисенварги хмуро поглядел на меня.

– Ну?

– Возьмите под наблюдение все пути, ведущие в Хрустальные горы. Думается мне, негодяи не будут больше искушать судьбу и отправятся домой.

– Но почему…

– Вы уже читали дневник? – перебил я. – Если нет, поинтересуйтесь. Думаю, вы придете к тем же выводам, что и я.

***

            Денег у меня больше не было, и чтобы нанять диномобиль, пришлось просить в долг у Лакси. Я вернулся в «Тихую гавань». Кваки вывел из темноты Эльзу. Движения её были медленны, лицо и руки казались сделанными из полупрозрачного желтоватого воска. Вместо запаха её духов моих ноздрей коснулись тяжелые ароматы бальзамических составов. Она была облачена в длинную, до пола, бесформенную хламиду из грубой ткани. Я взял её за руку. Тонкие пальцы были холодны, как лёд. Глаза выцвели; вдобавок, она всё время смотрела прямо перед собой – такой взгляд бывает у слепых.

– Милая… – прошептал я. Она не ответила.

– Пройдет ещё несколько дней, прежде чем она начнет реагировать на окружающее, – вполголоса сказал Кваки. – Ты должен оградить её от шума, яркого света и чужого внимания. Всё это теперь мучительно для неё. Место, где она будет находиться, должно быть прохладным и в меру влажным. Да, Эд… – он помедлил. – Я надеюсь, ты понимаешь… Она – лишь тень той женщины, которую ты любил. Дорогая тебе тень, но не больше. Ты можешь даже почувствовать, что стал для неё совсем чужим. Смерть сильно меняет фро… Всех. Но ты в любом случае теперь ответственен за неё.

– Пойдем… – прошептал я.

Она не двинулась с места. Я обнял её за плечи и мягко повлек вперед – лишь так она могла передвигаться.

            Я отвез Эльзу в её особняк, усадил в кресло – а сам устроился рядом, поглаживая её ладонь. Я разговаривал с ней – о разных пустяках; обо всем, что придет в голову. Потом какой-то болван принялся трезвонить в дверь. Я не стал даже спрашивать, кто там – просто открутил колокольчик и вернулся к Эльзе…

Я был при ней неотлучно – этот день, и весь следующий. Не выходил на улицу, не открывал на стук. Меня вообще не заботили дела тех, кто остался там, снаружи. В нашем маленьком мире было место только для нас двоих. Моя возлюбленная молчала – но я чувствовал, что она слышит и понимает меня. В какой-то момент я почти поверил, что всё станет, как раньше… Конечно, это была всего лишь иллюзия – душевная боль просто утихла на время, чтобы вскоре возобновиться; но я был благодарен судьбе и за эту жалкую передышку. Наконец, пришла пора прощаться.

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал я.

Быть может, мне показалось – но её пальцы чуть заметно дрогнули в моих ладонях.  

[napalm]

Глава 15. В погоне за призраками

 

            Он поджидал меня на улице, кутаясь в своё щегольское короткое пальто. На этот раз Слэп не стал пользоваться «невидимостью», напротив – демонстративно маячил возле особняка.

– Я так и думал, что вы здесь, – сказал он вместо приветствия. – Пойдемте, Эдуар. Господин Ло прибыл в город, как только узнал о случившемся. Он хочет вас видеть.

Желание это отнюдь не было взаимным – но я не мог отказаться от встречи хотя бы из соображений порядочности. В конце концов, на зомбификацию я истратил и деньги, принадлежавшие старому Эддоро. Не самый лучший поступок с точки зрения профессиональной репутации – но, по крайней мере, у меня хватит совести честно признаться ему об этом.

 Я ожидал, что встреча состоится в городском офисе  «Эддоро и сыновей», однако Слэп отвез меня к кафе Лакси. На дверях заведения красовалась яркая табличка: «Извините, закрыто на банкет» – не подозревал, что у моего друга есть такая... Старик сидел за столиком, и не один. Двоих фрогов я не знал. Присутствие Маржа было вполне понятно – водитель и дворецкий; а вот последнего я никак не ожидал увидеть. Сторож Эрхенио – всё в том же драном свитере, в котором я видел его последний раз. Он одарил меня хмурым взглядом.

– Здравствуйте, Эдуар, – сказал Ло Эддоро. – Присоединяйтесь к нашей компании. Марж…

– Я буду в ресторанчике за пару кварталов отсюда, – в голосе дворецкого сквозила обида: ещё бы, патрон вновь выставляет его! – Если понадоблюсь, сразу пошлите кого-нибудь… – Господа, будет лучше, если вы сдвинете несколько столиков вместе. Полагаю, наш хозяин не станет возражать: всё равно посетителей больше не будет. Я арендовал это место до вечера. Господин Юнгельсельги, я вас более не задерживаю...

Я адресовал Лакси изумленный взгляд: выставить моего друга из его собственного кафе – это что-то неслыханное! Он чуть смущенно пожал плечами. Ага, значит, старый Ло заплатил достаточно, чтобы терпеть такие издевательства… И потом, Лакси знает – я всё равно расскажу ему обо всём.   

– Эдуар, мы слышали о постигшем вас горе, – начал старик. – Не люблю пустых утешений. В конце концов, я сам наслушался их достаточно, причем совсем недавно. Просто знайте, что я скорблю вместе с вами. И… Это прозвучит жестоко, но думаю, вы теперь понимаете меня гораздо лучше, чем раньше.

Я молча склонил голову.

– Маржа и Эрхенио вы знаете, – продолжил Эддоро. – Позвольте представить вам господ Жангро Квирри и Скета Эль Талги.

Невысокий крепыш и суховатый господин кивнули мне.

– Господин Квирри – родной дядя безвременно почившего Сато Квирри…

– Убитого! – резко перебил Жангро. – Убитого проклятым маньяком!

Молодой клерк, вспомнил я. Тот самый, на смерть которого мы приехали вместе с Югбеном Нехабой.

– Убитого, – спокойно согласился Эддоро. – А господин Эль Талги – двоюродный брат Эвии Ленненган, постоялицы зимнего отеля при общественных купальнях… Бывшей постоялицы.

– Начинаю понимать… – прошептал я.

– Совершенно верно. Я собрал вас здесь, чтобы поговорить о правосудии, господа. О праве судить – а оно есть у каждого из нас! Это давняя и славная традиция нашего народа! – возвысил он голос. – Если те, кто призван хранить и защищать наш покой, оказываются бессильны, мы берем правосудие в свои руки, выносим приговор и исполняем его тут же, на месте, без лишних формальностей!

– В Метрополии это называется суд Линча, – буркнул я.

– Ага! Значит, у вас там тоже случаются проблески здравого смысла! – удовлетворенно заметил Жангро.

– Не «у вас», а «у них», господин Квирри. Я уроженец Пацифиды и подданный короля, как и вы. И потом, вы меня не так поняли. Суд Линча подвергается всеобщему осуждению…

– Но не теми, кто его вершит, готов спорить! – живо возразил Ло Эддоро. – Эдуар, бессилие полиции очевидно! Неужели вы, после всего, что произошло, готовы вновь довериться этой проклятой бюрократической машине?! Неужели вам не хочется свести счеты самому?!

– Да, вы правы, – признал я. – Просто гордиться тут нечем.

– Это ваша личная точка зрения. Я, например, буду чертовски гордиться, если отправлю в преисподнюю хотя бы одного из этих мерзавцев! – заявил Жангро.

– Нюансы сейчас неважны, – поморщился Эддоро. – Все ли присутствующие согласны найти негодяев и покарать их?

– Да! Смерть ублюдкам! – Квирри присукнул кулаком по столу.

– Согласен, – процедил Скет Эль Талги.

– Смерть им, – буркнул Эрхенио.

Я немного помедлил. То, что предлагал старик, было полностью незаконно. Более того – подобное деяние грозило нам, как минимум, каторгой… Но кто-то ведь должен заплатить за всё это! За мою боль, за бессилие, за женщину, что смотрит сейчас в пространство мертвыми глазами – лишь потому, что любила меня…

– Виновны. Смерть.

– Ну вот, так-то лучше! – удовлетворенно заметил Жангро. – Теперь вы с нами!

– Я не сомневался ни в ком из вас, – мягко сказал Ло. – Что ж, хорошо. Приговор вынесен, господа. Дело за исполнением.

            Старый Эддоро не переставал меня удивлять. Он проделал большую работу. Не так-то просто, думаю, было разыскать родственников погибших фрогов, согласных ввязаться в подобную авантюру. Обычай кровной мести существовал среди нашей родовой аристократии; но фроги попроще в таких случаях полагались на силу закона. Что бы он ни говорил, самосуды у нас – явление нечастое. Я понимал его игру: поначалу старик собирался использовать меня втемную. Я нашел бы для него эту шайку – а Жангро, Скет и Эрхенио сделали бы всё остальное. Теперь же господин Ло посчитал, что может открыться мне. Он прав, конечно – так будет куда эффективнее… Существовала лишь одна загвоздка: я привык действовать в одиночку. Любой коллектив заставляет меня нервничать, а уж незнакомцы, да ещё в таком деле…

– Вам придется составить команду, господа. Научиться действовать в связке. Все вы – специалисты, каждый в своей области, – Ло Эддоро словно подслушал мои мысли. – Господин Квирри – инструктор по выживанию, барон Эль Талги – охотник и стрелок, каких мало. Эрхенио в армии был разведчиком-следопытом, да и господин Монтескрипт тоже следопыт, хотя несколько иного рода… Я бы сказал, городской разведчик.

– В таком случае, предлагаю для начала выслушать его, – разомкнул уста молчавший до этого Скет. – Эдуар, как по-вашему, с чего лучше начать?

– Полагаю, след надо искать в Хрустальных горах, – ответил я – и, поскольку они явно ждали продолжения, рассказал о дневнике, найденном среди вещей негодяев.

– Очень интересно… Любопытно было бы взглянуть на сей документ, – протянул барон. – Скажите, а нельзя ли как-то… Ну, вы понимаете, да?

– Я, конечно, попробую выцарапать его у полиции... Но не слишком-то рассчитывайте на успех.

– Ни черта не понимаю! – сердито заявил Квирри. – Ну, дневник… А с чего вы взяли, будто они сбегут в эдакую глухомань? Может, они останутся здесь, в столице? Залягут на дно, покуда шумиха не утихнет…

Пришлось разжевать ему информацию.

– В прошлый раз я нашел их довольно быстро – и это при том, что знал в лицо лишь двоих из шайки. А теперь все газеты пестрят их фотографиями. Я считаю, наши мерзавцы – что-то вроде секты, зародившейся в тех местах; куда им податься, если не домой?

Ло Эддоро достал из портфеля карту. Беседа приобретала всё более конкретное направление. Не прошло и часа, как мы выработали совместный план действий. Основной загвоздкой, на мой взгляд, было то, что наша компания смотрелась довольно странно. Трое фрогов, причем весьма разных по своему социальному статусу, и человек – такое сочетание сошло бы для Амфитриты, но никак не для отдаленной провинции. Там мы всё время будем на виду – а ведь мне, помимо прочего, придется задавать вопросы; разве что полный идиот не насторожится! А уж слухи в такой глухомани распространяются мгновенно… Я высказал эти соображения Эддоро – и старик тут же, почти без паузы, предложил великолепный ход.

– Вы отправитесь в Хрустальные горы отдельно, Эдуар. Чуть раньше остальных – и, как я уже говорил, в качестве полномочного представителя компании. У нас есть несколько служащих-людей, так что ваше появление не вызовет лишних вопросов… Фактория в тех местах – средоточие жизни, особенно в зимнюю пору; вы будете в курсе всех тамошних новостей и сплетен. А остальные… На мой взгляд, господа Квирри и Эль Талги вполне сойдут за спортсменов-охотников. Это, кстати, объяснит наличие у вас огнестрельного оружия. Эрхенио может изображать слугу.

– Что ж, неплохо придумано, – благосклонно кивнул барон.

Все расходы по предстоящему делу Ло Эддоро взял на себя. Мне не потребовалось даже отчитываться: узнав, что выданные деньги закончились, он просто выписал чек. Бумаги, удостоверяющие мои полномочия, уже были готовы – так что старику осталось лишь просветить меня относительно некоторых торговых тонкостей: всё же я должен был изображать ревизора, хотя бы на первых порах.

Обналичив чек, я первым делом поел: весь день у меня не было ни крошки во рту. Кроме того, я приобрел свежую газету и бегло просмотрел городские новости. Тремор и компания красовались на первой полосе; но моё внимание привлекла крохотная заметка в самом конце, в разделе криминальной хроники. Я отчеркнул её ногтем.

С этой газетой я и ввалился в кабинет Элисенварги. Он поднял на меня усталый взгляд. Я, как обычно, ожидал услышать что-нибудь язвительное в свой адрес, но он просто ждал. Да, похоже, и впрямь начинает сдавать…

– Прочтите, инспектор.

– С кольцевой станции в районе городского парка угнан ледовый трамвай… Ну и что?

– Я уверен, это их рук дело.

– Согласно вашим же собственным словам, преступники держат путь в Хрустальные горы, – скучным голосом заявил он. – Интересно, вы хоть удосужились взглянуть на карту? Ледовые трамваи оснащены динамическими двигателями, Монтескрипт. Это известно даже детям. Я уже не говорю о том, что они не предназначены для дальних поездок. А значит…

– …А значит, они могут передвигаться лишь в контуре поля, создаваемого вышками, – закончил я. – Всё верно, инспектор, в Хрустальные горы не ведет ни одна трасса. Но трамвай им понадобился не для того, чтобы попасть туда, нет… Вы ведь взяли под наблюдение все пути, да? Аэропорт, пристани ледовых парусников, станции санных караванов? Должно быть, они почуяли, что кольцо смыкается, и поспешили убраться из Амфитриты как можно быстрее. Угнать что-нибудь серьёзное, типа грузовых аэросаней – это значит сразу навлечь погоню. Но ледовый трамвай – совсем другое дело. Да, они ходят только в черте города, в руслах каналов... Но, думаю, способны передвигаться и по снежной целине, а?

– Не смешите меня. Эта штука застрянет в первом же сугробе.

– А если нет? И потом, даже если застрянет – вытолкнут… Им ведь не приходится особенно выбирать, сейчас главное – оставить между собой и столицей как можно больше километров…

Взгляд Элисенварги застыл: инспектор прикидывал шансы. Вообще-то, у меня не было никаких оснований утверждать, что трамвайчик угнала шайка Тремора. Никаких… Кроме интуиции. Казалось, меж нами установилась некая мистическая связь. Всё, к чему они имели отношение, мучительно отдавалось во мне – так чувствуют больной зуб... Возможно, это было просто игрой воображения – но я действительно верил в то, что говорил. Должно быть, эта уверенность заразила и Элисенварги.

–  В кои-то веки я вас послушал! – неожиданно рявкнул он. – А теперь вы заявляете, что все принятые меры оказались напрасными?!

– Мерзавцы умны и находчивы, инспектор. Ищите брошенный трамвай; дайте телеграммы в полицейские участки окрестных городов, лежащих в контуре динамического поля. Найдете его – возьмете след.

– Только ваших советов мне и не хватало… – огрызнулся он, но скорее по привычке. – Ладно. У вас что-то ещё?

Ну естественно. Собственно, история с ледовым трамваем была лишь костью, которую я собирался ему кинуть. Мне было кое-что нужно от него. 

– Дневник, инспектор. Хочу перечитать его снова. Вдруг я нечто упустил…

Элисенварги скривил рот, как от кислого.

– Это невозможно. Его больше нет.

– То есть как – нет? Хотите сказать, негодяи прихватили его с собой?

– Черта с два. Эта вещь пропала уже после. Прямо из хранилища улик.

– Разве такое возможно?

– До сих пор я считал, что нет. Только не в моём участке, – он снова скривился.

– А дежурный офицер…

– Господин Эллукан внезапно собрался и свалил из города, по словам его дуры-женушки! Иначе я бы уже вытряс из него все подробности и отправил за решетку, – свирепо заявил он. – Честно говоря, я даже подумывал на вас, Монтескрипт. Думал, вы каким-то боком причастны. А может, и впрямь, а? Что там было? Ведь что-то было, я уверен…

Да он же так и не удосужился прочитать, внезапно понял я. Он ничего не знает о золоте! А тот парень, что заведовал уликами, сунул нос… И, очевидно, счел свои шансы достаточными. Надеюсь, у него хватит ума действовать в одиночку и не трепаться. Только золотой лихорадки нам не хватало!

Элисенварги сверлил меня взглядом. Я не без труда усыпил его подозрения – пришлось вкратце пересказать прочитанное (разумеется, без последней фразы). Вроде бы, он мне поверил. Я направился к выходу, и уже возле самых дверей он меня окликнул:

– Монтескрипт! Что вы задумали?

– Ничего, – я пожал плечами.

– Правда? У вас такой вид…

– Собираюсь пойти и надраться, – бросил я через плечо. – И вам, кстати, рекомендую, когда сменитесь… Помогает.

На самом деле меня начинало подташнивать при одной только мысли о спиртном. Пройдет ещё некоторое время, прежде чем туман алкогольного забытья вновь покажется желанным…

До отъезда оставалось чуть больше полутора суток. Разумеется, Эддоро горел желанием отправить нас в путь поскорее, но природная осторожность взяла верх над безрассудными устремлениями.  Четверо убийц должны были передвигаться подобно хищным рыбам – возле самого дна, не беспокоя речную гладь ни единой морщинкой. Вносить же изменения в расписание санных караванов означало – поднимать брызги и шум…

Всё это время я провел с Эльзой. Мало-помалу моя возлюбленная начинала проявлять признаки активности. Она пыталась заговорить со мной; и после долгих попыток сухие губы вымолвили одно-единственное слово. Оно ранило меня, словно бритвой – тихий, едва слышный шепот… «Зачем?»

Зачем ты сделал это, спрашивала она. Тот самый вопрос, которого я боялся… И я ответил единственное, что было правдой:

– Потому что я не мог без тебя. Прости…

Я рассказал ей о старом торговце, о нашем заговоре – и о том, что мы собрались предпринять. Я обещал, что вернусь сразу же, как мы исполним миссию. Обещал, что ни один из негодяев не уйдет безнаказанным. Она слушала… Или мне казалось, что слушала; а я раз за разом повторял одно и тоже, покуда язык не стал заплетаться. Тогда я просто взял её ладонь в свои и сел рядом, молча глядя на догорающее пламя камина. Скоро меня начала одолевать дрема. Не знаю, сказала она это на самом деле или мне лишь почудилось:

– Береги себя.

[napalm]

Грузовые сани – пожалуй, самый быстрый вид транспорта в этом белом безмолвии. Однако назвать его хоть сколько-нибудь комфортным не поворачивается язык. Представьте себе длинную платформу на широких полозьях. В передней части находится тесная кабина, сзади – мощный динамический двигатель. Точнее говоря, их два: покуда один работает, другой находится на профилактике. Весьма разумная мера: встать посреди заснеженной пустыни – удовольствие ещё то… По бокам платформы – низенькое ограждение, сваренное из труб; не столько ради безопасности пассажиров, сколько для того, чтоб было к чему принайтовить тюки с грузом. Они, эти тюки, и составляли импровизированные стены нашей тесной каюты. Потолком ей служил тент из грубого брезента, а полом – толстая, в четыре пальца, войлочная кошма. Внутри, как ни странно, держалась сносная температура – во всяком случае, можно было расстегнуть стеганую ватную куртку и снять шапку. Парочка моих спутников, пилоты-дальнобойщики, вообще ходили полуодетыми; но фроги, как я уже упоминал, переносит холод гораздо легче.

Главная беда – сквозняки. Кабина в передней части платформы снабжена обогревателем; здесь же струйки ледяного ветра заползают в любую щель, грозя представителю человеческой расы всевозможными несчастьями – начиная от банального насморка и заканчивая такими милыми вещами, как гайморит и тонзиллит… Бр-р! Вот уж чего хотелось бы избежать! Когда сани останавливаются, становится немного теплее – но тогда тесное пространство наполняет духота. Спать приходится одетым, с головой завернувшись в теплое одеяло и оставив для дыхания крохотную щель. Мои спутники беззлобно шутят по этому поводу – им-то куда как вольготнее, да и опыт таких путешествий весьма велик. Они мне нравятся – простые, незамысловатые ребята, работяги, гоняющие грузы по стране. Поначалу оба отнеслись к нашему соседству настороженно. Ещё бы: представитель иной расы, да к тому же ревизор крупного торгового дома – для них это начальство, и немалое. Но мы быстро нашли общий язык... Скажу по секрету: всё, что понадобилось – распить припасенную специально для такого случая бутылочку рома.

Со мной ехал туго набитый рюкзак, немногим уступавший в размерах мне самому. Большая часть содержимого была собрана по рекомендациям Жангро Квирри. Мой будущий сотоварищ (а в том маловероятном случае, если нас прихватит полиция – подельник) обладал немалыми знаниями, причем именно в той области, где у меня присутствовал досадный пробел, а именно – навыками выживания в дикой природе. Тем не менее, я думал о предстоящем партнерстве без всякой радости. Квирри оказался совершенно несносным типом: бесцеремонным и донельзя авторитарным. Повадками он напоминал Тыгуа… Но если от учителя я готов был стерпеть что угодно, то от какого-то напыженного грубияна – увольте! Холодная вежливость Скета Эль Талги, по мне, была куда как лучше.

Согласно разработанному в кафе Лакси плану, я должен был добраться до Эргилли – маленького захолустного городка. В этом месте караваны традиционно делали остановку: здешняя гостиница располагала собственной баней и бассейном с подогретой водой. Последнее для влаголюбивых фрогов представляло даже больший соблазн, чем для меня – возможность вымыться и побриться после многодневного путешествия.

Там наши пути разошлись. Я позволил себе маленькую слабость – провел одну ночь в гостиничном номере, выспавшись на чистых простынях. На следующий день я отыскал местного парня, владельца небольших аэросаней – и после какого-то получаса споров, ругани и взаимных упреков договорился с ним о дальнейшем. По словам хозяина гостиницы, мне ещё повезло: этот тип был горьким пьяницей, на днях вышедшем из запоя, и отчаянно нуждался в деньгах. В противном случае мне вряд ли удалось бы уломать его на столь долгий рейс: провинциальные алкаши – те ещё фрукты…

Хрустальные горы лежат в стороне от проложенной среди бескрайних просторов Пацифиды сети энергетических вышек. Но при желании, оказывается, вполне возможно проделать большую часть пути на динамическом транспорте. Есть принадлежащие военным локальные трассы (об этом мне поведал старый Эддоро, сам я не знал), есть отдельные передатчики, работающие всего несколько часов в сутки. Скажем, некий не чуждый веяний прогресса предприниматель ставит пару вышек – и гоняет грузовозы от лесопилки к пакгаузам у реки, сообразуясь исключительно со своими надобностями… Ни один из этих маршрутов не существует официально – и тем не менее, все они хорошо известны агентам торгового дома Эддоро. Подозреваю, где-то в недрах сейфа господина Ло имеется карта, густо исчерканная отметками; но мне её увидеть не довелось. Старик не собирался рассказывать больше, чем это было необходимо для дела.

Мы с возницей уговорились встретиться в сквере, перед зданием мэрии. Пунктуальность в провинции – понятие довольно растяжимое, но после двадцати минут пританцовывания на  бодрящем морозце я начал терять терпение. К счастью, у меня хватило ума вспомнить о репутации моего проводника. Мог бы, конечно, сообразить и раньше… Такого парня стоило искать в ближайшем кабаке – что я и сделал. Расчет был верен: Лахто (так его звали) как раз приканчивал очередную кружку пива. Он ничуть не смутился при виде замерзшего пассажира, напротив, пришел в крайнее оживление.

– Вот! Вот он, тот парень, что мне заплатит! – громогласно заявил он. – Не верил мне, а, сквалыжная твоя душонка?! – последние слова были обращены к фрогу за стойкой. Тот и бровью не повел – видно, привык к хамству этого типа. Лахто, меж тем, перенес внимание на меня.

– Послушай, друг! – голос его, словно по волшебству, обрел глубокие бархатные интонации: лицедей, да и только! – Послушай, ссуди мне парочку трито, в счет гонорара, само собой… Как говорится, на ход ноги!

– Вы сильно ошибаетесь, господин Лахто, – я постарался нагнать холоду. – Ни о какой ссуде не может быть и речи. Вы сами лишили себя гонорара – не явились в должное время на место нашей встречи. Поэтому я расторгаю договор. Похоже, придется мне остаться в вашем городе до тех пор, покуда не найдется фрог, который держит своё слово… Бармен, плесните на полпальца лучшего вашего рому! – я припечатал монету о стойку. 

– Как будешь расплачиваться, Лахто? – поинтересовался тот, выполняя мой заказ. – Ты задолжал нам ещё за прошлый раз...

Пьянчуга медленно осознавал глубину своего падения.

– Э, дружище, постой…

– Я вам не «дружище», любезный! «Приятеля» и «старину» тоже забудьте. Всё, разговор окончен, – я одним глотком влил в себя содержимое стакана. Ух! Словно жидкого огня глотнул. А ром здесь куда лучше, чем можно было ожидать…

– Да я опоздал-то всего ничего, просто решил малость освежиться перед дальней дорогой… – забубнил Лахто. – Уговорились же… А других саней у нас тут нет, долгонько ждать будете, до самой весны, значит, до судоходства…

– Это уж моя печаль. Уеду со следующим караваном, на вас свет клином не сошелся.

– Да будет вам, что вы такой обидчивый… – надежда получить за свои труды кругленькую, по здешним меркам, сумму с каждой секундой становилась всё более эфемерной, и Лахто на глазах сдувался. – Я ж не против, ехать – так ехать, хоть сейчас…

Я сделал вид, что задумался.

– Бармен! Здесь что, и впрямь некого больше нанять с санями? – и тут же, не дожидаясь ответа, добавил: – Так и быть, даю вам последний шанс, хоть это и не в моих правилах. У вас пять минут на то, чтобы подогнать транспорт. В противном случае…

Лахто устремился на улицу столь резво, будто за ним гналась стая демонов.

– Налейте мне ещё порцию… И дайте с собой фляжку, – попросил я бармена.

– Надеюсь, вы не собираетесь влить её в этого пьянчугу, – пробурчал он. – У меня тут хороший ром…

– Не беспокойтесь, – усмехнулся я. – Ему не светит.

 

***

Аэросани неслись по руслу замерзшей реки, вздымая облака снежной пыли. Лахто гнал, как одержимый – но я твердо решил, что ни единого слова упрека по этому поводу он от меня не дождется. В конце концов, я сам хотел добраться до пункта назначения как можно быстрее.

Едва взявшись за штурвал, мой спутник преобразился. Он и впрямь был неплохим пилотом. По крайней мере, мы до сих пор ни во что не врезались, да и ход у саней оказался куда мягче, чем можно было предположить, глядя на них со стороны…

Насколько я понял, Лахто сконструировал их сам, взявши за основу старый динамический двигатель, списанный с одного из воздушных судов. Эти провинциальные алкоголики – порой весьма рукастые ребята… Тесная, едва на двоих, кабина была сколочена из фанеры и кое-как утеплена – причем владелец не стал заморачиваться с отделкой, лишь налепил на стенки картинок с красотками-фрогессами, любовно вырезанными из какого-то журнала. Панель не грешила обилием приборов. Собственно, имелся лишь потенциометр, показывающий напряженность динамического поля. Скорость можно было определить только на глазок. Н-да, будь здесь порядки, как в  Метрополии – такая штуковина не уехала бы дальше первого постового! А её владелец неминуемо загремел бы в кутузку за управление смертельно опасным для окружающих снарядом, да ещё будучи изрядно подшофе… Ну, а я, соответственно, так и не смог бы покинуть сонный Эргилли. Поэтому – да здравствует отсутствие техконтроля и дорожного патруля!

Первые часа полтора в кабине царило молчание. Я размышлял о превратностях судьбы, Лахто был поглощен управлением – а может, просто дулся на заносчивого пассажира. Но в конце концов, лед меж нами растаял. Лахто  даже извинился за своё поведение. Мне тоже пришлось извиниться – косвенно. Мол, от сотрудников в компании требуют пунктуальности и дисциплины, поэтому и мы относимся к другим подобным образом. Кстати сказать, я не слишком погрешил против истины: фирма Эддоро представляла собой отлично работающий механизм именно по этой причине.

 Лахто заинтересовался и начал расспрашивать меня относительно реалий столичной жизни. Я не стал особо углубляться в подробности моей, якобы инспекционной, поездки – зато пересказал ему все последние сплетни Амфитриты. Он слушал с удовольствием. Оказывается, он понятия не имел о разразившемся у нас кризисе. Столичные газеты в провинции вообще читают немногие. Так уж получается: пресса зачастую доходит в глухие уголки Королевства с огромным опозданием, да и местные новости имеют куда большее значение для повседневной жизни. Фроги – ребята мечтательные, но при этом удивительно практичные. Поэтому мой спутник лишь изумленно щелкал языком, покуда я живописал поимку и казнь старого маньяка.

– …Да, ну и дела у вас творятся! – подытожил он. – Столица, одно слово! У нас-то тихо всё, слава Его Величеству… Конечно, порой бывает – пьяная драка, караванные сцепятся с лесорубами… Случалось, и до ножей доходило… Ну, это летом, само собой; сейчас-то и выпить не с кем толком, не то что подраться – все с спячке…

Вспоминая старого Шу и бандитов Тремора, я с каким-то отстраненным интересом прислушивался к собственному внутреннему состоянию. Ничего. Та волна боли, что захлестнула меня несколько дней назад, схлынула, не оставив после себя никаких эмоций. О, я мог вполне правдоподобно изображать возмущение, гнев, даже веселье – но ни одно из этих чувств меня больше не затрагивало. Опустошенность и спокойствие… И ещё – четкое осознание своей цели. Я был просто летящей сквозь пространство пулей.

За байками и разговорами время текло быстрее. Речное русло изгибалось то вправо, то влево – словно исполинский, донельзя ленивый полоз, раскинувший свое тело среди заснеженных просторов. Постепенно начинало вечереть – почти незаметно. Мы пересекли несколько озер, срезая путь через протоки. На мой взгляд, нам ничего не стоило заблудиться среди снежных барханов и куп замерзших деревьев – все они были для меня одинаковы. Но Лахто вел сани уверенно, и это внушало некоторое спокойствие.

Я вгляделся в горизонт. То, что не без успеха прикидывалось плотными вечерними облаками, повисшими над сизой кромкой дальних лесов, оказалось горной цепью. Там, у подножия гор, лежала крохотная деревенька – конечный пункт нашего сегодняшнего маршрута.

Внезапно Лахто щелкнул по стеклу потенциометра и выругался. Тонкая стрелка, уверенно подрагивавшая где-то в центре шкалы, плавно съехала к самому началу. Ровный гул воздушного винта за стенкой кабины изменил тембр, замедляясь. Мой пилот в сердцах треснул кулаком по приборной панели.

– Только не это, разрази их всех князья преисподней!

– Что случилось? – поинтересовался я, хотя это, в общем, и так было понятно: кто-то вырубил генератор динамического поля, и на линии образовалась лакуна. Летающие корабли имеют на этот случай специальные аккумуляторы – что позволяет им преодолевать подобные «ямы» без опасности для жизни пассажиров. Но наземный транспорт лишен такой возможности: слишком уж они дорогие. В конце концов, вынужденная остановка ничем особенным не грозит… Как правило.

– Треклятая вышка у спиртогонов опять сдохла! – страдальчески воскликнул Лахто. – Второй раз за зиму…

– Что, поломка?

– Как бы не так! – он снова выругался. – Частная энергостанция, чтоб её! Эти скареды экономят на каждой мелочи…

– По правилам, насколько я знаю, передающее устройство должно работать четко в соответствии с расписанием – любое, даже частное.

– Да плевали они на правила… – убито пробормотал Лахто.

Дело оборачивалось скверно. Морозец за стенками кабины стоял не так чтоб большой – градусов десять по Цельсию. Но к ночи ещё похолодает, а обогреватель в кабине питался от того же источника, что и двигатель…

– Может, дадут ещё?

– Держи карман шире. До утра ждать… – он сплюнул и полез из кабины наружу. – Нужен костер.

Я покопался в содержимом рюкзака. Мачете у меня было – равно как и спички, топорик, и даже небольшой котелок. Общение с господином Квирри не прошло даром. Как бы я не относился к нему, но в таких вещах инструктор по выживанию и впрямь знал толк.

            …Полагаю, с разведением костра я управился неплохо для городского парня. Правда, с растопкой намучился – в конце концов пришлось воспользоваться порохом. Прямо в огонь поставили котелок, набив его снегом. Прихваченная с собой фляжка оказалась весьма кстати; скаредничать в такой ситуации не принято, и мы с Лахто быстро прикончили остатки. После нескольких глотков рома его настроение заметно повысилось. Спать было нельзя – мы оба замерзли бы к утру, причем я, в отличие от провожатого – насмерть. Спустя некоторое время вода закипела. Я намеревался сделать похлебку из сушеного мяса и взятых в дорогу припасов, но тут Лахто меня удивил: он предложил наловить рыбы на уху. Я счел это пьяной болтовней.

– Не веришь? Сейчас покажу! – хвастливо заявил он и, покопавшись в рундуке с инструментами, вытащил толстую палку. Я присмотрелся. Сумерки ещё не сгустились, к тому же, эту штуковину я теперь узнал бы даже на ощупь… В руках Лахто был посох конфедератов. Поворот рукояти – и на конце тускло блеснули стальные зубцы…

– Что это? – мне даже не пришлось изображать удивление.

– Это? А! Хорошая вещь, от деда досталась… – он разгреб снег и упер острие в лед. – Дедуля мой, светлая ему память, из горцев был. У них эти штуки в ходу – и альпеншток тебе, и ледовый бур, в тамошних речках зимой рыбачить… Удобно! Не всякий кузнец такой сделает… Сейчас, лунку проверчу – рыбки сами сплывутся, подышать-то…

…Вот так, мимоходом, была раскрыта тайна, над которой я тщетно бился в столице. Не скажу, что это принесло мне хоть какое-то удовлетворение. Тайна-пустышка… Скрип, с которым сталь вгрызалась в лед, вызвал у меня мурашки по коже. Вдруг сделалось невыносимо слушать этот мерзкий звук. Я забрался в кабину саней. Там было на удивление тепло… Тепло?! Я бросил взгляд на потенциометр. Стрелка уверенно карабкалась вверх. Выскочив наружу, я пинком опрокинул закипающий котелок в пламя.

– Поехали! 

[napalm]

Глава 16. Случайные встречи

 

            – Не могу сказать, что торговли нет совсем. Есть, конечно же, есть. Но не такая, как в столице. Здесь всё намного более… Э-э… По-старинке. Неторопливо, размеренно, соответственно сезонам… Развивать дело, гм… Не представляю себе, с какой стороны подойти, если честно. Поставить выше по течению ещё парочку лабазов? Ну, для местных это будет удобнее, конечно. Только здесь, у меня, продажи сразу упадут. Сейчас какой-нибудь деревенский малый запросто может отмахать на лыжах километров с полста, если ему приспичит чем-нибудь затариться.

– Так уж и с полста!

– Запросто. Я не преувеличиваю, госпродин Монтерс… Э-э…

– Монтескрипт.

– Местные, знаете ли, привыкли к дальним переходам. Двужильная публика! Горцы, одно слово… Нет, покупать больше не станут. Это ведь небогатые края. Здешние жители весьма бережливы, чтоб не сказать – скаредны, и вещи у них живут долго…

– То есть, на ваш взгляд, имеет смысл свернуть лавочку? – скучным голосом осведомился я.

– Ну-у… Если «Эддоро и сыновья» уйдут отсюда, придет кто-то ещё. Торговый дом Фраппа, или коммивояжеры мелких компаний… Спрос на наши товары есть, пускай небольшой, но стабильный – а свято место пусто не бывает… Если вам интересно знать моё мнение, я бы оставил всё, как есть.

            Единственный представитель торгового дома Эддоро в Хрустальных горах оказался тучным, малоподвижным и склонным к философским размышлениям фрогом – полагаю, последнее было прямым следствием его образа жизни. Один посетитель за два-три дня – такой расклад не был редкостью для фактории. Тут или свихнешься от безделья, или уж научишься получать от него удовольствие… Мой визит не смог поколебать его фатализма: возможные перемены, равно как и отсутствие таковых, похоже, совершенно не волновали этого парня. Я перестал осторожничать и принялся выпытывать относительно здешней жизни – впрочем, большинство вопросов вполне можно было объяснить естественным любопытством приезжего. Увы – мой собеседник не смог поведать абсолютно ничего относительно интересовавших меня вещей. Нет, чужаков здесь не было, и уже давненько… Религия? Ну, кое-где есть лесные кумирни Старой веры; своего рода маленькие семейные часовни – там иногда оставляют приношения… Секты? В этих краях? Нет, это вряд ли – на подобные развлечения у здешних фрогов нет ни сил, ни времени; жизнь горцев проста и сурова…

Внезапно моё внимание привлекло некое движение за окном. Я подошел поближе, потер заиндевелое стекло… Да уж, зрелище стоило того, чтоб на него посмотреть! К фактории, вздымая снежную пыль, подрулили аэросани. Отнюдь не самоделка вроде той, на которой я проделал часть пути в обществе пьяницы-пилота! Новенькие, с иголочки, рассчитанные на несколько персон – и, вероятно, снабженные аккумуляторами: трасс динамического поля поблизости не было… Наружу, разминая затекшие после долгого пути конечности, выбрались пятеро фрогов. Я узнал лишь одного из развеселой компании, но и этого хватило: Даго Хеллисентис, собственной персоной, явил на свет свою мерзкую, уродливую, облепленную пластырями физиономию.  

– Похоже, у вас сейчас будут посетители, – предупредил я собеседника, резво отступая в подсобку. – Не буду мешать. Да, прошу – не упоминайте обо мне и о ревизии… Не хочу, чтобы поползли слухи… Всё, меня нет!

            Притворив за собой дверь, я достал пистолет. Если эта милая компания явилась сюда по мою душу, я с легким сердцем спущу курок – и проблема Даго Хеллисентиса будет решена раз и навсегда. Правда, я совершенно не понимал, каким образом ему удалось меня выследить. О конечной цели маршрута знала только троица заговорщиков да старый Эддоро, а у этих фрогов не было никакого резона делиться информацией с кем бы то ни было… Да и так ли уж это важно?

Впрочем, почти сразу выяснилось, что я ошибался. Даго вовсе не искал меня; адепту чистого Зла было нужно совсем другое. Он зачитал внушительный список: сублимированные продукты, ручной инструмент, веревки, мини-печь, утепленная палатка, запас пороха и пуль... В общем, почти всё из того, что может потребоваться охотникам или путешественникам в этих суровых краях. Покупок у них набралась целая куча.

– Сматош, носи всё в багажное отделение! – распорядился Хеллисентис. – Когда место закончится, складывай в салоне… Дроск, помоги ему… Эй, любезный, у вас наверняка есть топливный генератор? – последние слова были обращены к продавцу.

– Да, но…

– Плачу десять трито! – сходу отмел возражения Даго. – Будет лучше, если раскочегарите его прямо сейчас: мы торопимся… Ну же, не стойте столбом!

            Ага, стало быть, они рассчитывают дозарядить аккумуляторы, сообразил я. Что ж, этого хватит на некоторое время; ну, а потом что? Бросят сани и пойдут пешком?

– А энергии точно хватит, чтобы добраться до места? Если нам придется тащиться по этим снегам, да ещё с поклажей, я пас… – по крайней мере, один из спутников Хеллисентиса разделял мои сомнения. – Это уж слишком, не находите? Может, стоит вернуться и как следует всё…

– Заткнитесь, Эллукан! – взорвался вдруг Даго. – Вы же постоянно ноете, чтоб вам провалиться в преисподнюю! Я начинаю чувствовать себя так, словно по меньшей мере десять лет женат сварливой бабе! Чтоб вы сдохли! Это была ваша идея! Это вы пришли ко мне, а не наоборот!  Ну так терпите! Почему я должен выслушивать ваш жалкий лепет?!

Я тихонько перевел дух. Многое, если не всё, вдруг сделалось понятным. Эллукан – именно так звали пропавшего офицера, ответственного за хранение улик в полицейском отделении. Стало быть, он и впрямь решил попытать счастья… И не нашел ничего лучше, чем обратиться за помощью к одному из самых отъявленных мерзавцев Амфитриты! Несчастный болван. Просто удивительно, что он до сих пор жив – должно быть, Даго имел какие-то планы на его счет...

Бедолага-философ едва успевал доставать требуемое с полок. Наверное, за этот час он наторговал больше, чем за весь сезон. Я размышлял, задумчиво постукивая пальцами по стволу пистолета. В каком-то смысле я был даже благодарен судьбе за этот финт – ибо вновь начал чувствовать что-то с тех пор, как покинул столицу. Медленно, но верно во мне просыпался азарт предстоящей схватки. В деле теперь было по меньшей мере три стороны – а значит, нам всем предстояла большая игра. Присутствие Даго со товарищи, конечно, усложняло нашу миссию. Насколько сильно – это ещё предстояло понять. Но вряд ли Хеллисентис откажется от соблазна свести со мной счеты… Интересно, что будет, если я покажусь ему на глаза сейчас? Эта мысль заставила меня ухмыльнуться. Вряд ли он рассчитывал на встречу так скоро! Впрочем, это было бы неразумно: я сразу же потеряю единственное своё преимущество. Пусть лучше не знает, что наши пути вновь пересеклись – до поры.

…Они проторчали в фактории часа полтора. Я сидел тихо, ничем не выдавая своего присутствия, и прислушивался, пытаясь составить по отрывочным репликам представление о каждом из этой шайки. Сматош и Дроск были у Хеллисентиса на побегушках – похоже, те самые громилы, что охраняли его тогда, в клинике. Мелкая сошка… Разумеется, их нельзя было сбрасывать со счетов, но серьёзных опасений эта парочка не вызывала. Эллукан выглядел типичным неудачником. Лет за сорок, невеликого ума, трусоватый и алчный… Последние два качества вели в его душе непрерывную борьбу. Даго Хеллисентис казался полной ему противоположностью: энергичный, бесконечно уверенный в собственных силах, этакий маленький князь Зла, черное сердце всей авантюры. Но куда больше меня занимал последний в их компании. Что называется, темная лошадка. За это время он обронил всего пару фраз, да и то лишь, когда Хеллисентис задал ему какой-то вопрос касательно снаряжения. Профи? Вполне возможно… Вот только в какой области? Я сделал мысленную пометку: за ним, в случае чего – смотреть в оба. Он мог оказаться опаснее всех, вместе взятых в этой компании, включая и душку Даго…

Наконец, последний из аккумуляторов был заряжен. Банда Хеллисентиса покинула факторию. Зажужжал двигатель, взвихрилось снежное облако – и аэросани, плавно набирая ход, исчезли из виду. Я принялся собираться в дорогу.

– Куда это вы? – удивленно спросил торговец.

– Есть одна задумка. Хочу пройтись по окрестным деревням, поспрашивать местных… Маленькое маркетинговое исследование, – не слишком похоже на правду, но выдумывать что-то более достоверное мне было попросту лень. – Не беспокойтесь: о вашей работе господин Эддоро получит самые лестные отзывы.

            Торговец наградил меня внимательным взглядом, но промолчал. Что ж, и на том спасибо: меньше всего мне сейчас хотелось выслушивать расспросы. Он, конечно, получил пищу для размышлений, но… Что-то подсказывало мне: всё это скоро перестанет иметь какое-либо значение.

Я последний раз взглянул на карту, сунул её в нагрудный карман парки и вышел на крыльцо. Плюгавый поселок, место моего рандеву с остальными мстителями, находился километрах в тридцати отсюда – по здешним меркам, не расстояние. Так чем я хуже неотесанной хрустальногорской деревенщины?! Упрямства мне хватит на семерых… Немного повозившись с креплениями, я нацепил охотничьи лыжи. Заблудиться невозможно: путь пролегал по руслу замерзшей реки, к тому же, аэросани оставили за собой четко видимую колею. Снег ярко сверкал в лучах полуденного солнца.

[napalm]

***

В старом, покосившемся сарае дуло изо всех щелей. Пламя костерка металось из стороны в сторону. Несмотря на многочисленные дыры в крыше, дым упорно не желал выветриваться, и внутри было не продохнуть. Они, безусловно, могли найти убежище получше; даже охотничий шатер-балаган, из срубленных на скорую руку ветвей был бы уютнее… Вот только эта развалюха приютилась возле самой реки – что означало возможность непрерывно наблюдать за руслом. Лереа спустилась с чердака вниз и присела на корточки возле раненого.

– Как он, Тремор?

– Всё так же, – хмуро бросил тот. – Лихорадка… Ему нужны тепло и покой. И хорошая пища.

– Да и нам бы всё это не помешало, верно?

– Проклятье, всего несколько дней – и старина Суиш встал бы на ноги, как ни в чем не бывало!   

Разведчица вздохнула. Рана, полученная товарищем при перестрелке в полицейском участке, казалась совсем неопасной. Она уже начала затягиваться, но вдруг ни с того, ни с сего воспалилась.

– Я нарезал свежей хвои, – нарушил тягостную паузу Тремор. – Надо сделать отвар. Помнится, нашим ребятам такой чай помогал ото всех болячек…

Лереа поставила плотно набитый снегом котелок на огонь.

– Дело не в отваре, Тремор, и ты это знаешь. Ему нужен врач. Настоящий.

– И всё остальное тоже. Есть идеи, как это раздобыть, не привлекая внимания? – сердито бросил командир.

– Я тут подумала… – Лереа слегка замялась.

– Ну?

– Быть может, разбудить доктора?

Последнее слово великанша произнесла с особым выражением.

– Он не скажет нам ничего такого, что мы не знали бы сами. К тому же… – Тремор поморщился. – У меня это не слишком хорошо получается. Вот Шу – тот был мастер, да…

Тремор лукавил. Расшевелить доктора Барбудо не являлось проблемой. Куда сложнее было заставить его угомониться.

– Мы могли бы объединить усилия, – не отставала разведчица. – Сам знаешь, так получается гораздо легче. И потом, он же разбирается в медицине!

– Ну и что? Думаешь, он знает больше моего про раны?

– Может быть. Док уже не раз помогал нам советом; если бы не его идея с ледовым трамвайчиком – мы не выбрались бы из Амфитриты живыми. Он хорошо это умеет – взглянуть на всё с другой стороны.

«Ну да. И где мы очутились, в результате его советов?» – вслух, разумеется, Тремор этого не произнес. Негоже командиру выказывать при всех свои сомнения.

Снаружи послышался скрип снега. Лереа и Тремор встрепенулись. Здесь, на заметенной сугробами окраине поселка, вряд ли мог объявиться случайный прохожий: или кто-то из своих… Или любознательный местный, приметивший клочья дыма над крышей заброшенной развалюхи. Разведчица достала пистолет: он не был заряжен, но одного только вида ствола подчас бывает достаточно. Тремор положил загрубелую ладонь на рукоять ножа. Однако тревога оказалась ложной: это вернулся мальчишка Тэнги, посланный на разведку.

– Командир, у нас неприятности, – вымолвил юнец, едва отдышавшись. – Ты был прав, та компания заявилась по наши души. Косят под охотников…

– Так, может, это и есть охотники? – на всякий случай уточнила Лереа.

Тэнги помотал головой, присел возле огня, протягивая к пламени замерзшие пальцы.

– Один из них – тот толстяк, помнишь, его ещё хотели казнить вместо Шу…

– Вот как. Ну, а всего их сколько?

– Трое. Похоже, серьёзные типы. Шли издалека, тянули сани с поклажей, – Тэнги, как и многие уроженцы Хрустальных гор, был недурным следопытом. – Расположились в доме старосты, отдыхают. Я подглядел в окно…

– Тебя, часом, не заметили?

Мальчишка обиженно вскинул глаза.

– Обижаешь, командир! Я…

Тремор знаком велел ему замолчать.

– Станем искать врача – и к полудню весь поселок будет знать, а уж эта шайка подавно, – мрачно заметила Лереа. – Скверно. Здесь каждый чужак на виду…

– Нас в любом случае заметят возле канатки, – Тремор вдруг усмехнулся. – Но их всего трое – а это, как ни крути, очень хорошая новость…

– У них наверняка полно оружия! – выпалил Тэнги.

– Ну и что? Они не ожидают нападения. Вспомни, как ты сам вытащил нас из лап столичной полиции! Ну, Тэнги, выше голову! Ты же у нас герой, парень!

Подросток смущенно опустил глаза. Не признаваться же командиру, что идея дерзкого налета от начала и до конца принадлежала доктору Барбудо! Он, Тэнги, остался совсем один в чужом и враждебном городе; совершенно пал духом, готов был сдаться… Да… Доктор – вот кто заставил его отринуть малодушие, напомнил слова старой клятвы конфедератов! «Вместе отныне и до конца, каким бы он ни был…»

– Ворвемся туда среди ночи и вырежем всех. Заберем их ружья, провизию, лекарства – словом, всю поклажу, всё, что сможем утащить на себе… Да, вот ещё что: дело надо сделать без лишнего шума. Если хоть немного повезет – местные очухаются не раньше, чем мы окажемся по ту сторону перевала.

– А если без шума не получится? – опасливо спросил Тэнги. – Тут, небось, в каждом доме по стволу…

Тремор презрительно фыркнул.

– Ну, так мы тоже будем не с пустыми руками. Посмотрим, кто лучше стреляет.

– Но… – паренек замялся. Одно дело – тупые, самодовольные, зажравшиеся жители столицы, и совсем другое – здешний народ, плоть от плоти этих лесов и гор!

– Это война, парень! И она не закончится до тех пор, покуда жив последний солдат конфедерации! – Неистовый Тремор не ведал сомнений. – Я не намерен цацкаться! Кто выступит против нас – получит своё. Всё, решено. Сейчас отдыхайте. Ле, ты всё-таки сделай Суишу отвар – это лучше, чем ничего… Надеюсь, к завтрашнему утру мы раздобудем лекарства… И всё остальное. Тэнги, ты давай отдыхай. Через пару часов меня сменишь… – командир поднялся на ноги, ухватился за стропила, и, с кряхтением подтянувшись, взобрался на чердак. Что-то подсказывало Тремору: компания в доме старосты – не единственные фроги, идущие по их следу. В таком деле едва ли не самое важное – кто кого первым заметит…

 

***

            Что может быть проще, чем проделать на лыжах тридцать километров по замерзшему речному руслу – особенно, если девственные снега разрезает колея от полозьев аэросаней! Молодому и сильному мужчине такая задача вполне по плечу; ничего сложного, не правда ли?

            Первые километров десять всё шло так, как я себе и представлял. Бодрящий холодок, яркое солнце в безоблачном небе, застывшая красота лесистых берегов… Я поймал нужный ритм – не слишком быстрый, чтоб не сбивалось дыхание; и скользил по проторенной полозьями аэросаней колее. Река то и дело закладывала широкие петли, но я не поддавался искушению срезать путь: по берегам снежный покров был значительно толще. Даже привал сделал прямо на льду: достал карманную печку-жаровню, подкормил её вощеными брусочками топлива и, вскипятив котелок воды, бросил туда увесистый кубик сублимированного армейского рациона. Вскоре была готова похлебка – густая и фантастически вкусная; по крайней мере, так мне показалось. Поев, я улегся на спину, задрав ноги на рюкзак – чтобы вызвать отток крови. Должен признать: советы Жангро Квирри, специалиста по выживанию, и впрямь оказались весьма ценными – пускай сам он и возбуждал во мне стойкую антипатию... Но – он честно предупредил о возможных трудностях; так что в случившемся я могу винить лишь себя одного. Надо было внимательней слушать…

            …Легкую резь в глазах я ощущал уже давно, правда, поначалу не придавал этому значения. Долгие часы, наполненные безостановочным движением, заставляли прочувствовать усталость каждым мускулом: с непривычки всё тело ныло, и проблемы со зрением казались всего лишь мелкой неприятностью. Но дискомфорт мало-помалу нарастал. Где-то в глубине рюкзака у меня были тёмные очки – по словам нашего инструктора, вещь необходимая в дальних переходах по снегам; только вот рыться в поклаже не хотелось. Наконец, мне надоело утирать постоянно сочащиеся слезы; и очки были извлечены на свет. Впрочем, большого облегчения они не принесли. Глаза слезились уже безостановочно. Я попробовал было идти вслепую – но почти сразу оставил эту затею. Мало-помалу нарастало понимание непоправимой ошибки.

            Вообще-то, я соображаю быстро. Такова уж специфика выбранной мною профессии: частный детектив, не умеющий вовремя почуять опасность, протянет недолго. Но… Я был один в этом белом безмолвии. Ни единой живой души – только яркое солнце и снег. Приветливые и безжалостные убийцы…

            Я припомнил всё, что когда-либо слышал о снежной слепоте. Ожог сетчатки – отраженный от снежных кристаллов ультрафиолет коварен; когда проявятся первые симптомы, уже поздно что-либо предпринимать. Проклятье, я ведь всё это знал! Избежать проблем ничего не стоило… Но – увы. Похоже, Эдуар Монтескрипт пополнил ряды олухов, крепких задним умом.

            С каждым пройденным километром глазам становилось всё хуже. Казалось, под веки насыпали песку: глазные яблоки страшно зудели, вызывая почти непреодолимое желание моргнуть – и каждый раз, когда я поддавался, слезные железы извергали потоки влаги. Мои щеки покрылись ледяной коркой. В конце концов, я сорвал очки и замотал физиономию сетчатым шарфом – так, по крайней мере, было меньше шансов обморозить лицо. Я теперь шел почти вслепую, нащупывая колею лыжными палками… И в довершение всего, погода начала портиться.

            Обильные снегопады у нас такая же привычная вещь зимой, как и яростные ливни летом. Для обитателей столицы это всего лишь мелкая неприятность. Но здесь…  По прошествии ещё пары часов я понял, что потерял след. Ориентироваться в пространстве сделалось невозможно. Что, если я сверну ненароком в одну из многочисленных проток, ответвляющихся от основанного русла? Река сильно петляет, и ошибиться легче легкого… Или я уже ошибся и тащусь в неверном направлении, расходуя последние силы? Страх холодной змеей шевельнулся под ложечкой. Я словно находился в центре шара, отлитого из молочного стекла – ровный жемчужный свет со всех сторон.

            Любому фрогу на моём месте было бы проще. Впервые с тех пор, как судьба столкнула меня с «ледяными убийцами», я пожалел, что не могу впасть в криобиоз. Моим соотечественникам-амфибиям достаточно выбраться на берег, и можно со спокойной совестью замерзать – зная, что почти наверняка вернешься к жизни, как только настанут теплые деньки… Учитель Тыгуа как-то говорил о соблазне сдаться – пожалуй, я только теперь понял, насколько он был прав.

            Я упрямо торил дорогу сквозь пушистую скрипучую массу. Согласно моим подсчетам, уже была пройдена большая часть пути – осталась примерно треть. Интересно, Тремор и компания сейчас тоже бредут где-то сквозь метель? А может, давным-давно превратились в ледышки на заметенных снегами болотах? Надеюсь, что нет – ведь в этом случае след будет утерян, и нам придется ждать до весны… Впрочем, их шайка отчего-то не жалует ледяной сон. Тем лучше… Интересно всё же, почему? Проклятые фанатики! Есть ли вообще логика в том, что они делают? С их точки зрения, да… А может, корни этой неприязни кроются в прошлом? Я ведь слишком мало знаю о Конфедерации провинций Хрустальных гор; собственно, вся информация почерпнута из дневника...

В какой-то миг меня посетило странное чувство – словно я вплотную подошел к разгадке. Требовалось сделать ещё шаг, совсем немного, чуть-чуть… Но сил на это уже не было.

            Незаметно стемнело. Уже не раз меня посещала мысль разбить лагерь и устроиться на ночевку – но я упорно гнал её: всё пришлось бы делать на ощупь. Дойти до поселка казалось меньшим из зол. Ещё немного, уговаривал я себя; ещё пару-тройку километров… Наконец, когда я уже готов был плюнуть на всё и остановиться на ночлег, впереди забрезжило тусклое пятно света. Я минут пять щурил полуослепшие глаза, пока не осознал, что мне это не чудится. Спасение! Я удвоил усилия, отринув страдания и усталость. Пот лил градом, я был мокрым под слоем многочисленных одежд. Наконец, полозья охотничьих лыж  нащупали утоптанный снег. Какие-то смутные тени метнулись навстречу. Наверняка местные будут изумлены, повстречав чужака, да ещё человека… Неважно, лишь бы помогли!

– Эй! – собственный голос показался мне слабым, едва слышным. – Эгей! Послушайте…

В следующий миг на меня обрушился град ударов.

            …Вообще-то, я неплохо умею драться. Тыгуа учил своих воспитанников на совесть, в числе прочего – и спарринговать в полной темноте, наугад, что вполне соответствовало моему теперешнему состоянию. Но их было больше, а я, ко всему прочему, не имел возможности скинуть лыжи и тяжеленный рюкзак… Меня почти сразу сбили с ног и навалились, пиная и топча безо всякой жалости. Несколько мгновений я всё же сопротивлялся, а затем могучий удар отправил меня в царство видений.

[napalm]

***

            Мне частенько доводилось получать побои. Ничего особенного; как говорится – ремесло обязывает. Хвастать тут особо нечем, хотя признаюсь честно: большинство подобного рода долгов я сумел вернуть, причем кое-что с процентами. Но на этот раз я проиграл вчистую. Думаю, от тяжких увечий меня спасла только толстая зимняя одежда. Я смутно чувствовал, что мне вяжут руки. Потом негодяи поволокли меня куда-то; на всякий случай, я не подавал признаков жизни – вдруг кому-то из их компании захочется «успокоить» пленника…

Честно говоря, я был уверен, что попал в руки молодчиков Хеллисентиса. Тот факт, что всё это время я шел по их следу, как-то подзабылся в свете последних нескольких часов – а ведь у Даго имелся на меня пребольшущий зуб! Но голос, прозвучавший во мгле, сразу поставил всё на свои места. Правда, легче от этого не стало: у Тремора тоже не было никаких причин оставлять меня в живых.

– Ба, какая знакомая рожа! Упрямства у тебя явно больше, чем мозгов, бледнокожий. Кажется, в последнюю нашу встречу я достаточно внятно намекнул, чтоб ты не путался у нас под ногами, а?

Реплика явно была обращена ко мне. Я поднял голову.

– Тебе не следовало её трогать.

Он хмыкнул.

– Позволь, я сам буду решать – что мне делать и как. А тебя, похоже, придется прикончить – раз уж ты не понимаешь очевидных намеков.

– Ты уже сделал это, ублюдок, – я сплюнул тягучую от крови слюну. – Ты сейчас говоришь с мертвецом. С той минуты, как ты убил её – мне всё равно, что со мной будет.

– Есть разница – потерять многое или потерять всё… – задумчиво откликнулся Тремор. – Ну…  

            Чьи-то пальцы внезапно схватили меня за подбородок, рывком вздернули голову.

– Командир, да ты глянь – да он же ни черта не видит! – хриплый ломающийся голос принадлежал, скорее всего, тому самому подростку, что вытащил всю эту шайку из полицейского участка.

– Вот оно что, снежная слепота! – кто-то рассмеялся. – Не повезло… Чтобы тягаться с такими, как мы, опыта у тебя и твоих дружков маловато. Ну что, командир, прекратить разом все его мучения, а?

– Прирезать, и дело с концом! – подхватил другой голос. – Одной заботой меньше!

– Это всегда успеется, – неожиданно вмешалась Лереа. – Для начала давайте посмотрим, что у него с собой.

            Мерзавцы принялись обшаривать мои карманы. Заряженный пистолет вызвал оживление; но ещё больше обрадовала их найденная в рюкзаке аптечка. Теплая одежда, палатка, продукты – они выгребли всё, подчистую. Мне оставалось только скрежетать зубами в бессильной ярости.

– Смотри-ка, а он и впрямь неплохо подготовился! – заметил кто-то. – Нам бы так!

Мало-помалу, из отдельных реплик, я составил себе картину происходящего. Этой ночью они собирались напасть на моих товарищей. Те были совсем рядом, в поселке! Негодяи заприметили меня, и это немного отсрочило неминуемое… Вот он, шанс сделать хоть что-то. Пускай слабенький, но…

– А теперь надо бы его допросить, а, командир? Пускай эта бледнокожая скотина расскажет всё…

Я лежал, связанный, на снегу, возле дощатой стены. Совсем рядом теплился костер: я чувствовал его мятущееся пламя сквозь веки. Чья-то тень заслонила этот слабый свет. Меня схватили за плечо и грубым рывком усадили.

– У тебя есть выбор, – заявил Тремор. – Будешь говорить – обойдемся без пыток. В противном случае – сам понимаешь. Умереть быстро, как твоя подружка, мы тебе не дадим.

При звуках его голоса потроха буквально скручивало от ненависти… И тут ко мне пришло озарение. Если я правильно разыграю эту карту, то избавлю мир по крайней мере от одного негодяя, а то и от нескольких разом – вне зависимости от того, что дальше будет со мной.

– Тэнги, принеси-ка огоньку…

– Не надо. Что вы хотите знать? – глухо пробормотал я.

– Всё, парень, всё. Сколько вас, какие у вас планы…

– Для начала пускай расскажет, как им удалось напасть на наш след? – вмешалась Лереа.

– Старый Шу убил племянницу очень серьёзного фрога. Не склонного прощать такие вещи. Он-то и нанял меня… И ещё кое-кого, – всё правильно; побольше правды и лишь чуть-чуть отравленной лжи! –  Моё дело – идти по вашему следу. Я читал дневник старика, так что имею представление, куда вы можете направиться. Остальное просто.

– Сколько вас? – жестко спросил Тремор.

– Кроме меня, трое. Это координаторы. Их дело – поддерживать связь между нашим работодателем и спецгруппой.

– Что за спецгруппа? – моментально отреагировала Лереа.

– Охотники за головами. Следопыты. Они должны взять вас… Причем вовсе не обязательно живыми.

– Сколько их?

– Пятеро. Это те, о которых мне известно, – пускай понервничают, отчего бы нет? – Все высококлассные специалисты. Они действуют по своему разумению, лишь время от времени докладывают о результатах. И они найдут вас, где бы вы…

– Найдут, найдут… – зловеще усмехнулся Тремор. – Мы сами их найдем. Что ещё тебе известно о них?

– Мы мало контактировали. Я знаю их в лицо – но и только. Знаю, что путешествуют они на аэросанях…

– Так это же те клоуны, которых мы видели днем! – воскликнул мальчишка.

– Ну, и где они теперь?

Этот вопрос занимал и меня. Хеллисентис и компания не остановились на ночлег в поселке – иначе фроги Тремора знали бы о них. Странно. Насколько я успел изучить Даго, не в его стиле было разбить палаточный лагерь, когда можно с комфортом устроиться в прекрасном теплом доме. Сумасшедшему миллионеру хватило бы даже карманных денег, чтобы скупить весь поселок на корню… Жестокий пинок под ложечку прервал нить моих размышлений.

– Так, бледнокожий! Где они сейчас? Отвечай быстро!

– Пх… хонятия не имею! – прохрипел я, корчась на земле.

– Тэнги, найди какую-нибудь железку, да раскали её хорошенько…

Я собрался с силами.  

– Можешь поджарить меня живьем, тебе это ничего не даст. Я сказал правду. Это они знают, где остановилась наша группа, а не наоборот.

– Выходит, командует кто-то из них? – словно невзначай поинтересовалась Лереа.

– Всем, что касается вашей поимки – да, – история стремительно обрастала подробностями; мне приходилось сочинять на ходу. – Это было их условие – полная автономность в принятии решений. Нас они только информируют… До тех пор, покуда наш работодатель не решит иначе.

            Это их проняло. Не слишком уютно сознавать, что где-то поблизости бродит компания наемников, нацелившихся заполучить твою голову. Негодяи ожесточенно заспорили.

– Твой план никуда не годится! – горячился один из шайки. – Перебьем тех троих – развяжем руки охотничьей команде… Вдобавок, они будут точно знать, что мы неподалеку.

– Какие ещё предложения? – мрачно спросил Тремор.

– Убираться подальше! Уедем по канатной дороге в верховья! – выпалил мальчишка. – А там – рукой подать до пещер, и поминай, как звали!

Тремор хмыкнул.

– А потом? Сколько мы будем сидеть под землей? Провизия, медикаменты, топливо – где мы всё это возьмём?

– Командир… Я снова предлагаю вызвать Барбудо, – подала голос великанша Лереа. – Его советы уже не раз выручали нас.

Тремор долго молчал, и наконец бросил:

– Ладно!

– Придвигайтесь к огню, – сказала Лереа. – Смотрите в пламя…

            В сарае, куда меня затащили, воцарилась тишина – лишь чуть слышно потрескивал костерок да посвистывал в стропилах ветер. Я попытался разглядеть хоть что-то, но не преуспел: лишь расплывчатые пятна, тени среди теней… Молчание росло, как растет глубина под утлой лодчонкой, пустившейся в плавание по морским просторам… И внезапно что-то изменилось. Не знаю, как это описать – но у меня возникло четкое ощущение, что среди сидящих возле костра появился кто-то ещё. Кто-то больший, чем горстка жестокосердных и напуганных фрогов…

Существо (если это было существо), тихонько откашлялось.

– Так-так-так, ну, и что у нас здесь? Вы только гляньте на эту компанию! Ну не удивительно ли, а?

Мне вдруг стало жутко. Казалось бы, куда хуже – избитый, связанный, на волосок от гибели… Но это, не могу даже найти слова для его определения… Оно было абсолютно противоестественным; я чуял это на уровне дремучих инстинктов. Клянусь, я готов был удрать без оглядки, если бы не стягивавшие тело путы.

О, его голос вовсе не был бесплотным и призрачным, подобным воющему в развалинах ветру. Нет, он явно принадлежал конкретной персоне: имел четко выраженные интонации, манеру речи… И в то же время слагался из голосов всех присутствующих. Их хор был практически идеален – словно множеством глоток управлял один, общий для всех нерв. И в довершение ко всему, мне стало казаться, будто я уже где-то слышал его – если не сам голос, то интонации… Что за безумие!

– Ну, друзья мои,– продолжала эта кошмарная химера. – Я вижу, вы находитесь в затруднении, хотя, на мой взгляд, эта проблема не стоит и ложки лягушачьей икры. У вас есть противник. Он опытен и хорошо вооружен, куда лучше вас… Но у вас имеется огромное преимущество, даже два. Во-первых, вы прекрасно знаете эти места. Во-вторых, у вас есть возможность сделать первый ход – стремительно и неожиданно. Конечно, вряд ли вам удастся прихлопнуть всех, э-э, охотников… Но серьёзно уменьшить их количество, не понеся при этом потерь – вполне!

            Тут я позволил себе тихонько перевести дух. Моя маленькая хитрость удалась. Это… существо, оно даже не подумало усомниться в моих словах. Кроме того, оно явно не было гением – по крайней мере, в тактике разбиралось не слишком хорошо. На месте шайки Тремора, я всё-таки ударил бы по ближайшей цели: постарался бы прикончить Эрхенио, Эль Талги и Квирри. Но «Барбудо», кем бы он ни был, решил иначе – а спорить с ним никто из горцев не решился. Да и способны ли они?

– Вижу, некоторых из вас тревожат сомнения, – продолжала тварь. – Напрасно, друзья мои, напрасно. У вас есть всё, чтобы победить – главное, правильно и вовремя реализовать свои преимущества… А теперь у меня будет вопрос к нашему пленнику, да… Скажи-ка, любезный – а эти твои охотники, они читали дневник командира Шу?

Тени у костра шевельнулись. Я почувствовал обращенные на меня взоры… Не самое приятное ощущение! И что он… оно… имеет в виду? К чему этот вопрос? Дневник, дневник… Хеллисентис-то его не читал, но вот беглый офицер полиции… Я размышлял непростительно долго. Кто-то подошел и смачно заехал мне по физиономии.

– Когда тебя спрашивают, отвечай сразу! – голос принадлежал Тремору.

– Ну-ну, не стоит рукоприкладствовать, – мягко заметил «Барбудо». – Сломаешь ему челюсть, и он не сможет говорить… К тому же, этот господин наверняка сознает щекотливость своего положения; полагаю, он просто пытался сформулировать… Итак, молодой человек, я жду вашего ответа!

– Да. Наверное, читали… То есть, наверняка.

– Ага. Давайте рассуждать логически. Преследователи не представляют, где нас искать. Но мы – не единственный объект их интереса. Есть ещё кое-что; и уж оно-то точно никуда не денется… Золото, друзья мои! Золотая жила, описанная покойным Шу – вот что привлекает их! Думаю – куда больше, чем горстка фрогов. Я бы на их месте первым делом отправился к пещерам. И, к слову – мои предположения очень легко проверить. Если я прав, их аэросани сейчас стоят неподалеку от канатной станции.

В воздухе повисла пауза. Жуткое ощущение присутствия несколько ослабло; сидящие у костра зашевелились, кто-то кашлянул.

– Это что же, опять мне тащиться по метели? – нарушил тишину Тэнги. – Только согрелся…

– Ну что, парень, сам сказал – сам сделал… – усмехнулся Тремор. – Давай, чтобы через полчаса был здесь с докладом.

– К-командир, да много я в темноте-то разведаю… – в голосе мальчишки прорезались плаксивые нотки. – Ты глянь, снег какой, так и метет…

– Разговорчики! – оборвал начинающееся нытьё Тремор. – Всё, время пошло.

Юнец горестно вздохнул и вышел, попутно не упустив возможности пнуть меня в ребра. Немного погодя Лереа завела разговор о раненом. «Барбудо» охотно отвечал ей, давая рекомендации – насколько я мог судить, весьма профессиональные. В ход пошло содержимое моей аптечки. Я попытался устроиться поудобнее. После нескольких попыток мне удалось, наконец, сесть, прислонившись спиной к стене.  

            Положение, что и говорить, было скверным. Я не слишком переживал за свою жизнь; но осознание того, что наша миссия, скорее всего, потерпела крах, жгло каленым железом. Разум лихорадочно перебирал варианты, отвергая один за другим. Я не мог ничего. Фроги Тремора обыскали меня весьма тщательно – и забрали всё, что имелось в карманах и потайных отделениях. Осталась лишь половинка бритвенного лезвия: верный данному некогда слову, я носил её, спрятав сзади за брючный ремень… Но как на зло, длинная зимняя куртка мешала добраться до столь нужного кусочка металла! Думай, Эдуар, думай… Ты обязан выжить – хотя бы назло этим ублюдкам!

            Мальчишка вернулся довольно быстро – похоже, бежал всю дорогу.

– Командир! Командир! Доктор был прав, они там… Готовятся запустить канатку, прямо сейчас!

– Что? Ночью? Ты уверен? – недоверчиво спросила Лереа.

– Да! Ругаются на чем свет стоит, всех на ноги подняли… Из трубы дым валит, значит, кочегарку разживили…

– Так, парни! Проверить оружие, у кого что есть! Упустим момент – другого подходящего не будет! – Тремор, судя по всему, решил атаковать фрогов Хеллисентиса немедленно. Только бы не сорвалось!

Похоже, эта идея пришлась по вкусу далеко не всем членам шайки.

– Какая муха тебя укусила? – недовольно буркнул кто-то. – По мне, так пускай убираются из поселка! Лично я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что между нами есть по крайней мере один горный кряж!

– Пусть бы они добрались до пещер, – поддержала ворчуна Лереа. – А мы отправимся следом и перебьём их там – куда легче, по-моему…

– Нет! – отрезал Тремор. – В пещерах они будут настороже! Нам выпал уникальный шанс… Доктор Барбудо, что скажете?

На несколько мгновений воцарилась тишина – а потом голос-хор ответил:

– Пожалуй… Пожалуй, ты прав; так оно будет лучше. Наверняка они измотаны дальней дорогой. Это значит – минимальные потери среди вас, друзья мои, плюс паника в стане врага…

– Тогда не будем терять времени. Пять минут на сборы…

– А как быть с этим? – внезапно спросил мальчишка, конечно же, имея в виду меня.

– Да прикончи ты его, – равнодушно бросил кто-то. – На кой он нам теперь?

– Не спешите! – внезапно вмешался «Барбудо». – Мёртвый, он для нас абсолютно бесполезен – а вот живому вполне может найтись применение… И уж по крайней мере, такие вещи надлежит делать в спокойной обстановке! Я, знаете ли, претендую на вскрытие, в чисто научных интересах – никогда не приходилось проделывать такого с людьми!

– Раз так, кому-то придется его стеречь, – хмуро бросил Тремор. – Тэнги…

– Я пригляжу, командир! – донесся до меня слабый голос.

– Уверен? Суиш, ты как вообще?

– Да уже получше, боль вроде как притихла... Эти снадобья – хорошая штука!

– Ну… Ладно. Только знаешь, накройся ещё чем-нибудь… О! Лереа, ну-ка, помоги…

            Меня пинком повалили, сняли путы, бесцеремонно вытряхнули из теплой куртки – и связали вновь. Несмотря на боль, я готов был рассмеяться – негодяи сделали именно то, что требовалось. Мне едва хватило терпения дождаться, когда фроги Тремора покинут развалюху. Несколько мгновений – и половинка лезвия оказалась в почти бесчувственных от холода пальцах. Только бы не уронить!

            Мало-помалу дело продвигалось. Связали меня хорошо, невзирая на спешку – у этих фрогов явно имелся опыт обращения с пленниками. Единственная промашка заключалась в том, что они использовали всего одну веревку. Стоит разрезать хотя бы виток – и «кокон» начнет расползаться, ослабляя хватку. Я старался делать всё незаметно, и некоторое время это получалось. Но очередное движение заставило моего тюремщика насторожиться.

– Эй! Ты что там дергаешься? – резко спросил он.

– П-пытаюсь с-согреться, – я врал лишь наполовину: ледяной ветер и впрямь заставлял трястись мелкой дрожью. – Люди п-переносят х-холод х-хуже ф-фрогов…

– Скажите, какие мы нежные… – издевательски пробурчал он и заворочался. Вслед за тем я услышал скрип шагов – очевидно, Суиш решил на всякий случай проверить путы. Проклятье!

            Я чуть приоткрыл глаза. Резь по-прежнему была сильна, но всё же я смог наполовину различить, наполовину угадать склонившийся надо мной силуэт, в наброшенной на плечи куртке – одну руку он бережно придерживал другой…

            Решение пришло мгновенно. Я быстро согнул колени – и резко распрямился, что было мочи впечатав обе ноги в его раненую конечность. Мы, люди, всё же немного массивнее фрогов: его отшвырнуло прямо в костер. Суиш заорал – так громко, что я даже испугался: вдруг кто-нибудь из шайки услышит и вернется? Вскочив, я принялся наугад пинать негодяя, вкладывая в удары всю свою силу и ярость: раз, и ещё раз, ещё и ещё… Тяжелые зимние ботинки подходили для этого как нельзя лучше. Он вскоре прекратил дергаться и затих, а я всё не мог остановиться. Наконец, силы мои иссякли.

            Я плохо помню, что было дальше. Очевидно, мне удалось сбросить путы и выбраться из развалюхи. Я брел сквозь метель, покуда не наткнулся на бревенчатую стену. Потом я нащупал дверь – и принялся колотить в неё что было мочи. Сонный голос, изрыгнувший солидную порцию проклятий вкупе с вопросом, кого там несет глухой ночью, показался мне райской музыкой…  

[napalm]

Глава 17. Хрустальные горы

 

            – Успокойтесь, Жангро. Из-за того, что вы мечетесь по комнате, они не отремонтируют канатную дорогу быстрей.

– Проклятье, барон! Всё идет не так, как надо; просто всё!

– Ну-ну, не стоит преувеличивать… Это всего лишь рабочие моменты. В конце концов, из горной долины они никуда не денутся. Мерзавцы сами заперли себя там. Так что днем больше, днем меньше – роли не играет.

            Я лежал на диване, с повязкой на глазах, слушая вялую перебранку моих компаньонов. Из этой передряги я вышел с минимальными потерями: полдюжины синяков и легкие обморожения. С глазами, по словам господина Квирри, ничего страшного не произошло: сутки-другие в темноте – и не забывать потом темные очки, выходя на улицу, вот и всё. Не так уж плохо.

            Мой коварный план принес плоды. Ночное побоище возле канатной станции взбудоражило всех местных: такого шоу эти сонные края не видели уже давненько! Банда Тремора схлестнулась с фрогами Хеллисентиса; обе стороны понесли потери. Ещё один труп обнаружили позже, в сарае на окраине поселка: некий фрог, по-видимому, жестоко избитый, был найден с пулей в голове.

            Я не спрашивал своих компаньонов, кто из них спустил курок. Они, все трое, спешно покинули дом старосты вскоре после того, как местные жители довели меня до него. Суиш был убийцей, как и любой из шайки; он заслуживал смерти не меньше, чем Тремор или Лереа. Последние, кстати, пока избежали печальной участи. В бою у канатки они потеряли лишь одного своего товарища. Даго тоже лишился телохранителя – тому пробили горло самодельным копьём. Всё это поведали немногочисленные очевидцы, работники станции – действо разворачивалась у них на глазах.

            Хеллисентиса застали врасплох. Должно быть, старина Даго решил, что на них напали какие-нибудь местные разбойники – и позорно бежал, несмотря на то, что и сам он, и его фроги были прекрасно вооружены. Впрочем, вполне возможно, им просто не удалось добраться до боеприпасов: всё снаряжение уже было упаковано и погружено в вагончик канатки. Разрядив пистолеты, они запустили механизм и попрыгали внутрь… А Тремор со товарищи залезли в следующую вагонетку и продолжили преследование. Не знаю уж, что им взбрело в голову. Но зрелище, безусловно, было феерическое: набитые битком вагончики, скользящие над заснеженными скалами – и красноватые вспышки выстрелов, озаряющие ночь… Хотелось надеяться, что они перебьют друг друга по пути; но… Это было бы слишком хорошо.

Канатная дорога прекратила движение спустя некоторое время после их отбытия. Что-то сломалось в механизме, а может, прибывшие первыми попросту заклинили его, отрезав на время преследователей – мы этого пока не знали. Оставалось лишь ждать и строить планы.

            Темнота и бездействие… Практически идеальная обстановка для размышлений и анализа ситуации. Итак. «Барбудо», он же «доктор». «Доктор Барбудо», будь он неладен. Кто, вернее, что он такое? За свою жизнь мне довелось повидать немало странного. Однажды я даже спустился в местную преисподнюю – и вернулся обратно, благодаря юному колдуну Кваки… Впрочем, тот эпизод моей жизни вполне можно было отнести к наркотическим галлюцинациям. Вопрос мировоззрения, не более…

Но я был знаком с легендами Старой веры; можно сказать, вырос на этих историях. Одержимость духами или демонами – о, я слышал немало подобных рассказов; а дыма без огня, как известно, не бывет! В мире фрогов оставаться пошлым материалистом порой затруднительно… Но чтобы подобная сущность носила звание «доктора», разбиралась в медикаментах и со знанием дела рассуждала о вскрытии? Это что-то новенькое… А не стал ли я зрителем спектакля? Тщательно подготовленного представления? Я вертел эту мысль и так, и эдак, но в конце концов с сожалением отбросил. Бессмыслица. Им было куда проще убить меня, чем разыгрывать непонятную мистерию. Всё это делалось всерьёз – и не для меня, отнюдь… Гнусный коллективный разум шайки давал им советы; именно затем они его и вызвали… Кстати, каким образом? Лереа сказала «смотрите в пламя». И только? Может, они принимали какие-то препараты? Вроде бы нет… Ладно; эту загадку вот так, с налета, не решить.

Мне не давала покоя ещё одна деталь. Тремор и его шайка повторяли путь, пройденный некогда войском «непримиримых». Судьба загоняла их всё выше в горы – а им, похоже, не приходило в голову изменить сценарий. Правда, теперь ситуация была несколько иной – они сами преследовали горе-золотоискателей… Тут я не выдержал и ухмыльнулся. Душка Хеллисентис давно напрашивался на неприятности; надеюсь, он хлебнет их в полной мере! Я не сомневался: Даго будет гнать, как на пожар, покуда не узреет золотую жилу собственными глазами. Ну, а Тремор? Он-то считает их компанию наемными убийцами! Не думаю, что им взбредет в голову начать диалог и во всем разобраться. Скорее уж, обе стороны изо всех сил будут пытаться сократить число оппонентов. Цель Даго – пещеры; а значит, продолжение этой захватывающей эпопеи развернется под горами.

 

***

            Канатную дорогу починили уже к следующему вечеру. Как я и предполагал, фроги Хеллисентиса заклинили механизм по прибытии, вбив попавшийся под руку ломик между шестеренок. Смотритель станции там, наверху, при виде компании вооруженных головорезов благоразумно заперся в своей каптерке – впрочем, на него никто не обратил внимания. Золотоискатели поспешили унести ноги. В горной долине имелось несколько деревушек; со стороны перевала они были, как на ладони – и Даго, скорее всего, двинул в ближайшую. Я сомневался, что фроги Тремора пойдут за ними по пятам: фактор внезапности был утерян, а противник готов стрелять на любое шевеление – благо, пороха и пуль у них достаточно. Я бы на месте Тремора двинул бы прямиком к горным пещерам: переход долгий и выматывающий, но зато множество прекрасных мест для засады, по крайней мере, если верить дневнику Шу… Всего-то дел: занять удобную позицию первым.

            Всё просто, верно? Оставалось лишь ознакомить с этой версией моих партнеров. Но тут существовала одна маленькая проблема. Начни я выкладывать всё, как есть – и придется рассказать о золоте; а это была как раз та информация, которой я не хотел делиться ни с кем. Лгать и изворачиваться, впрочем, тоже не хотелось. Я как раз ломал голову над моральной дилеммой, когда Жангро Квирри завел разговор о ночном побоище.

– Хотел бы я знать, что там произошло! – заявил он. – Кто они вообще такие, эти «охотники»?! Откуда взялись? Слишком много непонятного во всей этой истории! Что вы думаете, барон?

– Вы правы. Но у нас, к счастью, имеется специалист по непонятному, – откликнулся Скет. – Господин Монтескрипт, что вы обо всём этом думаете? В конце концов, вы ведь побывали в лапах этой шайки…

– Просто в нашем маленьком дельце нарисовалась третья сторона. Они не большие «охотники», чем мы, естественно.

– Вот как? Любопытно. И кто же они тогда?

– Такое имя – Даго Хеллисентис, вам о чем-нибудь говорит?

– О, да… – из-за повязки на глазах я не мог видеть его лица, но похоже, барона изрядно перекосило при упоминании о сумасшедшем миллионере. – Гнусная личность… Выходит, он что-то не поделил с нашими, э-э, мишенями? Не знаете, часом, что именно?

– Предположения имеются, – осторожно сказал я. – Но это на данный момент неважно.

– То есть как это – неважно?! – тут же взвился Жангро. – Послушайте-ка, молодой человек! Либо вы с нами, либо…

– Успокойтесь, господин Квирри. Я, к вашему сведению – конфиденциальный агент. Это  значит, что мне можно доверить некую информацию – и я сохраню её в тайне. Такова моя работа, знаете ли. И потом, это не имеет непосредственного отношения к нашей задаче.

– А может, нам стоило объединить усилия? – впервые подал голос Эрхенио. – Раз они вроде как на ножах…

– Нет! – в один голос заявили мы с бароном.

– Этот тип, Хеллисентис, нам вовсе не друг. Держитесь от него подальше!

– Я лучше проделаю всё в одиночку, чем свяжусь с Даго, – добавил Эль Талги. – У него донельзя скверная репутация.

Квирри продолжал требовать объяснений, но я был тверд. В конце концов, он отступился, злобно ворча. Стараясь не сболтнуть ненароком лишнего, я изложил свои соображения.

– И Хеллисентис, и банда Тремора фактически заперты в горной долине. Деться оттуда неуда. Думаю, нам не стоит торопиться: дадим им время. Если они прикончат друг друга – тем лучше для нас.

– Я подрядился сделать это сам, лично! И я не из тех, кто меняет решения по десять раз на дню! – сердито фыркнул Квирри. Похоже, нашему специалисту по выживанию не терпелось пустить кому-нибудь кровь.

– Какая разница, кто прикончит негодяев, – втолковывал я ему. – Важен результат. Если его можно достигнуть, не подставляясь под пули и острые железяки – тем лучше.

Он принялся спорить. Ну что за несносный тип! К счастью, Эрхенио и Эль Талги не поддержали его – тем самым косвенно признав мою правоту. Мы остались в поселке ещё на одну ночь. Хозяева с опасливым любопытством взирали на груду оружия, но лишних вопросов не задавали. Что ж, и на том спасибо.

 

***

            Вагонетка скользила над заснеженными деревьями и острыми пиками скал. Красота была неописуемая – яркие, неестественно чистые краски; даже темные стекла очков не могли испортить это чудесное ощущение…

            Верхняя станция канатной дороги располагалась на перевале – одном из двух, ведущих в укромную долину. Она казалась крохотной по сравнению с нависающими над трассой утесами – бревенчатый домик и неторопливо вращающееся колесо механизма. Я подошел к краю площадки, смахнул снег с перил. Следов, конечно, не осталось – за ночь тут изрядно намело…

Отсюда укромная долина была, как на ладони – узкий клин относительно ровной земли, зажатый меж двух горных гряд. Темные пятна перелесков, деревушка, ниточки дыма, тянущиеся из печных труб – в царящем безветрии они казались почти неподвижными.

– Ну вот мы и на месте, – хмыкнул Эль Талги. – Что дальше?

Я думал над этим всё утро; но никаких особых идей в голову не пришло.

– Доберемся до ближайшей деревни, узнаем новости… А дальше – по обстоятельствам. Хорошо бы договориться и нанять проводника – боюсь, сами мы будем искать эти пещеры чертовски долго.

– Пещеры? – заинтересовался он.

– Есть основания предполагать, что Даго повторяет путь «непримиримых», – осторожно сказал я. – И если те, за кем мы охотимся, идут следом…

– Как интересно, – улыбнулся барон. – Значит, тут не только взаимные претензии, но и что-то ещё…

Я мысленно проклял свой длинный язык.

– Возможно, у отступавших конфедератов было при себе нечто ценное, – вслух размышлял он. – Во время боевых действий в руки солдат попадает порой такое… Что ж, теперь картина начинает складываться! Любопытно… Хотел бы я почитать тот дневник!

– Эй, вы двое, как насчет помочь? – сердито окликнул нас Квирри. – Или вы переложили заботу о поклаже на нас с Эрхенио?

– Уже идем, господин сержант! – усмехнулся Скет и бросил мне вполголоса: – Мы ещё вернемся к этому разговору, Эдуар. Несколько позже. 

[napalm]

***

 – Первого пропускаешь, – сказал Тремор. – Второго – тоже. Третьему стреляешь в ногу… Ты понял меня, сынок? Не в голову, не в туловище – именно в ногу. И сразу отступаешь, вот за эти камни: два прыжка – и ты в безопасности. Всё понял?

– К-командир, да в ногу-то зачем? С такого расстояния я хоть куда ему попаду… – мальчишка Тэнги недоуменно моргнул. Большущий пистолет, отобранный у бледнокожего, приятной тяжестью лег в руку. Вот это оружие! Жаль только, пуль и пороху предыдущий владелец прихватил маловато! И то сказать – вчера ночью столько выстрелов зря пожгли, в темноте-то…

– Да потому, что убитого они прямо тут и бросят, – отозвался Тремор. – А с раненым хошь-ни-хошь, а придется возиться… – командир замолчал и сердито отвернулся. Должно быть, вспомнил Суиша. Как он там? Эх… Своих бросать – последнее дело; да кто ж знал, как всё обернется! Когда эти гады схватили Лереа, размышлять было некогда – и он, не раздумывая, прыгнул в вагонетку… Доктор Барбудо, правда, уверял, что с Суишем ничего плохого не случится; и это вселяло надежду.

– Ну как, удобно? Рука не дрожит? Хампэ накроет тебя сверху плащом и закидает снегом… – Тремор сунул руку за пазуху, достал бинокль о осторожно выглянул из-за скалы. Этот Монтескрипт со своим рюкзаком попался им как нельзя кстати! Столько всего полезного…

– Ещё полчаса, и они будут здесь. Всё, пора. Хампэ, не забудь замести след…

 

***

Местная публика оказалась не слишком общительной. Сперва я думал, дело во мне: что ни говори, человека в этих краях встретишь нечасто. Это вам не Амфитрита с её иммигрантской общиной. Но у Скета Эль Талги и Жангро Квирри тоже не получилось наладить контакт. При виде нашей компании местные становились неразговорчивы и спешили убраться подальше.

– Да провались они все в преисподнюю! – выругался инструктор по выживанию, когда очередная дверь со стуком захлопнулась прямо перед его носом. – Сговорились тут все, что ли?!

– Должно быть, шайка Хеллисентиса здорово не понравилась местным, – предположил я. – А может, они просто не жалуют чужаков.

            Последнее казалось наиболее вероятным. Жили здесь скромно, чтоб не сказать – бедно. За сотню лет почти ничего не изменилось: главным занятием аборигенов по-прежнему оставалось рыболовство и сбор водорослей в подземных озерах. Казалось бы, неслыханно щедрое, по здешним меркам, вознаграждение должно было заинтересовать хоть кого-нибудь! Но все наши попытки найти проводника с треском провалились: никто не горел желанием помогать странной компании.

– Это не единственная деревня в долине, – кротко заметил барон, когда Квирри в очередной раз изрыгнул порцию проклятий. – Почему бы не попытать счастья в другой?

– Да потому, что мне чертовски неохота терять ещё один день! – заявил инструктор по выживанию.

– Хм… По-моему, до соседнего поселка не более пары часов хода.

– Это же горы, не забывайте, – проворчал Жангро. – Здесь прозрачный воздух. Расстояния в несколько раз больше, чем кажутся.

– В таком случае… – начал было барон, но не договорил – издалека донесся резкий щелчок выстрела.

– Ага. Вот они и попались, – констатировал молчавший доселе Эрхенио.

– Может, это какой-нибудь местный охотник, – предположил я, но тут прозвучало ещё несколько выстрелов – такое впечатление, будто пальба велась наугад, беспорядочно.

– Оружие разное, мушкеты и пистолеты, – авторитетно заявил Эрхенио.

– Определили по звуку?

– Я же бывший бойплав, – буркнул он и вновь замкнулся в себе.

Так-так… Я не мог сдержать довольной ухмылки. Сказочка о наемных убийцах, скормленная Тремору, продолжала приносить отравленные плоды.

Жангро Квирри воодушевился.

– К черту проводника! Мы сами их отыщем!

– Вы так полагаете? – в голосе Эль Талги сквозило сомнение, но Квирри вновь обуяла жажда мести.

– Да не стойте столбом, барон! Теперь нам известно направление; чего вам ещё?! В крайнем случае, вернемся назад… И вообще, следопыты мы с господином Эрхенио или нет?!

            …Фрогские охотничьи лыжи – замечательная штука: они легко несут тебя по снежной целине, там, где без них тут же провалился бы по пояс. И всё же торить лыжню было нелегко. Мы делали это по очереди, часто меняясь. С каждым пройденным километром лямки рюкзака и мушкетный ремень давили на плечи всё сильнее. Легкие облачка пара вырывались изо рта. Ближе к полудню Жангро скомандовал привал. Мы не стали разбивать лагерь; лишь утоптали снег, расчистив себе небольшую площадку, и приготовили обед. Горячая пища сразу придала сил. Позволив себе час отдыха, мы двинулись дальше.

            Местность мало-помалу менялась. Заснеженная равнина с торчащими то тут, то там обломками скал и редкими купами заснеженных деревьев сменилась чахлым редколесьем. Жангро Квирри, ставший негласным лидером нашей компании, теперь чаще останавливался, выбирая дорогу. Я не понимал, чем он руководствуется: с моей точки зрения, звуки выстрелов дали нам лишь самое общее направление. Наконец, не выдержав, я задал вопрос.

– Здесь не так давно кто-то прошел, – уверенно заявил специалист по выживанию. – Следы лыж присыпало снегом, но их ещё можно различить. Вон, приглядитесь…

Я всмотрелся. Хм-м… Некая неровность действительно имела место быть; но если бы он не показал, я не обратил бы внимания.

– Мы уже часа два топаем по чьей-то лыжне, – подколол Эрхенио. – Идти-то полегче стало, неужели не чувствуете… Господин сыщик?

– Не все же такие крутые специалисты, как вы двое! – огрызнулся я.

            Редколесье вскоре закончилось. Жангро остановился на опушке и что-то недовольно буркнул под нос. Я сдвинул темные очки и осмотрелся.

– Теперь даже я вижу след. Идем дальше?

– Пожалуй… – он хмуро глянул на возвышавшиеся впереди склоны. – Здесь в два счета угодишь под лавину. Вот что: ступайте осторожнее… И постарайтесь не шуметь.

Лавина? Только этого нам не хватало! Я окинул взглядом ущелье. Там, где я видел лишь красоту, наш предводитель различал опасность. Учись, покуда жив, Эдуар – кто знает, как оно всё обернется дальше… 

– Дело близится к вечеру, – заметил барон, отщелкнув крышку брегета. – Ещё пара часов – и начнет темнеть.

– Час! – отрезал Квирри. – Это горы, Эль Талги. Закат здесь наступает куда быстрее, чем на равнинах.

– Может, разобьём лагерь? – предложил Эрхенио.

Специалист по выживанию мотнул головой.

– Покуда виден след, надо идти. Ночью может выпасть снег, и всё заметет.

            Первым углядел кровавые пятна Эрхенио, хоть и шел в хвосте нашей маленькой колонны. Мы остановились; экс-бойплав присел на корточки, рассматривая нечто, видимое ему одному. Немного погодя он встал и начал оглядываться, а затем вдруг полез вверх по склону. Жангро предостерегающе крикнул, но Эрхенио не обратил на это внимания. Он бесстрашно вскарабкался на опасную высоту и скрылся за большим валуном. Несколько минут прошли в томительном ожидании. Наконец, экс-бойплав спустился к нам. Квирри уже набрал в грудь воздуха, чтобы как следует отчитать его, но следопыт заговорил первым.

– Здесь они попали в засаду. Один стрелок, один выстрел, – он вновь присел на корточки, поводил по снегу рукой. – Похоже, только ранил.

Они? Интересно, кто «они»? Я предполагал, что шайка Тремора опередила Хеллисентиса, но ведь могло быть и наоборот?

– Вы закончили, господин Эрхенио? – сухо спросил Жангро. – Если да, то сделайте одолжение – не лезьте больше туда, откуда нам на голову может свалиться несколько тонн снега… Господа, предлагаю поспешить. Солнце садится, а мне хотелось бы выбраться из ущелья до темноты. Ставить здесь лагерь – всё равно, что курить, сидя на бочке с порохом.

Взяв оружие на изготовку, мы поспешили следом за ним. Тени, сперва еле заметные, быстро густели. К тому времени, как мы миновали узкую горловину, всё вокруг окутали сумерки. Ночь в горах вообще – не самое уютное время; не говоря уже о нашей миссии и о том, какие типы могли ошиваться поблизости… Незадолго до наступления темноты мы услыхали ещё один выстрел.

О том, чтобы дружно завалиться спать, не могло быть и речи. Пришлось тянуть жребий. Первую стражу выпало нести Эрхенио; мы же, забравшись в палатку и распаковав спальники, забылись тревожным сном.

            Меня разбудил Жангро Квирри.

– Вставай, парень! – тихонько прошептал он. – Твоя очередь!

Я вылез из тёплой духоты, зачерпнул горсть снега и растер по лицу, чтобы побыстрей скинуть дрему. Кругом стояла тишина – такая, что в ушах звенело. На небе ярко сияли звезды. Я обошел палатку кругом. Тяжесть мушкета придавала уверенности. Лагерь мы разбили у подножия небольшого утёса – наш предводитель посчитал, что это самое безопасное место. Караулить надо было два часа; после меня сменит Эль Талги. Поначалу всё шло хорошо, но через некоторое время я заметил, что сон вновь подкрадывается ко мне. Хотелось сесть, или хотя бы прислониться к чему-нибудь… Э, нет, так дело не пойдёт! Я в очередной раз умылся снегом. Нарезать круги вокруг палатки было скучно; и я расширил зону обхода, потом ещё и ещё… Света звезд хватало, чтобы различать окружающее. Интересно, что там дальше? Мы лишь немного не дошли до перевала…

            Из палатки выбралась темная фигура. Эль Талги, сразу подумал я – и не ошибся.

– Не спится, барон? До вашей стражи ещё часа полтора…

– К чему эти церемонии, Монтескрипт? Называйте меня просто Скет.

– В таком случае я – просто Эдуар. Вы бы отдохнули как следует – день завтра предстоит трудный…

– Бессонница. Ничего не могу с собой поделать, – он зевнул. – Я пытался вылечить это. Обращался к разным докторам, выполнял их предписания… Никакого эффекта.

– Возможно, вам нужен не врач, а колдун? – предположил я. – Эти ребята умеют такое, что и не снилось медикам.

– Может, вы и правы, – он помолчал, потом усмехнулся. – Аристократический снобизм, знаете ли! С тех пор, как вы, люди, появились в нашем мире, официальная медицина пережила головокружительный взлет, а вот народная, напротив…

– Ну, не сказал бы! – интересно, к чему он клонит? – Большинство моих знакомых так или иначе пользовались их услугами: доктора не всем по карману…

– Об этом я и толкую. Есть два типа фрогов, Монт… Эдуар. Для одних деньги не играют большой роли. Даже в Амфитрите можно жить на сущие медяки, не слишком себя утруждая. Но для других лишиться состояния – настоящая катастрофа. Дело тут не в личном комфорте и даже не в тех возможностях, которые открывают крупные суммы на твоём счету. Это прежде всего вопрос самоуважения. Я, если заметили, весьма непритязателен в быту…

– Пожалуй. Но ваши ружья наверняка стоят немало, – я успел обратить на это внимание: мушкеты барона были куда как лучше наших. Явно сделаны на заказ.

– Остатки прежней роскоши, – он вздохнул. – После того, как род Эль Талги окончательно разорился, я был вынужден распродать свою коллекцию. Осталось лишь несколько экземпляров – с ними я просто не в силах расстаться… Единственная моя слабость.

– Что ж. Деньги приходят, деньги уходят…

– Вот-вот. Именно об этом я и хотел с вами поговорить.

– Я почему-то так и думал.

Он рассмеялся – как мне показалось, несколько искусственно.

– По-прежнему не желаете рассказать, что может быть сокрыто в пещерах? Если такая змея, как Хеллисентис, бросил всё и примчался сюда сломя голову…

– Спросите его самого при случае. Между прочим, мы здесь не за тем, чтобы заниматься поисками сокровищ, – напомнил я.

– Так значит, они и в самом деле есть? Почему бы не совместить приятное с полезным?

– Потому что они плохо совмещаются.

– Вижу, вы не хотите пойти мне навстречу. Жаль, жаль… Думаете заполучить всё себе, а?

– Я вам скажу, что я думаю, – этот разговор начал меня раздражать. – Я думаю найти тех негодяев, прикончить их по-быстрому и вернуться в столицу. Меня там ждут. Это всё, барон!

– Что ж, хорошо, если так, – внезапно уступил он. – Не понимаю ваших резонов, но и беспокоить больше не стану… К слову, если хотите – отправляйтесь в тепло. Я всё равно не усну до утра; а бодрствовать лучше на свежем воздухе.

Я не преминул воспользоваться его предложением.

            Наш предводитель разбудил нас ранним утром. Ёжась и постукивая зубами, я выбрался из палатки.  Брезентовые скаты обросли толстым слоем изморози: за ночь мы изрядно надышали, и внутри здорово повысилась влажность. Утренний холодок пробирал до самых потрохов. За вчерашний день мы покрыли немалое расстояние, да ещё и с грузом за плечами, так что все мускулы ныли. Терпи и радуйся, что проснулся живой, – мысленно обратился я к собственному телу. Ведь нет никаких гарантий, что ты переживешь ещё одну ночь…

            Светало быстро. Огня мы разводить не стали: топливо, покрытые слоем парафина горючие брикетики, приходилось экономить. Наскоро перекусив, мы двинулись в путь. Идти с каждым километром становилось всё трудней. Вокруг расстилался хаос каменных глыб, а меж ними поджидали беспечных путников глубокие щели, припорошенные пушистым снежком. Эрхенио провалился в одну из таких ловушек – к счастью, он не выпустил из рук мушкет, а тот зацепился за камни.  Пришлось удвоить осторожность.

            До сих пор мне не удавалось соотнести описанные старым Шу места с реальными пейзажами. Мы двигались другой дорогой, чем войско «непримиримых»; вдобавок, сейчас был не конец осени, а разгар зимы, и большинство упомянутых ориентиров скрывал толстый слой снега. Но вот, за очередным поворотом, шедший впереди Эль Талги вдруг остановился и легонько присвистнул.

…Тропа здесь резко сворачивала. Слева уходила на немыслимую высоту голая каменная стена – её вершину скрывали клубящиеся облака. Справа был откос, поначалу довольно пологий, но чем дальше – тем круче, в конце концов обрывающийся в пропасть. Между скалой и обрывом вился узкий карниз. Если враг доберется сюда раньше, они окажутся как на ладони: стреляй – не хочу…

– Мы близки к цели, господа, – обрадовал я товарищей. – До пещер осталось совсем немного.

Жангро Квирри смачно выругался.

 – Вы понимаете, что любой, ступивший на этот карниз, превращается в отличную мишень?

– Другой дороги здесь нет.

Он сердито надул щеки, потом молча оттер плечом барона и решительно шагнул вперед. Должно быть, переживал из-за минутной слабости. До чего порой смешны все эти брутальные ребята…

Ступая след в след, я двинулся за ним. Не могу сказать, что на душе у меня было спокойно – хотя, по логике вещей, засады вряд ли стоило ожидать. Если я прав, шайка Тремора скрылась в пещерах, а фроги Хеллисентиса последовали за ними. Теперь обе группы играли в прятки со смертью в подгорной тьме… Но что, если я ошибаюсь?

Квирри вдруг остановился и поднял что-то.

– Смотрите!

– Что там?

Он передал мне обгорелый клочок.

– Остатки бумажного патрона.

– Должно быть, тот выстрел, что мы слышали вчера вечером. Интересно, кто и в кого пальнул?

– Скоро узнаем, – он указал вперед. Ага, конец тропы, острые зубцы скал… И что-то, темнеющее меж ними.

 

***

            Мальчишка Тэнги лежал ничком, уткнувшись лицом в снег. Затылок разворочен, среди кровавого месива – осколки размозженного позвоночника. Мушкетная пуля – страшная штука…

– Должно быть, тот выстрел, что мы слышали вечером.

– На таком расстоянии, да ещё в сумерках? Невероятно! – Эль Талги покачал головой.

Я кое-что прикинул.

– Темная фигура меж двух скал, на фоне белого снега. К тому же, здесь выше, а значит, светлее, чем там, где мы останавливались.

– Всё равно, выстрел классный, – мрачно заметил он.

– Не спорю… Трое, барон.

– Что?

– Их осталось всего трое: Тремор, Лереа и ещё один тип. Кто-то из парней Хеллисентиса облегчил нам работу. Всего негодяев было шестеро, так? Одного прикончили вы, другой погиб в бою у станции. Мелкого гада застрелили здесь.

– Превосходно! – Жангро свирепо оскалился. – Пошли, завершим наше дело!

– Там ещё команда Даго. И готов поспорить – настроены они совсем не дружелюбно.

– Плевать! – наш инструктор по выживанию теперь рвался в бой,  и горе тому, кто осмелится встать у него на пути. Я не вполне понимал, что он задумал. Лезть в пещеры с фонарем – подставляться под выстрел; а в темноте там и вовсе делать нечего. На мой взгляд, стоило бы устроить засаду у входа – и взять в плен любого, кто выберется наружу. В конце концов, не могут же они сидеть там вечно! Но я оказался в меньшинстве.

– Если хотите, оставайтесь тут, – бросил Квирри.

– Ну уж нет! Вместе – так вместе.

 

***

Горные породы здесь были источены ходами, словно трухлявый пень – насекомыми Я насчитал не менее дюжины пещер; и кто знает, сколько ещё скрывалось поблизости, среди хаотического нагромождения камня. К счастью, прошедшие здесь ранее оставили четкий след на снегу. Ощетинившись стволами, наш маленький отряд ступил под тёмные своды.

 Дневник старого Шу не смог подготовить меня к этому зрелищу. Командир «непримиримых» описывал путешествие своего войска в подземелье, словно обычный марш; по крайней мере, я воспринимал его именно так. Но здесь всё было иначе…

Под землей невозможно было передвигаться так, как ты привык на поверхности. Обступающий со всех сторон камень диктует свои условия: тебе приходится  то тянуться из всех сил, то наоборот, сокращать мускулы, пытаясь протиснуться в очередную щель. Пещеры меняют тебя, превращая в какую-то помесь циркового акробата и альпиниста, обдирая одежду и раскрашивая лицо потеками жидкой глины. Здесь нет возможности двигаться по прямой: твоя траектория становится причудливым зигзагом, вписанным в изломанное, безразличное к чужакам пространство, живущее по своим законам… А если ещё добавить к этому руки, занятые фонарями и оружием, становится особенно весело.    

…И всё же наш маленький отряд углублялся в толщу гор. Огромная масса окружавшего нас холодного, безмолвного камня давила почти физически. Стоило только задуматься о том, сколько миллионов тонy нависло над головой, и к горлу подступал спазм. Вот уж не думал, что подвержен клаустрофобии…

Насколько я помнил из дневника старого Шу, путь предстоял неблизкий. До подземных озер «непримиримые» добирались несколько часов. У нас имелись фонари, но запас светильного масла был ограничен. Немного посовещавшись, мы выработали следующую стратегию. Впереди, время от времени сменяя друг друга, пробирались наши следопыты, Эрхенио и Квирри – у них был один светильник на двоих, но мощный и с большим рефлектором. Нам с бароном достались небольшие лампы наподобие тех, которыми пользуются шахтеры – свечка в легком жестяном корпусе. Их хватало лишь на то, чтобы худо-бедно различать, что у тебя под ногами.

Время тянулось, словно резина. В начале пути мы все были на взводе; но нельзя часами сохранять концентрацию в этом царстве сталагмитов и мечущихся чернильных теней… Я выдохся раньше, чем признался в этом самому себе. Я отстал от своих. Откровенно говоря, я не был готов к тому, чтобы преследовать наших врагов под землёй. Говоря по совести, виной тому, что я ввязался-таки в эту авантюру, было лишь моё бесконечное упрямство.

…Ещё в фактории я мысленно завязал узелок – ни в коем случае не  забывать об этом фроге, молчаливом спутнике Хеллисентиса. Меня извиняет лишь то, что парень оказался профессионалом экстра-класса. Он двигался абсолютно бесшумно – и не выдал себя ничем, вплоть до того момента, как я остановился сменить догорающую свечу в фонаре. 

[napalm]

Глава 18. Западня

Вырубает не обязательно самый сильный удар, учил нас Тыгуа. Вырубает тот, которого не успел заметить. В голове моей вдруг разорвалась бомба. «Обвал» – успел подумать я; а в следующий миг всё исчезло.

– Монтескрипт! Монтескрипт! – гулкое эхо разносило далекие отзвуки по пещерам. Холодно… Я застонал и попытался шевельнуться.

– Тихо, старина, – несмотря на панибратское обращение, в этом шепоте вовсе не ощущалось теплоты. – Ни звука, иначе мне придется тебя прикончить.

– Какого дьяв…

– Тихо! – в горло мне уперлось нечто острое. Что ж, убедительный аргумент… Я замер, пытаясь осознать, в каком положении очутился. Очевидно, с момента моего исчезновения прошло не так уж много времени: далекие крики свидетельствовали о том, что товарищи хватились меня и приступили к поискам. Руками я пошевелить не мог: таинственный похититель первым делом озаботился тем, чтобы связать мои запястья. Кругом царила абсолютная тьма. Голоса Эрхенио, Эль Талги и Квирри отдалялись: теперь эхо звучало едва слышно.

            Где это мы? Я ничего не видел, но почему-то ни секунды не сомневался: низкий свод и стены пещеры не далее, чем в полуметре над моей головой. Выпрямиться здесь я бы не смог. Таинственный похититель молчал; я не слышал даже его дыхания, сколько ни прислушивался. Единственным свидетельством его присутствия было острие у моего горла; и за всё это время оно ни разу не дрогнуло.

            Не знаю, сколько прошло времени: может, пять минут, а может, десять… Наконец, он шевельнулся.

– Давай-ка, вставай на ноги. И вперед, только тихо. Чуть шумнешь – суну нож под лопатку, и прости-прощай, ясно?

Я вздохнул. Это его не удовлетворило: острие кольнуло меня чуть сильнее.

– Я спросил – ясно?

– Чего уж тут не понять.

За спиной тихо хрустнуло, и медленно разгорелся тусклый голубой свет: мой конвоир достал палочку химического фонаря, наподобие тех, которыми пользуются военные.

– Пошел!

Легко сказать… Я не ошибся: мы находились в каком-то отнорке. Кругом – нагромождения, напластования камня. Согнувшись в три погибели, я двинулся вперед. Он задавал мне направление, придерживая сзади за плечо. Соблазн как следует лягнуть незнакомца был чрезвычайно велик – но я не решался сделать это. Он наверняка готов к такому повороту событий; судя по всему, я имел дело с профи высокого класса. Каким-то непонятным мне образом он ориентировался в этом жутком лабиринте. Свечения химического фонаря едва хватало, чтобы различать окружающее. Спустя некоторое время сделалось просторнее: мы очутились в одной из подземных полостей, и я смог, наконец, распрямить спину. Где-то, совсем близко, плеснула вода. Подземная река? Или… Озера? Не те самые, о которых упоминалось в дневнике старого Шу?

Неподалеку затеплился фонарь – и начал приближаться. Безумные тени пустились в пляс меж сталагмитов в такт движениям идущего. Обычное керосиновое пламя показалось мне почти нестерпимо ярким, я не видел подошедшего – но вот голос узнал сразу.

– Монтес-с-скрипт! Как же я сразу не догадался! – прошипел Даго Хеллисентис, приблизив лампу к самому моему лицу.

– День добрый. Что, мистер Хеллисентис, решили для разнообразия подышать горным воздухом? Ну и как, со здоровьем стало получше?

– Ну конечно же! – он почти не слышал меня, пораженный собственными домыслами. – Я-то, как идиот, всё это время гадал: что за напасть свалилась на наши головы? Откуда взялись эти треклятые головорезы? А тут, вот оно что! Это ваших рук дело! – последнюю фразу он почти пропел.

– Не понимаю, о чем вы. Я здесь совсем по другому вопросу.

– О, правда? И по какому же? – издевательски осведомился он, и, не давая мне раскрыть рта, продолжил: – Решили прибрать к рукам моё золото, а? Хорошо, хорошо… Вы обязательно увидите, чего вы лишились, Монтескрипт, обязательно… Уж я позабочусь об этом!

– Да он бредит, – бросил я через плечо. – Вы работаете на психа, друг мой.

Мой пленитель едва слышно хмыкнул.

– Обыскать и связать его, да получше! – распорядился Даго. – Господин Икс, проводите нашего гостя к этому придурку, пускай стережет в оба глаза!

Господин Икс?! Я рассмеялся бы, если б не серьёзность момента. Что за черт? Я что, участвую в дешевой оперетте?!

– Настоящее имя у вас есть, а, приятель?

– Не болтай! – легкий тычок меж лопаток задал мне направление.

– А ведь мы могли бы стать друзьями! – съехидничал я. Он вновь хмыкнул. Что ж, по крайней мере, у парня имеется чувство юмора…

Лагерь золотоискатели разбили в одном из дальних отнорков. Тут меня ждал ещё один сюрприз. Связанная по рукам и ногам, в каменной нише лежала, скорчившись, Лереа. Что ж – теперь понятно, отчего Тремор со товарищи словно с цепи сорвались… Слабого света химического фонарика хватило, чтобы понять: головорезы Даго потрудились над ней изрядно. Физиономия великанши опухла, глаза заплыли, один не открывался вовсе. Не могу сказать, что я сильно ей сочувствовал – стоило только вспомнить, сколько зла принесла эта дамочка…

Напротив, прислонившись к сталагмиту и вытянув забинтованную ногу, сидел фрог лет сорока – рыхловатый, с невыразительной физиономией, весь перемазанный глиной. Едва завидев господина Икс, он принялся громко ныть и жаловаться на жизнь. Сколько можно сидеть вот так, в темноте и холоде? Он ранен, ему плохо, обезболивающее кончается, а этот мерзавец Хеллисентис и слышать не хочет о том, чтобы помочь компаньону!

– Ну вот скажите, неужели это так сложно – вернуться в деревню, а? Я же не прошу отправить меня обратно в столицу, но хотя бы помогите добраться до ближайшего врача…

– Заткнитесь, Эллукан. Тоже мне, страшная рана – слегка задело мышцу… Вот, принимайте подопечного. Свяжите парня покрепче и стерегите так же, как и её, – господин Икс мотнул головой в сторону Лереа.

– Да провалитесь вы в преисподнюю! – плаксиво откликнулся экс-полицейский. – Я ранен, ясно вам? Как, по-вашему, я его свяжу?!

– Ладно, не нойте… – мой конвоир извлек откуда-то кусок тонкого каната и сноровисто обмотал мне руки и ноги. Я не сопротивлялся: при виде того, в каком плачевном состоянии пребывает Эллукан, у меня моментально созрел план. Под конец Икс воткнул в путы палочку фонаря и растворился во тьме. Сделал из меня подсвечник, юморист. Я так и не смог толком разглядеть его физиономии...

– Что, Эллукан, ваши компаньоны не слишком-то расположены  заботиться о вас, а? – осведомился я, выждав некоторое время.

Он тут же разразился потоком бессвязных жалоб. Похоже, экс-полицейскому было всё равно, кто его слушает – ему не терпелось выговориться.

– Да, не больно-то хорошая идея пришла вам в голову, – заметил я, дождавшись, когда поток его красноречия немного иссякнет. – То, в каком положении вы очутились – прямое следствие неправильного образа мыслей.

– Я всего лишь хотел разбогатеть, – обиженно заявил он. – Что? Это, по-вашему, такое уж преступление?! Почему одним можно разъезжать на роскошных дино и есть с серебра, а другие должны считать каждый трито… И думать, у кого бы занять до жалования на этот раз! Мне выпал шанс, понимаете – один-единственный шанс за всю мою жизнь!

– В желании обогатиться нет ничего зазорного. Я говорю не об этом. Из всех возможных вы нашли самого скверного компаньона, какой только может быть.

– По крайней мере, он согласился выслушать меня до конца! – запальчиво возразил Эллукан. – И сразу поверил…

– Ну, в чутье Даго не откажешь, согласен. Только почему вы решили, что он оставит вас в живых? Проще уж было сразу застрелиться.

Он фыркнул.

– Пытаетесь нас поссорить, да? Сами-то вы кто такой? И зачем здесь?

– Поссорить? – я ловко проигнорировал его вопрос. – Старина, да какой мне смысл делать это?! Вы лежите здесь с простреленной ногой, но так ни черта и не поняли! Вы в его власти, целиком и полностью. Вы никто. Одно слово Хеллисентиса – и господин Икс свернет вам шею, или ткнет ножом, или всадит пулю… Бьюсь об заклад, вы и живы-то до сих пор лишь потому, что ваш босс не видел золотой жилы! Как только вы приведете его к ней, всё – можете считать себя покойником…

Он громко засопел.

– Вы ничего не знаете, иначе не говорили бы так… У нас с господином Хеллисентисом заключен контракт! Официально! И всё это нотариально заверено!

– Ходили к нотариусу? Или даже вызвали на дом? Весьма разумно, весьма… А скажите-ка, это предложение исходило от вас или от Хеллисентиса?

– Что вы имеете в виду? – насторожился он.

– Вопрос простой, Эллукан. Кто вызвал нотариуса? Вы вообще уверены, что фрог, оформлявший бумаги – это нотариус, а, например, не один из секретарей вашего компаньона? Старина Даго славится подобными, хм-м,  милыми шутками…

В пещере повисло молчание: экс-полицейский пытался заново осознать ситуацию.

– Вас поимели, Эллукан, – ласково произнес я. – И ко всему прочему, вы стоите одной ногой в могиле.

– Да кто вы такой, провалиться мне в преисподнюю?! – воскликнул он.

– Позвольте представиться: Эдуар Монтескрипт, конфиденциальный агент, – я усмехнулся.

– Сыщик? На кого работаете?

– В этом деле – на самого себя. Надо свести кое с кем счеты… Между прочим, совсем недавно мне довелось перейти дорожку вашему партнеру. Я остался в живых просто чудом, можете поверить! Включите же мозги, Эллукан. Вы должны хоть немного разбираться во фрогах… Неужели вас ни капли не настораживает, как Даго ведет дела? Как обращается с вами? Неужели это не наталкивает вас ни на какие мысли? Или вы предпочитаете закрывать на всё глаза? Ну, ставка здесь ваша жизнь – вам и решать, конечно…

– Я же просил не так много, – пробормотал он. – Треть, всего лишь треть! Даже не половину!

Я расхохотался.

– Да уж, простаков, как вы – ещё поискать! Слушайте, вы же работали в полиции! Как вам удалось сохранить такую… Детскую наивность?! Это же всё равно, что оставаться девственником, квартируя в борделе! Ну подумайте сами, зачем кому-то что-то вам платить, если можно не платить ни-че-го! Вас даже хоронить не надо: эти пещеры – готовая могила!

Вновь молчание. Я боялся дышать: лишь бы клиент не сорвался с крючка…

– Я чувствовал, – пробормотал он себе под нос. – Я знал… Таким, как я, в жизни суждено только одно – быть неудачником…

– Можете утешаться тем, что скоро всё закончится, – жестко ответил я. – Ну, или…

– Или что? – с надеждой спросил он.

– Или можете побороться. Терять-то вам, по большому счету, уже нечего, приятель; а вот выиграть… Выиграть можно такой пустячок, как жизнь.

– Куда ж я отсюда денусь, с простреленной-то ногой? – обреченно вздохнул он.

– Хеллисентис наверняка рассуждает так же. Но послушайте, вторая-то нога у вас здорова! Да и рана, по утверждению господина Икс, пустяковая. Боль можно и потерпеть. Найдете, из чего соорудить костыль?

– Ну-у… Допустим. А потом?

– Насколько я помню этот грешный дневник, подземные озера примерно на полпути к золотой жиле?

– Около того; может, больше – две трети…

– Даже если две трети. Им надо дойти дотуда, потом вернуться обратно… К тому же, я уверен – они не устоят против соблазна отколупнуть себе кусочек-другой! А это ещё час, а то и два. Пока они сообразят, что вас нет, пока снарядят погоню… Дохромаете. В конце концов – может, Хеллисентис не станет тратить на вас силы! У него тут есть настоящие враги, приятели этой … – я кивнул на Лереа. – Кстати, как ваши компаньоны меня обнаружили?

– Они уже собирались идти дальше, но господин Икс углядел свет в дальних пещерах – и отправился проверить, в чем дело…

– Ну, теперь он знает. Это был я, – говорить «мы» в данной ситуации не стоило; пусть лучше думает о своих проблемах, мне это на руку.

– Тогда, наверное, они уже в пути.

– Я бы на вашем месте не терял времени.

Он со стоном приподнялся.

– Владыки преисподней, как больно!

– А вы чего хотели? Радуйтесь, Эллукан, радуйтесь. Только мертвые не чувствуют боли. Кстати, как знать… Если уж выберетесь, сможете вновь попытать счастья – но теперь подыщете нормальных компаньонов!

Эти слова добавили ему прыти. Он достал из моих пут фонарик и довольно бойко заковылял прочь.

– Эй, постойте, а как же я?!

– Я по-прежнему не знаю, что у вас на уме! – пропыхтел он. – Спасайте себя сами, господин сыщик!

– Хотя бы развяжите веревки!

            Ага, как же. Бывший старший констебль Эллукан был занят спасением собственной никчемной шкуры; всё прочее его не слишком волновало. Я ещё некоторое время пробовал взывать к его совести, потом замолчал и тихонько хмыкнул.

– Вот она, фрогская благодарность… Ладно, не больно-то и хотелось.

– А ты та ещё бестия, Монтескрипт, – подала голос Лереа, когда слабый голубой свет превратился в едва различимое пятнышко. – Мы тебя недооценили… Таких, как ты, надо сразу убивать; потом легче живется.

– Сдохни ты сегодня, я завтра, – отозвался я.

На этом мы завершили обмен любезностями.  Я немного перевел дух и усмехнулся. Опять связан – уже третий раз за последнее время! На этот раз, увы, бритвенного лезвия под рукой не имеется: крохотная стальная пластинка была втоптана в снег, когда я пинал Суиша… Да и так ли уж она необходима? Шершавая поверхность камня – отличный абразив; потребуется не так много времени, чтобы перетереть верёвки…

Я принялся за дело. Спустя всего несколько мгновений со стороны Лереа послышалось тяжелое дыхание и быстрые ритмичные звуки. Великанша решила последовать моему примеру. Я сразу припомнил покореженную ванну в зимних купальнях – и удвоил старания. Эта тетка была дьявольски сильна; если она избавится от пут первой…

Не прошло и пяти минут, как я почувствовал, что тугие витки слабеют.

Мы освободились почти одновременно – по крайней мере, мне так показалось. Стараясь не шуметь, я двинулся в сторону озера. Судя по звукам, Лереа некоторое время следовала за мной, сохраняя, впрочем, хорошую дистанцию; а потом отстала. Ладно, сейчас не до неё… Я дополз до воды и некоторое время я пробирался вдоль берега. Наконец, мне повезло: по пальцам мазнула ткань. Палатка! Я лихорадочно нашарил вход и забрался внутрь.

Как я и предполагал, Хеллисентис со своими головорезами отправились в путь налегке. Тюки с провизией и снаряжением были здесь, под ненадежным присмотром Эллукана – впрочем, полагаю, у Даго не имелось особого выбора. Оставить на страже господина Икс? Но тот являлся лазутчиком, да и вообще «ударной силой» группы. Телохранитель? Но кто же тогда будет прикрывать его драгоценную задницу? Ха! Наверняка он сейчас жалеет, что не взял с собой побольше народу!

Некоторое время я пытался определить на ощупь, что же передо мной; по закону всемирной подлости, под руку лезли разные тяжелые, угловатые и совершенно ненужные предметы. Но вот, наконец, я нашарил коробок спичек. Дальше дело пошло веселее. Не прошло и минуты, как я обнаружил керосиновый фонарь и – вот счастье! – моё оружие. Из палатки я вылез, грозно поводя стволом. Лереа, конечно, не было. Ушла? Или затаилась где-нибудь поблизости? Я бегло обследовал пещеру, каждую секунду готовый к нападению... Ничего. Что ж, придется продолжить путь. Я покачал фонарь, прислушиваясь к плеску керосина. Заправлен под завязку. Хорошо; будем надеяться, этого хватит.

От мушкета я, по некотором размышлении, отказался – и притопил его возле берега. Штука тяжелая, громоздкая, да и будет ли от него толк при внезапном нападении? Вот пистолет – другое дело. Кроме того, я взял весьма кстати подвернувшееся мачете. Так уж сложилось, что холодному оружию я доверяю больше, чем огнестрельному; к тому же, недурно умею фехтовать – спасибо учителю Тыгуа и моим спарринг-партнерам. Это была стандартная, привычная мне армейская модель. Пальцы у фрогов несколько длиннее, чем у людей, так что я обычно подгонял рукоять под себя, но сейчас было не до того.

Идти пришлось часа три – впрочем, здесь, под землей, чувство времени начинало сбоить, так что я не могу сказать с точностью, сколько занял путь. Выбирать направление было несложно. Череда подземных озер тянулась вдаль; собственно, это были даже не озера, а разлившаяся по пещерам река.  Пробираться вдоль скользких глиняных берегов, усеянных торчащими там и сям камнями, было непросто, но всё же полегче, чем раньше. Главное – не поскользнуться и не рухнуть в воду: случись такое, я сразу потерял бы два своих главных козыря – фонарь и заряженный пистолет. В этой части пещер стены тоннеля изобиловали нишами и отнорками. Каждая из таких дыр могла в любую секунду озариться вспышкой выстрела… Но я устал бояться; и даже не слишком вглядывался – как говорится, будь что будет… Лишь однажды я изменил этому правилу, заметив нечто, торчащее из груды камней. Это оказался старинный, с примкнутым штыком мушкет – изъеденный ржавчиной почти до неузнаваемости… Могила. Могила того самого паренька-конфедерата, раненого в последней схватке с королевскими отрядами; проводника, обещавшего вывести «непримиримых» по ту сторону гор.

…Они похоронили его в одной из пещер – бережно уложили тщедушное тело в нишу, укрыли шинелью и завалили камнями...

            Наконец, череда озер кончились. Впереди зияло сразу пять тоннелей. Замотав руку шарфом, я осторожно снял с фонаря горячее стекло. Ровно… Ровно… Ага, заколебалось! В одной из этих дыр явно ощущался ток воздуха; туда я и полез. Поначалу тоннель был узким, но постепенно расширялся – и наконец, вывел в огромную полость.

Свет факелов не доставал до противоположного конца исполинской каверны; в нескольких шагах от входа зияла пропасть. Шумела вода. Тремор взял догорающий факел и бросил его вниз. Солдаты зачарованно наблюдали, как огненный росчерк летит, превращаясь в еле заметную искру, а потом и вовсе исчезает.

Только вот никакого провала здесь не было и в помине. Вместо него темнело большое, почти правильной круглой формы озеро. Подземелья живут своей жизнью. В течение сотни лет эта исполинская шахта мало-помалу заполнялась водой. Страшно подумать, какая здесь глубина. Я поднял взгляд повыше.

По краю каверны шел карниз – неровный и усеянный отколовшимися от невидимого свода каменными глыбами, но достаточно широкий, чтобы по нему можно было без опаски пройти.

            Всё верно, пройти можно… Наверное. Хотя камней нападало изрядно. Помнится, в дневнике было ещё что-то про водопад, но я не слышал никаких звуков, кроме собственного дыхания. Ладно, здесь я пройду, ничего сложного. Другое дело, что большую часть пути спрятаться, по сути, негде – если в пещерах я мог укрыться за сталагмитами, то здесь стану ходячей мишенью… Я поднял фонарь повыше. Крохотная, по масштабам пещеры, искорка не могла разогнать вечную ночь подземелья. Жутковатое местечко – хотя пещеры в принципе не слишком-то уютны… Казалось, сам воздух здесь давит на плечи, пригибая к земле.

            Ещё одна мысль не давала покоя. Где-то впереди почти наверняка ошивались Тремор и его подельник. Вполне возможно, что к ним присоединилась и Лереа – великанша вполне могла обогнать меня; судя по всему, шайка «зимних убийц» знала эти подземелья неплохо. Хеллисентис с телохранителем и господин Икс тоже должны были находиться поблизости: если верить дневнику, до золотой жилы оставалось всего ничего. Не говоря уже о моих компаньонах… И тем не менее – я до сих пор не слышал ни звука. Куда все пропали? Я усмехнулся. Стоя здесь, я этого точно не узнаю. Пора начинать восхождение.

[napalm]

***

            Мне повезло – как везло, в общем, уже не раз в этом нелепом, кошмарном, вымотавшем всю душу деле. Никто не соблазнился возможностью пострелять по освещенной мишени; никто не выскочил, размахивая заточенным железом, из темноты. По мере того, как я поднимался наверх, становилось холоднее. Русло подземной реки оказалось пересохшим, и я немного приободрился: карабкаться по скользким камням сквозь водопад мне совсем не улыбалось…

            Узкий ход был наполовину завален каменными обломками. В одном месте мне пришлось пробираться на четвереньках, лишь самую малость не задевая макушкой растрескавшиеся глыбы. Очень неприятное ощущение…

Золотая жила открылась взгляду неожиданно: змеящаяся полоса пролегала примерно на уровне моих глаз. Она и впрямь чем-то напоминала молнию, застывшую среди каменных туч. В других обстоятельствах я бы рассмотрел её как следует, может даже, попытался бы отковырнуть кусочек-другой (я не святой), но сейчас просто бросил мимолетный взгляд. То, что нависало над головой и то, что скрывала темнота за пределами освещенного участка, волновало меня куда больше. Старина Даго уже вовсю должен долбить здесь породу; что же помешало ему? Завал, наконец, кончился: я смог распрямить спину.

            Это место было в каком-то смысле пределом, границей. До сих пор я хотя бы приблизительно знал, что меня ожидает; теперь же впереди была полная неизвестность. Что ж, посмотрим. Этот, последний тоннель имел подъем. Поначалу он был почти незаметен, но вскоре пришлось карабкаться, цепляясь многочисленные трещины в полу и стенах... А потом впереди забрезжило слабое мерцание.   

            Оно было холодным, голубоватым – явно не лампа и не факел; больше похоже на свет очень пасмурного дня… Неужели выход?! Вскоре мой фонарь сделался ни к чему. Я прикрутил фитиль. Керосин надо экономить. Тоннель заканчивался обширной пещерой. Я вышел на середину и остановился.

            С трех сторон меня окружал камень; четвертая была полупрозрачной. Один из бесчисленных языков глетчера, берущего начало в вечных снегах высокогорья, закупоривал проход. Сверху, между потолком пещеры и льдом, оставалась узкая щель – именно оттуда сочился свежий воздух и пробивался свет. Рыже-черный заржавленный конус возле большого камня – когда-то он был пирамидой мушкетов, теперь сросшихся в единое целое. Полуистлевшие холщовые ранцы, ящики с какой-то армейской справой, бочонки, кожаные бурдюки – всё аккуратно уложено или составлено вдоль стен. В голубовато-серой полупрозрачной толще что-то темнело. Я подошел ближе.

            …Они все были здесь. Полсотни, если не больше, фрогов, облаченных в старинные одежды. Я мог различить суровые, мужественные лица «непримиримых» – лики воинов, солдат и командиров последней из армий Конфедерации Хрустальных гор. Вмороженные в лёд, неподвижные, спящие тем глубочайшим сном без сновидений, в котором отличие от истинной смерти есть всего лишь вопрос метафизики…

            Почему я не понял этого раньше? Эльза, бедная моя Эльза! Она догадалась обо всём почти сразу – тогда, за чашкой кофе у Лакси; а я легкомысленно отверг это предположение… Меня подвела собственная осведомленность – остановила буквально в полушаге от простой, даже примитивной догадки. «Выморозка личности»… Ну да; я-то знал об этом с детства. Непреложное правило, закон природы – никто не может провести в криобиозе более трех лет подряд! Но ведь из любого правила рано или поздно бывают исключения. Фроги погружаются в зимнюю спячку каждый год. Это так же естественно, как и то, что они едят или пьют. Даже распоследний нищий может лечь в наполненную водой яму и дождаться, покуда холод не скует его члены – чтобы вернуться к своим печалям и хлопотам, когда весеннее тепло растопит лёд… Но что будет там, где лед не тает? Там, где поверх старой корки нарастают всё новые и новые слои; где даже солнце летнего полудня неспособно вызволить спящих из ледяного плена?      

            Тремор, Лереа, старый Шу… Они вовсе не были семейкой психопатов-убийц или членами какой-то изуверской секты, как я считал до этой минуты; хотя и жажда убийства, и жестокость были присущи им в полной мере. Последние конфедераты, возвращенные к жизни неведомой силой спустя добрую сотню лет…Что они чувствовали? Почему стали убивать – и не где-нибудь, а в столице, за многие тысячи километров отсюда? И откуда эта жуткая, иррациональная ненависть к погруженным в криобиоз – ведь и сами они не так давно пребывали в подобном состоянии…  

            Я подошел к ледяной стене вплотную. Конфедераты явно готовились к ледяному сну; он не застал их врасплох, изнемогших от истощения. Крупные, широкоплечие горцы, ветераны, многие – в расцвете сил, хоть война и оставила на них печать лишений и застарелой усталости … И потом, фроги не спят стоя. Кто-то выстроил это воинство на последний парад – выстроил, наверное, уже после того, как мороз превратил их тела в подобие камня…

            Но я же помню дневник – подлинные, как теперь выяснилось, записки генерала «непримиримых»… Они вовсе не собирались оставаться здесь навечно!  Шу рассчитывал перевалить через горы, зазимовать в одной из незаселенных долин… Что помешало им?

            Я не слышал ни звука, но что-то всё-таки заставило меня обернуться. Тремор преодолел уже половину пещеры. Ступни ног он обмотал в несколько слоёв каким-то тряпьём – от чего шаги сделались совершенно бесшумными. Очередная военная хитрость… Да нет, не очередная – последняя. В руке конфедерата был тяжелый клинок – весь изъеденный ржавчиной, но тем не менее вполне способный раскроить мне голову. Я поднял пистолет. На его физиономии возникла кривая ухмылка.

– Как меняется мир, если смотришь на него поверх ствола, верно, бледнокожий? Всё сразу становится проще… Ну, что же ты медлишь?

Я молчал. Действительно, что мешает мне спустить курок? Я вовсе не собирался оставлять его в живых. Он причинил мне страшную боль, убив Эльзу; он готов был прикончить меня здесь и сейчас – да и прикончил бы, если б не моя интуиция… Так почему я медлю, вместо того, чтобы просто, без затей прострелить его голову? Почему это кажется мне чем-то… Неправильным? Или – недостаточным?

            Тремор прищурился.

– Предлагаю тебе сделку, бледнокожий. Ты же наверняка хочешь кое о чем меня спросить, верно? Вижу, что хочешь. Ты из тех, кто любит получать ответы.

Я облизнул пересохшие губы.

– Допустим. А взамен?

– Убери пистолет.

Я покачал головой.

– Брось, парень! Пуля – это слишком просто для таких, как мы. Серьёзные дела надо решать острым железом, уж поверь! Ничто не приносит большего удовлетворения, чем всадить во врага клинок… Ну же, давай! Ты молодой, сильный, ты легко справишься с таким потасканным старым хреном, как я!

            Тут бы и пальнуть ему в брюхо, подумал я, одной рукой убирая пистолет за пояс, а другой извлекая из ножен мачете. А пока негодяй будет корчиться на земле, вытянуть всю подноготную, отрубая от него по кусочку…

– Я тебя слушаю.

– Ты ведь читал записи генерала Шу, верно? Мы оказались в ловушке, – Тремор начал, будто невзначай, обходить меня сбоку. Я чуть приподнял клинок и отступил на шаг.

– Наши враги не полезли за нами в пещеры; их командиры не были дураками. Они попросту блокировали нас тут. Сунься мы обратно – наткнулись бы на шквал огня.

– Вы не нашли выхода по ту сторону гор?

– Выход здесь, – он кивнул на ледяную глыбу. Должно быть, рассчитывал, что я обернусь. – Только он запечатан. Тот парнишка, что вызвался быть нашим проводником… Он-то пробирался на ту сторону, и не единожды. А потом часть ледника сошла и закупорила горловину, словно пробка.

– Вас было не меньше полусотни. Что, даже не пытались расчистить проход?

– Ну отчего же. Пытались, – он взмахнул своим ржавым тесаком, широким жестом обведя пещеру. – Всё это освободили от льда и камней наши парни. Но через несколько дней у нас кончилась провизия, а на голодный желудок много не наработаешь. Мы были сильными фрогами, Монтескрипт. Но всегда найдется тот, чья воля слабее. Сперва один, потом ещё двое… С каждым днем  нас становилось всё меньше. Каждую ночь кто-то из наших впадал в ледяной сон. Это же так просто – позволить холоду взять над тобой верх… Так естественно.

– И что, вы не пытались найти другой выход?

– Пытались, конечно, – он переступил с ноги на ногу и чуть-чуть, едва на четверть шага, придвинулся ко мне. – Только без толку. Отнорки никуда не ведут. Заберешься в них – попадешь в чертов лабиринт, а потом всё равно вернешься сюда; так-то.

Я слегка покачал в руке мачете, примеряясь к балансу. Интересно, когда он попробует атаковать? Я бы на его месте тянул как можно дольше, в надежде на то, что противника удастся заболтать. А ведь ещё поблизости бродит Лереа… Быть может, она уже здесь. Где-то совсем рядом, в одном из темных отнорков: затаилась, выжидая удобный момент.

– И вы, оставшиеся, решили уйти в криобиоз? Переждать зиму в пещерах?

– Тогда это казалось хорошей идеей, – кивнул он. – Ну, по сравнению с прочими вариантами. Мы рассчитывали, что летнее солнце растопит лёд. Никто не думал, что он здесь вовсе не тает.

– Довольно опрометчиво…

– Легко судить, когда сыт и полон сил. Ты никогда не был на войне, а? Голод, тяжкий труд, страх... Голова в таких условиях не слишком хорошо варит. И потом, такой уж нам выпал жребий: из всех возможных мест выбрать самое поганое. Чуть ниже или чуть выше, и наш план сработал бы. А здесь, в этом гроте, царит клятое равновесие температур…  

Тремор вновь переступил с ноги на ногу – но теперь продвинулся не вперед, а чуть вбок. Что он задумал?

– И всё же вас хватило на то, чтобы выстроиться, будто на парад, – я кивнул на замерзшие фигуры. Он опять чуть сдвинулся. А, вот в чем дело! Мой враг пытался сделать так, чтобы у меня за спиной оказался один из крупных камней. Тогда – обманный выпад, я инстинктивно делаю шаг назад… И, споткнувшись, падаю навзничь. Коварно, ничего не скажешь!

– Это гордость, бледнокожий. Тебе не понять… Королевские солдаты могли получить приказ. Тогда они вошли бы в пещеры – и добрались бы до нас, рано или поздно. Встретить их стоя – это единственное, что мы могли. Шу приказал вырубить во льду ямы и натаскать воды из подземной реки. В тот день как раз ударили морозы. Мы замерзали последними…

– И проспали без малого сотню лет. Ну, а как вам удалось вернуться к жизни? Насколько могу судить, твои товарищи не слишком продвинулись в этом направлении… И главное – почему вы избежали «выморозки личности»?! Кто вас вызволил отсюда, а?  Ведь кто-то же вызволил, верно?! – тут я с огромным трудом преодолел соблазн оглянуться на ледяную глыбу. – Кто такой доктор Барбудо? И каким…

– Барбудо? О, ну это самое интересное! Он был… – внезапно оборвав фразу на полуслове, Тремор атаковал.

            Мерзавец всё рассчитал точно. Всё, кроме одного. Он никак не предполагал, что я смыслю хоть что-нибудь в фехтовании. Полицейские, да и клика Хеллисентиса, предпочитали огнестрельное оружие – и в результате он пришел к выводу, что холодное ныне находится в небрежении… А это не вполне соответствовало истине. Да и мог ли он ожидать подобного от парня, который, по его разумению, зарабатывает на жизнь, выслеживая неверных жен и вынюхивая чужие секреты?

            Но моим наставником был Тыгуа. Тыгуа, который специально учил нас парировать внезапные, коварные удары; Тыгуа, который вдалбливал в наши тупые головы: фехтование – вопрос скорости. Успел среагировать на начало движения – живешь; нет – с изумлением взираешь на фонтанирующую кровью дырку в собственной шкуре, правда, взираешь недолго…

Наверное, Тремор полагал, что делает всё очень быстро. Но пока ржавый клинок моего врага брал разгон, я успел заметить мгновенное напряжение его мышц, угадать траекторию – и контратаковал, вполне традиционным для рубящего оружия двойным ударом. Первый отклонил летящее мне в лицо острие, а второй, нанесенный практически тем же движением, глубоко располосовал ему бицепс.   

Тремор отшатнулся. В глазах его полыхнуло изумление – а я, развивая успех, нанес  короткий секущий удар по запястью – и снова попал! Он быстро перехватил клинок другой рукой и отскочил назад, разрывая дистанцию.

– Сюрприз, Тремор! – я начал обходить его слева. – Так что там насчет доктора Барбудо? Мне всё ещё интересно…

Шлеп! Капля крови сорвалась с его локтя и темной кляксой расплылась по камню. Шлеп! Шлеп!  Теперь время работало на меня: несколько минут, и он начнет слабеть… Внезапно Тремор отбросил оружие – и, пригнувшись, юркнул в узкую щель. Я перевел дух. Неплохо; но Тыгуа наверняка не преминул бы заметить, что всякое дело нужно доводить до конца. Легко сказать! Выслеживать этого мерзавца, пускай даже раненого, в узких проходах каменного лабиринта мне совсем не улыбалось: я сразу терял преимущество, которое давал длинный клинок. Но есть ли у меня иной выбор?  

Наверное, есть. Я не собирался разменивать свою жизнь на его. Я должен выжить, выжить и вернуться… Думай, Монтескрипт, думай! Некоторое время я вслушивался в тишину, а потом шагнул к аккуратно составленному у стен скарбу. В первую очередь меня интересовали характерной формы бочонки – такие используются и поныне, для хранения пороха. Стягивавшие их медные обручи позеленели от коррозии, но всё ещё крепко держали набор – необычайно твердую, пропитанную смолами местную древесину. Втулку и пробку покрывал толстый слой воска. А что, если… Идея безумная, конечно! Повозившись немного, я откупорил один, встряхнул несколько раз, наклонил... На ладонь мне потекла струйка серого порошка.

Это было огромной удачей! Порох не отсырел; лишь немного слежался – но это дело поправимое… Минут десять ушло на то, чтобы соорудить обвязку. Я прикинул, что смогу вытащить четыре бочонка – с остановками и передышками, разумеется. Хорошо бы, этого хватило – возвращаться в ледяную усыпальницу почему-то совсем не хотелось…

***

Я ни черта не смыслю в подрывном мастерстве. Единственный раз, когда мне пришлось иметь дело со взрывчаткой, рядом был Тыгуа – да и вообще, моё участие ограничилось ролью носильщика. Никакой уверенности, что задуманное удастся, не было.

Тяжкий груз заставлял делать передышки каждую дюжину шагов – я несколько переоценил свои силы. Веревочные лямки обвязки впивались в плечи. Руки были заняты – в одной фонарь, в другой пистолет. Добравшись, наконец, до завала, я с облегчением перевел дух. Ну что, ещё одно усилие – и Тремор будет навеки погребен вместе со своими однополчанами…

– Господин Монтескрипт, как ваши успехи?

Веский повод, чтобы подпрыгнуть от неожиданности и расшибить макушку о низкий свод. К счастью, я был слишком измучен и ограничился судорожным вздохом.

– Проклятье, барон! Вы едва не довели меня до инфаркта.

– В вашем-то возрасте? Бросьте! – он остановился на границе освещенного пространства. В руках Эль Талги держал одно из своих ружей. – Нашли кого-нибудь?

– Тремора, вожака.

– О! Значит, вас можно поздравить?

– Пока не с чем. Мы малость повздорили, и я пропорол ему шкуру – к сожалению, не насмерть. А что у вас?

– После того, как вы нас покинули, Квирри и Эрхенио отловили одного из мерзавцев. Я решил, что они управятся с ним без меня.

– И вы не побоялись отправиться дальше в одиночку?

– Я заметил слабые отблески и пошел следом, сохраняя безопасную дистанцию.

– Чертовски рискованно, а?

– Риск –  благородное дело. Я по натуре авантюрист, – усмехнулся барон.

– Гм… Судя по тому, что вы здесь, это был мой фонарь, – происходящее нравилось мне всё меньше. Кроме того, меня нервировало его оружие. Он не то чтобы направлял его прямо на меня; ствол смотрел чуть в сторону – но…

– Мне показалось, я узнал ваш силуэт. Но полной уверенности не было, – уклончиво ответил Эль Талги. – К тому же, возле круглого озера я отстал. Пришлось немного поплутать… А вы, я вижу, не с пустыми руками?

– Всё ещё мечтаете о сокровищах? Расслабьтесь, там обыкновенный порох.

– Порох? Зачем?

– Хочу запечатать проход. Эта пещера – чертова гробница, барон. Пускай ею и остаётся.

– Боюсь, я не могу вам этого позволить, – его голос вдруг сделался ледяным. Ствол мушкета теперь смотрел прямо на меня.

– О, какой пассаж. Почему же?

– Бросьте, Монтескрипт. Я заметил жилу. Огонька спички порой достаточно, чтобы сделаться миллионером... Забавно, правда?

– Так что, мы теперь враги?

– Помнится, сутки назад я завел речь о партнерстве. Предложение до сих пор в силе. Кстати, положите-ка ваш пистолет на камень… Нет-нет, вон на тот, подальше. Благодарю…

Такое вот, значит, партнерство, да?

– А наша миссия? Вы не забыли, ради чего мы здесь?

– Осталось прикончить лишь двоих, к тому же, один из них ранен. Пустяки. Мы справимся.

– А шайка Даго?

– Этим тоже придется умереть, – пожал плечами барон. – Я бы устроил им засаду снаружи и перестрелял по одному.

– Что, вот так просто?

– Главное, правильно выбрать место.

            Я помолчал, собираясь с мыслями. Оправдывались самые худшие ожидания: проклятое золото в легкую сводило с ума. Деловитая серьёзность, с какой барон рассуждал о предстоящих убийствах, лишь укрепила меня в убеждении – к этому фрогу больше нельзя поворачиваться спиной.

– А как же Квирри и Эрхенио?

– Они нам помогут. И кстати… Вовсе не обязательно посвящать наших компаньонов во все подробности, согласны? Пускай остаются в неведении.

– Собираетесь использовать их втёмную?

– Имеете что-то против? Послушайте, Эдуар, вы же неглупый парень. Половина куда лучше, чем четверть, а?

            А ещё лучше вовсе ни с кем не делиться, подумал я. Неплохо придумано: барон уберет нашими руками всех конкурентов, а потом… Потом, скорее всего, избавится от меня. Эрхенио и Квирри в относительно безопасном положении – покуда не догадываются о золоте. Может, конечно, я и неправ. Может, он собирается поступить честно… Ага, как же, держи карман шире!

            Что же делать? Согласиться для вида, а потом, улучив момент, всадить ему нож в спину? Ну, и чем я тогда буду отличаться от таких, как он или Хеллисентис? Умыть руки? Вряд ли Эль Талги позволит мне уйти вот так просто. К черту всё, я просто обязан выжить! Обязан – ради той, что ждала меня в огромном холодном доме, за тысячи километров отсюда…

– Ладно, Скет, ваша взяла, – я ухмыльнулся как можно более цинично. – Лучше половина, чем ничего, вы правы…

Он немного расслабился.

– Сделаем вот что... Вы серьёзно ранили вашего оппонента?

– Полагаю, да.

– В таком случае, отыщем его и довершим начатое вами. Начнем с этого.

– Ладно. Может, вернете мне пистолет?

– Лучше, если он будет у меня, – барон подобрал мой ствол и закинул мушкет за спину. – У вас, я вижу, имеется мачете. Идите вперед, Эдуар; в случае чего, я вас прикрою.

            Вот оно как. Эль Талги даже не слишком скрывал свои намерения. Готов поспорить, он пристрелит меня в тот же миг, как с Тремором будет покончено… А то и раньше: сразу, как увидит его. Пистолетная пуля – мне, мушкетная вожаку «непримиримых». Барон отличный стрелок… Отказаться? Но тогда он убьёт меня прямо здесь: похоже, как конкурент я для него теперь опаснее «ледяных убийц».

Видят князья преисподней, я этого не хотел. Но барон не оставлял мне иного выхода, кроме как улучить момент и попытаться достать его клинком: пускай призрачный, но всё же шанс… Только вот Скет наверняка будет сохранять меж нами дистанцию: он прекрасно всё понимает. Да и цель я представляю отличную, с подсветкой… С подсветкой?

– Вернемся туда, где  я дрался с Тремором. Попробую выследить его по каплям крови, – не дожидаясь ответа, я вытащил из ножен мачете и зашагал назад.

Подъем становился всё круче; в какой-то момент пришлось раскорячиться, цепяясь за стены расселины… Сейчас. Пора.

Фонарь выскользнул у меня из руки, и, громко лязгая, покатился вниз. Разлившийся керосин вспыхнул. Барон громко выругался.

– А ну, стоять! Какого дьявола вы это сделали?!

Я замер, почти физически ощущая направленный мне в спину ствол.

– Проклятье, барон! Что вы от меня хотите – я не альпинист!

– Не двигаться! – Эль Талги, не опуская оружия, подобрал фонарь, осмотрел его – и вдруг усмехнулся.

– Недурная попытка, Монтескрипт! Только вам не повезло: эта штука прочнее, чем кажется. Стекло разбилось, но он всё ещё может светить. Спускайтесь сюда, и смотрите, без шуток. Я хочу…

            Что хотел Скет Эль Талги, я так и не узнал. За его спиной беззвучно, как призрак, соткался из мрака высоченный силуэт. Сверкнуло узкое лезвие. Одним быстрым, отточенным движением Лереа перерезала барону горло.

В пару безумных прыжков, рискуя переломать себе ноги, я очутился возле них; но великанша уже исчезла во тьме. Самодельная тряпичная обувь, такая же, как и у Тремора, едва слышно шуршала по камню. Я подхватил выпавший из рук Эль Талги пистолет и выпалил наугад, но, конечно, промахнулся – пуля несколько раз звучно срикошетила от каменных стен.

            Я присел на корточки. В свете догорающего пламени кровь казалась черной, как нефть.

– Оно ведь того не стоило, а, Скет?

Эль Талги не ответил мне. Барон был очень занят – он умирал. Я дождался, покуда тело перестанет содрогаться в конвульсиях, и встал.

– Пора кончать со всем этим. Я уже сыт по горло. 

[napalm]

Глава 19. Темные воды

 

…Самодельную петарду я установил в узкой горловине полузасыпанного тоннеля, как раз напротив того места, где золотая жила выходила из камня. Три бочонка легли в ряд; содержимое четвертого я решил использовать, чтобы сделать пороховую дорожку – ибо огнепроводного шнура у меня, разумеется, не было.

Я понятия не имел, хватит ли силы взрыва, чтобы обрушить своды тоннеля. По крайней мере, глыбы над головой выглядели многообещающе. Покуда я возился, пристраивая заряды, сверху то и дело срывались мелкие камешки. Когда я, наконец, ногами вперед выбрался из узкого лаза, то испытал ни с чем не сравнимое облегчение. За прошедшие сутки мне уже не раз пришлось рисковать жизнью; но быть раздавленным внезапным обвалом, пожалуй, худшая участь из всех возможных…

Осторожно пятясь, я продвигался по скальному карнизу. В некоторых местах пришлось расчистить тропу от камней – иначе порох просто утек бы в крупные щели меж ними; а кое-где, наоборот, составлять из булыжников тропинку для будущего огня. Я хотел иметь как можно больше времени на отход. Конечно, порох – это вам не горная взрывчатка; но кто его знает, на что способны раскаленные газы в замкнутом пространстве пещер... Бочонок вскоре опустел. Я выкинул его в озеро и позволил себе минутную передышку. Если всё получится, как я задумал, Лереа и Тремор окажутся замурованными в каменной гробнице до скончания времен.  

Чиркнула спичка. Высокий, искрящий язык огня с бодрым шипением побежал по камням. Я бросился в противоположную сторону. В несколько прыжков преодолев последние метры скального карниза, я нырнул в тоннель, ведущий к подземным озёрам. Злополучный фонарь раскачивался в мой руке; меж сталагмитов метались черные тени. Отбежав на расстояние, показавшееся мне безопасным, я остановился перевести дыхание. Взрыва всё не было. Ничего удивительного: я сам мог ненароком разметать пороховую дорожку, или свалился один-единственный из заботливо пристроенных мною камней, или… Выжду несколько минут, а потом придется возвращаться, подумал я – и  в этот момент мина сработала.

Взрыв получился что надо: оглушительный грохот, а следом по пещерам прокатился раскатистый гул обвала. Спустя несколько секунд я ощутил дуновение горячего воздуха, пропитанного вонючими пороховыми газами и каменной пылью.

Взрывная волна, хоть и ослабленная расстоянием, растревожила  сонный пещерный мир. Повсюду слышались шорохи и потрескивание; где-то неподалеку звучно хрустнуло – должно быть, откололся какой-нибудь сталактит... Надо проверить результаты этой затеи, взглянуть на завал собственными глазами, подумал я – но так и не сдвинулся с места. Что-то удерживало меня – а в глубине души стремительно нарастал страх. Чувство долга некоторое время пыталось бороться с невесть откуда взявшейся паникой – но последняя, похоже, одолевала. Уже потом, вспоминая этот момент, я пришел к выводу, что во мне пробудились некие древние инстинкты, быть может, доставшиеся от далеких пращуров... Правда, толку от них всё равно было чуть.

Ещё раньше, впервые ступив на берег круглого озера-колодца, я почувствовал себя крайне неуютно – и не зря; должно быть, подсознательно ощутил что-то такое… Взрыв не просто завалил проход. Он нарушил царившее в этом месте хрупкое равновесие, и спустя несколько секунд исполинская глыба, отделившись от свода, рухнула в бездонное тёмное озеро, вытеснив массу воды, эквивалентную собственной – в полном соответствии с законами физики.

Оттуда, где находился я, всё это выглядело так. Вдруг задул сильный ветер – вода гнала воздух, толкала его перед собой, словно поршнем. На несколько мгновений пещеры превратились в огромный орган: каждый отнорок,  каждый грот, каждый из сталактитов вдруг зазвучал, запел, рассекая плотные струи взбунтовавшейся атмосферы… Чувствуя, как сердце уходит в пятки, я поднял догорающий фонарь как можно выше – как раз вовремя, чтобы увидеть несущуюся на меня со скоростью курьерского поезда стену воды. Обрамленная пеной, переливающаяся, мерцающая темным блеском… Для встречи со мной Смерть выбрала потрясающе красивый наряд, и у меня оставалась лишь пара секунд, чтобы сказать приличествующую случаю фразу. Но как на зло, на ум не пришло ничего лучше пошлого «merde». Правда, говорят, Наполеон при Ватерлоо использовал именно это словечко…

Всё, что я успел – это набрать в грудь как можно больше воздуха; а в следующий миг меня сбило с ног, обожгло ледяным холодом, закрутило так, что я перестал понимать, где верх, где низ – и потащило куда-то, немилосердно молотя о камни…

***

По всем законам природы, я должен был превратиться в истерзанный труп. До сих пор не понимаю, как мне удалось выжить; но факт остается фактом – когда я уже готов был сдаться и впустить в легкие первую, самую мучительную порцию ледяной воды, несущий меня поток неожиданно ослабел. Я из всех сил заработал руками и ногами – к счастью, выбрав правильное направление; и спустя несколько секунд вырвался на поверхность. Какое невыразимое блаженство – сделать вдох!

Вскоре я почувствовал под ногами твердь. Но стоило сделать пару шагов, как щиколотку словно пронзили кинжалом – ногу свела острейшая судорога. Я чертыхнулся сквозь зубы. Да, опасность всё ещё не миновала: температура пещерных вод была всего на пару градусов выше точки замерзания, и теперь мне грозила смерть от переохлаждения. Надо активнее двигаться… Легко сказать! Теперь судорога свела и вторую ногу. Боль была поистине адская – но я упрямо пробирался вперед. Воды сделалось по грудь, потом по пояс. Наконец, я выбрался на сушу – и рухнул в изнеможении, оглашая темноту стонами, хрипом и невнятными ругательствами.

Мало-помалу скрутившая меня судорога отпустила. Надо было выбираться отсюда. Припомнив кое-что из наставлений бывалых путешественников, я стащил мокрую одежду и отжал; затем вновь натянул  на себя сырые тряпки. Если буду двигаться активнее, они высохнут прямо на мне. Активнее… Легко сказать! Я был измучен, избит, вдобавок, кругом царила кромешная тьма. Вытянув вперед руки, я осторожно двинулся в путь; но не успел одолеть и ста метров, как впереди послышался едва слышный стон.

Я замер с поднятой ногой. Показалось? Нет, снова, теперь уже громче… Поколебавшись немного, я всё же решил окликнуть неизвестного страдальца.

– Эй! Кто здесь?

– Помогите! – голос был таким слабым, что я сперва не узнал говорившего.

– Кто тут? Назовись!

– Это я приятель… Помоги…

– О, вот так пассаж! Какая встреча! – я взялся за рукоять мачете: по счастью, оно не вывалилось из ножен, когда меня подхватил водяной вал. – Что, господин Икс, фортуна переменчива? А где же ваши друзья?

– Не знаю, ох… Моё колено…

            Держа оружие наготове, я приблизился. Он тихо постанывал. Ранен? Или это всего лишь хитрость?

– Ну, что там с вами?

– Ударило о камень, когда налетела волна. Хеллисентис… Я говорил ему, что надо выбрать другую пещеру…

– А, вот оно что! – меня вдруг разобрал нервный смех. – Душка Даго, как водится, посчитал себя умнее всех – и заблудился… Тупой ублюдок. Вам не пещеру следовало выбирать, а работодателя… И потщательней!

– Он хорошо платил… – прошептал господин Икс.

– О, так вы у нас теперь богатей? Ну что же, пускай эта мысль утешает вас… Всю недолгую оставшуюся жизнь, – с этими словами я заковылял прочь.

– Нет! Стойте! – в голосе Икса прорезались панические нотки. – Вы не можете оставить меня здесь! Пожалуйста!

– Идите к дьяволу.

– Я заплачу! Отдам всё, все деньги, только…

– Да на черта мне они, – пробормотал я.

– Не оставляйте меня! Прошу вас!

– Могу прекратить ваши мучения. Один удар мачете – и всё. Интересуетесь? Нет? Я так и думал…

Он продолжал умолять; эхо, словно передразнивая, звенело и металось во тьме. Наконец, крики смолкли. Я выждал минут пять – и повернул назад.

– Что там у вас с коленом?

– Вы вернулись! – выдохнул он. – Слава всем князьям преисподней!

– Решил, что в моём возрасте начинать карьеру негодяя поздновато, – я присел возле него на корточки. – Жаль, света нет; придется на ощупь. Если это вывих, попробую вправить…

– Свет?! Князья преисподней, у меня же есть свет! – он завозился, затем что-то негромко хрустнуло, и пространство вокруг нас залило голубоватое сияние химического фонарика.

– Хорошая штука! Насколько его хватит?

– Часа на два – два с половиной… И у меня есть ещё парочка.

Лезвием мачете я распорол на нем штанину. Колено выглядело неважно, но мне уже доводилось видеть такое. Тыгуа учил нас справляться с травмами самостоятельно. Я покрепче ухватил пострадавшего за лодыжку.

– Будет немного больно, Икс. Но вы же настоящий мужчина, верно?

– Что вы собираетесь делать?

– Сейчас узнаете.

…Эхо, разносившее по пещерам вопли и проклятья, наконец смолкло.

– Ну-ну, спокойно, больше не буду. По крайней мере, кость встала на место. Сейчас забинтуем… А теперь, мистер Икс, попробуйте встать, – я подхватил его под руки. – Обопритесь о моё плечо!

– Князья преисподней, чтоб вас! Э-э… В смысле, спасибо. Такая боль, я сам не знаю, чего несу! Э-э… На самом деле меня зовут…

– Да плевать мне, как там вас зовут. Идти можете?

– Ох… Если вы не будете слишком спешить…

– Куда уж мне! Ладно, двинулись.

            Господин Икс, конечно, замедлил мой путь; но от него была, по крайней мере, одна существенная польза: химический фонарик. Светил он гораздо слабее керосинового – но и этого было достаточно, чтобы ступать уверенно, а не спотыкаться на каждом шагу. Силы быстро таяли, но я упрямо тащился вперед, позволяя себе и своему спутнику лишь короткие передышки. Наконец, голубоватое химическое сияние стало меркнуть. Я с огромным облегчением избавился от вцепившегося мне в плечо подопечного, опустился на каменный пол пещеры – и почти сразу уснул, невзирая на жесткое ложе и не успевшую толком просохнуть одежду.

            Разбудил меня собственный кашель. Я едва мог пошевелиться: всё тело болело, вдобавок мышцы закоченели от холода, и конечности слушались весьма неохотно. Минут пять ушло на то, чтобы привести себя в порядок. Ох, и дорого я бы сейчас дал за плотный завтрак, чашку горячего кофе и сигарету! Мечты, мечты… Настало время активировать свежий химический фонарик, после чего я взвалил на себя господина Икс – и мы потащились дальше. Стоило бы завести беседу, расспросить моего спутника кое о чем, вяло подумал я – но так и не разомкнул губ. Любой разговор требует сил, мои же были на исходе. В теле поселилась противная слабость. Время от времени меня начинала бить крупная дрожь; кидало то в жар, то в холод. Всё правильно – чего ещё ожидать уснувшему на холодных камнях в мокрой одежде! Хорошо бы сделать передышку… Нет, нет! Надо идти, покуда эта дурацкая палочка даёт хоть немного света!

[napalm]

***

Третий, последний фонарик господина Икс начал меркнуть как раз тогда, когда вдалеке замаячил выход. Икс тут же приободрился, снова начал нести что-то насчет благодарности, мол, он теперь мой должник… Достаточно, если ты просто не будешь больше попадаться мне на пути, подумал я, но озвучить эту сентенцию не успел – впереди послышались голоса. Я осторожно высвободился и усадил моего подопечного на землю.

– Сидите здесь, Икс, и не высовывайтесь.

…Серенький свет пасмурного дня больно резанул по отвыкшим глазам. На площадке перед входом в пещеру было трое фрогов: Квирри, Эрхенио… И Даго Хеллисентис собственной персоной – взъерошенный, в изорванной одежде, с подбитым глазом, но не растерявший ни капли своей природной злобности. Адепт чистого Зла был безоружен, но это не мешало ему сыпать угрозами – не слишком умный поступок под дулами пистолетов… Вся компания так была увлечена перебранкой, что не сразу заметила моё появление. Я расплылся в блаженной улыбке. Наконец-то численный и огневой перевес на моей стороне!

– Да вы тут времени зря не теряете, а? Мистер Хеллисентис, как ваше самочувствие? Холодный душ пошел вам на пользу?

            Даго подавился очередным проклятием и уставился на меня с таким видом, словно узрел призрак покойной прабабушки. Эрхенио и Квирри тут же набросились с расспросами.

– Князья преисподней, Монтескрипт, мы уже не чаяли увидеть вас в живых! Где Тремор? Где барон? Что там случилось?

– Эль Талги мертв. Его прикончили у меня на глазах. Я взорвал проход, и Тремор с Лереа теперь навеки погребены под землёй. Всё кончено, парни. Можно отправляться домой…

– Взорвали? Взорвали?! – проскрежетал Хеллисентис; глаза его были совершенно безумные. – Так это… Этот… Проклятая волна – ваших рук дело?!

– Ну, в общем, да… Незапланированные последствия.

Он издал какой-то сдавленный звук и шагнул ко мне, совершенно игнорируя вскинутое оружие моих компаньонов. Я нырнул под тянущиеся к моему горлу руки и от души съездил ему в челюсть – откуда и силы взялись! Получился классический апперкот. Хеллисентис, что называется, «накрылся подошвами» –  рухнул в сугроб, задрав ноги.

– Может, пристрелить его? – задумчиво пробормотал Квирри, почесывая лоб стволом пистолета. – Что-то этот фрог мне чертовски не нравится…

– Вам всё ещё мало крови? Пускай убирается на все четыре стороны.

Даго поднялся на ноги, одарил меня долгим ненавидящим взглядом, развернулся и зашагал прочь.

– Нелегко ему придется без лыж и снегоступов, – пробормотал Эрхенио; правда, сочувствия в его голосе что-то не было заметно.

Хеллисентис упямо таранил снежные завалы. Удалившись от нас на расстояние, которое посчитал безопасным, он обернулся.

– Монтескри-и-ипт! Я вырву твоё сердце! – громким эхом раскатилось меж скал.

– Дайте-ка ваш пистолет, Квирри…

Жангро, злобно ухмыльнувшись, протянул мне оружие рукоятью вперед. Я пальнул в скалу, взяв заведомо выше головы Даго. Честно говоря, я хотел лишь попугать мерзавца.

Нависавший над тропой исполинский снежный козырек беззвучно обломился и рухнул вниз. За миг до того, как несколько тонн снега приземлилось на узкую тропинку, Хеллисентис почуял неладное и задрал голову. Не знаю, успел ли он сообразить, что происходит… Снежная лавина, с каждым мгновением набирая силу и скорость, покатилась вниз по склону.

– Упс! – озадаченно вымолвил я.

Квирри злобно расхохотался.

– Я предупреждал вас, Монтескрипт: горы чреваты сюрпризами!

– Так что же, – вдруг спросил Эрхенио. – Выходит, всё?

– Похоже на то…

Я устало присел на камень. Дело, ради которого мы преодолели тысячи километров, терпели лишения, сражались и убивали, было сделано. Наши враги получили по заслугам... Вот только я по-прежнему не понимал, что же двигало убийцами. Ведь это бегство в пещеры… Оно, по большому счету, было бессмысленно! И Барбудо, загадочный «доктор Барбудо», коллективный разум шайки безумных конфедератов... Единственная моя зацепка – если я всё ещё хочу докопаться до сути. А я хочу, кстати? Так ли уж это…

– Эй, Эдуар, с вами всё в порядке? – озабоченно спросил Квирри. – Сидите с закрытыми глазами, что-то бормочете…

– Да, всё нормально, просто задумался, – я попытался встать, но голова внезапно закружилась, невероятной красоты горный пейзаж накренился и опрокинулся…

– Князья, преисподней! – донеслось до меня откуда-то издалека. – Жангро, похоже, нам с вами придется прокапывать себе дорогу, и вдобавок на собственном горбу тащить этого халявщика…

***

            То, что не смогли сделать пули и клинки моих врагов, едва не удалось банальной простуде. Несколько часов сна на холодных камнях наградили меня сильнейшей двусторонней пневмонией – так что я долгое время пребывал между жизнью и смертью. В бреду мне казалось, что я по-прежнему блуждаю в лабиринте пещер – бесплотный дух, сгусток тоски и безысходности. Эти видения были ужасны. Мне представлялись Лереа и Тремор, навеки запечатанные в каменной гробнице. Они искали выход, пытались разобрать завал – точнее, пыталась Лереа; убийца моей возлюбленной был совсем плох. Нанесенные мной раны доконали Неистового Тремора. Он лежал, скорчившись, посреди пещеры с замерзшими конфедератами, трясся мелкой дрожью и бредил... В конце концов великанша оборвала его страдания быстрым ударом ножа. Несколько позже она закололась сама, вогнав узкое лезвие по рукоятку в грудь. Впрочем, всё это, конечно же, мне пригрезилось. Кто знает, каковы были их последние минуты…

Мои компаньоны, как я позже узнал, дотащили меня до ближайшей деревни и оставили там, под присмотром местного фельдшера. Этот старичок пользовал больных травяными отварами и компрессами – методы традиционные, но отнюдь не самые действенные; к тому же, я принадлежал к иному биологическому виду, чем его пациенты. По счастью, в аптечке господина Квирри нашлись подходящие антибиотики – иначе, боюсь, я не смог бы поведать вам эту историю. Но выздоровление всё равно затянулось; на ноги я встал нескоро. Мои компаньоны к тому времени давно покинули Хрустальные горы – впрочем, они оказались настолько любезны, что оставили мне письмо. Из него я узнал, что эта неугомонная парочка совершила ещё одно путешествие в подгорный мир, ради того, чтобы окончательно убедиться в успехе нашей миссии.

Жангро и Эрхенио были серьёзными ребятами, они привыкли всё делать наверняка. Но их опасения не оправдались. Завал получился капитальный; вдобавок, подходы к круглому озеру-колодцу залило, и вряд ли хоть кто-то сможет проникнуть туда в ближайшем обозримом будущем. Тёмные воды поглотили убитого ими конфедерата и незадачливого телохранителя Хеллисентиса; труп мальчишки Тэнги мои компаньоны оттащили поглубже в пещеру и запрятали в одном из отнорков. Там он и станет потихоньку мумифицироваться; возможно, спустя сотню лет на него наткнется какой-нибудь спелеолог-любитель – и будет долго ломать голову над разыгравшейся когда-то трагедией.

Господин Икс, оправдав своё прозвище, бесследно пропал – этого фрога, кроме меня, никто больше не видел. Просто мистика, хотя – что мне до него?

Эллукан, как выяснилось, благополучно добрался до деревни; своё ранение он объяснил несчастным случаем на охоте. Не знаю уж, поверили ему или нет. Обитатели Хрустальных гор – народ простой и суровый. По большому счету, им нет никакого дела до чужаков, покуда те не мешают привычному образу жизни; ну, а если, вдобавок, платят за всё звонкой монетой – то можно и потерпеть некоторые мелкие неудобства…

Приютившая меня семья неплохо поправила свое благосостояние за счет денег старого Эддоро; полагаю даже, они сделались самыми богатыми фрогами в этой укромной долине. Впрочем, свалившиеся на голову «шальные», по местным меркам, суммы ничуть не повлияли на их образ жизни. Не удивлюсь, если все до единой купюры были упрятаны в кубышку и прикопаны где-нибудь под крыльцом, чтобы вновь увидеть свет спустя долгие годы – на свадьбе детей, а то и внуков… Наверное, это и есть житейская мудрость.   

Разумеется, имели место осторожные расспросы, на которые я давал столь же осторожные и уклончивые ответы; но по большей части, мы не докучали друг другу. Когда я уже немного оправился и встал на ноги, то вызвался помогать им по хозяйству: принести воды, наколоть дров или расчистить тропинку от снега. Они не просили меня об этом, но и не отказывались: горцы – ребята практичные, а в крестьянском доме лишних рук не бывает. Я же потихоньку приводил в тонус ослабленные после длительного пребывания в постели мускулы. Наконец, в один прекрасный день я почувствовал себя достаточно сильным, чтобы выдержать обратный путь.

Зима подходила к концу. Солнце с каждым днем пригревало всё сильней. Дороги скоро превратятся в непролазную кашу из воды и снега, на реках начнется ледоход – и огромные пространства моей родины сделаются абсолютно непроходимыми. Пускай ненадолго, на дюжину дней – но я не хотел терять ни минуты: ведь там, в далекой столице, меня ждала та, ради которой я и пустился в эту безумную авантюру...

Спешка, впрочем, не отменяла разумной осторожности. На этот раз я не стал рисковать. Спустившись по канатной дороге в поселок, я  не только запасся темными очками, провизией и снаряжением, но и нанял парочку проводников – ребята как раз собирались посетить факторию, и моё предложение пришлось как нельзя более кстати. Не буду в подробностях описывать дальнейшее: скажу лишь, что добрался до Амфитриты без особых приключений.

Вечерело. Я зашел к себе домой – только чтобы вымыться и переодеться после дальней дороги. В двери торчала записка: Элисенварги желал меня видеть, причем немедленно, по возвращении из «где бы вы там ни шлялись». Всё такой же душка… Ничего, перебьется. По пути к Эльзе я купил цветы – большущий букет лилий, целую охапку. Она обожала их... При жизни. Быть может…

Но спешить мне было уже некуда. На месте особняка чернели обгорелые развалины – гнилой зуб в белоснежной ухмылке моей злосчастной судьбы. Я расспросил соседей. Должно быть, у меня было очень странное выражение лица – в одном доме со мной просто не стали говорить, в другом пообещали вызвать полицию. Лишь в третьем я узнал подробности. Особняк полыхнул незадолго до моего прибытия – а значит, я не мог обвинить Хеллисентиса и его фрогов, как бы мне ни хотелось найти другую причину…

Она сделала это сама. Исправила совершенную мной ошибку. Я знал, что мертвые не чувствуют боли. Слабое утешение; но другого у меня не было…

 

***

            Я плохо помню следующие несколько дней. Я пил – пил страшно, без передышек, самое крепкое и дрянное пойло, чтобы хоть как-то заглушить терзавшие меня чувства; и это помогало... Отчасти. Темные воды алкогольного забвения в чем-то сродни смерти; ты просто перестаёшь быть. Но рано или поздно приходится выныривать на поверхность.

Окончательно я пришел в себя на каких-то задворках. Одежда была перепачкана грязью и рвотой; всё тело болело, словно меня избили – а может, так оно и было на самом деле, не помню… Голова раскалывалась. Кое-как встав на ноги, я потащился домой.

            На то, чтобы прийти в себя и выспаться, ушли ещё сутки. Затем я направился в кафе Лакси. Мой приятель стоял за стойкой, меланхолично протирая стаканы. Черт, а не заделаться ли и мне барменом? Тихая, спокойная жизнь, где самое худшее, что может случиться – подгулявший клиент…

– Здравствуй, старина.

Лакси оторвался от своего занятия и секунду-другую недоуменно таращился на меня; а затем удрученно поцокал языком.

– Что, сразу не узнать, да? Тяжелые времена, дружище, что поделаешь… Ничего, потихоньку выкарабкиваюсь. Сделай-ка мне чашечку твоего волшебного напитка. Да и перекусить бы неплохо, кстати говоря…

            Вместе с кофе мне на столик лег конверт плотной бумаги. Я сломал печать с фамильным гербом Эддоро и прочел послание. Старый Ло приглашал меня в свое поместье – «в любое время, когда вы сочтете удобным». Что ж, почему бы нет. В городе мне всё равно делать нечего, к тому же, он наверняка захочет узнать мою часть истории… Позавтракав, я отправился в путь.

            Он принял меня, как и раньше, в своём кабинете. Вся обстановка осталась прежней, кроме одной детали – напротив стеклянной стены теперь висел портрет девушки в лёгком сиреневом платье. Юная Кеттери смотрела вдаль и слегка улыбалась.

– Сделано по фотографии, – сказал Ло, перехватив мой взгляд. – Хорошая работа, правда? Такая… Безмятежность.

– Пожалуй. Итак, вы уже знаете, чем закончилась наша экспедиция.

Он слегка кивнул.

– То, что видели ваши компаньоны, и то, что вы рассказали им… Но я хочу услышать вашу историю. Пожалуйста, не упускайте подробности.

            Я принялся рассказывать. Он слушал внимательно, не перебивая – лишь чуть усмехнулся, когда я поведал о том, как удалось стравить шайки Тремора и Хеллисентиса.  Описывая наши подземные приключения, я вновь упустил подробности, касающиеся золотой жилы и последних минут жизни барона Эль Талги. В моей версии мы просто отдыхали, когда Лереа неожиданно выскочила и перерезала ему горло.

– Замерзшие солдаты Конфедерации… – задумчиво протянул он, когда я умолк. – Вот оно, значит, что…

– Да. Негодяи мертвы, но в этом деле всё ещё остается много неясного. Как Тремору и остальным удалось разморозиться после столетней спячки? Почему они проснулись, одержимые жаждой убийства? Кто такой, дьявол его побери, этот доктор Барбудо?

–  Вопросы, вопросы… – он вздохнул. – Но ведь, Эдуар – того, о чем вы рассказали, просто не может быть.

Я слегка напрягся.

– В каком смысле? Вы что же, намекаете, что я лгу?

– О нет, вы вполне искренни… По большей части. Дело в другом. Никто не может пробыть в криобиозе сотню лет и...

–…Остаться полноценной личностью, вы это хотели сказать? Да, я тоже так считал до недавних пор… Но из всякого правила бывают исключения, господин Эддоро. Знаете, я ведь даже не допускал подобной мысли – пока не увидел вмороженных в лёд конфедератов. Тремор и компания – они пришли туда и привели меня…

– Зачем, кстати? – прищурился Эддоро. – Какую выгоду они надеялись там получить? Не лучше ли было рассеяться, разойтись по глухим деревням?

Я энергично помотал головой.

– Нет, нет, нет… В таких деревушках любой чужак на виду; мы выследили бы каждого из мерзавцев. Я думаю, тут сложилось сразу несколько обстоятельств: шайка Хеллисентиса, похищение ими Лереа…  

– А что привело Даго в те края? – поднял бровь Эддоро.

– Жажда легкой наживы, конечно… Он решил, что у конфедератов была с собой казна, или награбленные сокровища – нечто в этом роде… Ха, да я собственными глазами видел их поклажу! Самое ценное, что там было – это порох; просто чудо, что за сто лет он не слежался и не отсырел…

– В армии весьма строго относятся к качеству поставок… Итак, если это и в самом деле размороженные солдаты Конфедерации – то каким образом им удалось сохранить рассудок? И кто, или что такое этот Барбудо?

– Вы задаете вопросы, на которые у меня нет ответов, – признал я. – Да и парочка собственных имеется…

– Стало быть, расследование нельзя назвать завершенным?

– Хотите, чтоб я продолжил?

– А вы как думаете? Я, знаете ли, привык доводить дела до конца. Надеюсь, вы тоже…

– Моя работа – единственное, что у меня сейчас осталось, господин Эддоро.

– В таком случае, продолжайте копать. Как только появятся свежие факты, жду вас с докладом.

Я уже взялся за ручку двери, когда он бросил мне в спину:

– Вы довольно искусно обходили вопрос о золоте, господин Монтескрипт. Буду рад, если подобное положение вещей сохранится и впредь. Такую информацию лучше не разглашать. Клану Эддоро не нужны колебания на рынке драгоценных металлов.

            Чувствуя, что физиономия моя становится пунцовой, я аккуратно прикрыл за собой дверь. Как он узнал?! Может, Хеллисентис проболтался о чем-то, ругаясь с Эрхенио и Квирри? Или я сам говорил об этом в бреду? Или он каким-то образом догадался? Ло Эддоро обладал могучим аналитическим умом. Последняя его реплика содержала ещё и завуалированный приказ, быть может, даже угрозу… Я невольно поёжился. Иметь этого старика своим врагом – благодарю покорно!

Впрочем, наши интересы в данном вопросе совпадают. Спасибо и на этом…   

[napalm]

Глава 20. Смерть ходит рядом

           

Я собирался вернуться к Лакси, заказать ещё кофе, сигарилл – и как следует всё обдумать. Такое впечатление, будто я упустил нечто важное, быть может, целый пласт информации – хотя и размышлял над этим делом непрерывно всё последнее время.

Я был в паре кварталов от кафе, когда из-за поворота вывернул диномобиль – и на бешеной скорости рванул мне навстречу. Я едва успел отскочить: бампер задел полу пальто, а колеса прошли в нескольких сантиметрах от носков ботинок. На таких скоростях у нас и летом-то никто не ездит; зимой же подобное просто сродни самоубийству. Что за идиот за рулем? Пьяный? Или обдолбавшийся наркотиками?! Какая-то тётка, ставшая невольной свидетельницей происшествию, разразилась визгливой тирадой. Я запоздало погрозил кулаком вслед дино и выкрикнул оскорбление.

– Он же мог убить вас, какой ужас! Вы запомнили номер? Надо сообщить в полицию! – причитала тетка.

– Мадам, я был немного занят – спасал свою жизнь. Поэтому – нет, номера я не запомнил. А вы?

Она, конечно, тоже… Слегка взбудораженный, я вошел в кафе, уселся за свой любимый столик в глубине и принялся приводить в порядок нервы.

            Итак, чем я на данный момент располагаю. Шайка Тремора и старый Шу. Психопаты-убийцы, которые оказались давным-давно сгинувшими «непримиримыми». Некий «доктор Барбудо», коллективный разум… Впрочем, не только коллективный. Помнится, в протоколах допросов Шу голос этого «доктора» всё время прорывался наружу. Этакий ментальный паразит… Проклятье, да тут черт ногу сломит! Ладно, оставим пока «Барбудо» в покое. Сосредоточимся на конфедератах. Тогда, в пещере – что я видел? Ледяную глыбу с вмороженными в неё фрогами. Много, много фрогов – с полсотни, наверное. Старинная амуниция и оружие вдоль стен, всё настолько древнее и заржавленное, что не вызывает сомнения в своей подлинности. И… И больше я ничего не успел рассмотреть, ибо почувствовал опасность. А после схватки с Тремором, когда адреналин так и кипел в крови, я сосредоточился на бочонках с порохом – ибо это был реальный шанс решить ситуацию в свою пользу. Не могу сказать точно, но мне показалось, что несколько ледяных «гнезд» были разрушены – по крайней мере, в дальнем конце пещеры лёд выглядел каким-то неровным…

А теперь допустим, что некто действительно освободил из прозрачного плена несколько тел. Допустим также, что это были наши фигуранты. Замерзшие – всё равно, что мертвые. Размороженные – всё равно, что растения; одни лишь первичные инстинкты, личность стерта, ни ходить, ни разговаривать не могут… Стоп. А зачем их, в таком случае, размораживать? Кому нужны живые «овощи»? Возни с ними – не оберешься, пользы – никакой. Скорее уж, я могу представить себе, как использовать замороженных конфедератов, да хоть показывать за деньги на ярмарках, этакую диковину… Слишком цинично? Да, пожалуй – никто из местных не пошел бы на такое, горцы уважают память предков… А ещё на них можно ставить эксперименты. В конце концов, наука не стоит на месте, и ученым нужны подопытные – например, ради того, чтобы раскрыть загадку «вымораживания личности». А тут целая рота биологического материала, да какого – столетней выдержки!

Я замер, так и не донеся до рта чашку. Кто-то, когда-то обнаружил вмерзших в лед солдат. Кто-то вырубил несколько ледяных глыб – и вывез их, вывез, скорее всего, в столицу… Из горной долины вниз ведет только один путь. Дьявол! Если б я догадался раньше! Неужели придется вновь проделать весь путь – только чтобы поговорить со смотрителем канатной дороги?!

Наверное, я застонал. Лакси оторвался от протирания бокалов и метнул в мою сторону тревожный взгляд. Я успокаивающе махнул рукой и закурил очередную сигариллу. Ну-ну, не так быстро… Это ведь только один конец нити; есть и другой – и он наверняка где-то здесь, в Амфитрите. Надо выяснить, кто у нас занимается проблемой «вымораживания личности» и вообще криобиозом. Надо окунуться с головой в научный мир столицы; задавать правильные вопросы, внимательно выслушивать ответы – и как бы между делом интересоваться насчет экспедиций…

***

   Добиться встречи с ректором Королевской Академии наук оказалось куда проще, чем я думал. Маститый академик был не на шутку заинтригован моим статусом частного детектива. Боюсь, я его разочаровал – ухитрился почти ничего не сказать о расследовании, ссылаясь на строгую конфиденциальность, и в то же время не постеснялся выудить нужные мне сведения. Криобиоз? Ну да, конечно, разумеется! Проводятся исследования, пишутся диссертации, накоплен большой объем материала, ведется сотрудничество с учеными Метрополии… Что? Практические результаты? Ну, знаете, с этим дело обстоит скромнее, много скромнее – тут и законодательные ограничения, и, гм, этическая сторона вопроса… Специалисты? Разумеется, есть! И разумеется, лучшие из них трудятся здесь, в стенах королевской Академии! Порекомендовать? Ну, пожалуй, профессора…

Рекомендованный профессор не понравился мне с первого взгляда, ещё до того, как соизволил открыть рот. Дальнейшая беседа только подтвердила первое впечатление. Высокомерный тип, цедит слова через губу с таким видом, словно делает великое одолжение, общаясь с вами – терпеть не могу подобную публику. Впрочем, в своей области он и впрямь был специалистом – во всяком случае, я скоро потерял нить беседы, запутавшись во всех этих гипофизарных изменениях и проницаемости межклеточных мембран.

– Ещё раз, профессор, я ведь не искушен в терминологии… Вы хотите сказать, что с точки зрения науки всё хорошо известно?

Он взглянул на меня с нескрываемым пренебрежением.

– «Наука» – в ваших устах, господин детектив, это некий собирательный образ, не так ли? Куча фрогов в белых халатах, бегающих туда-сюда с пробирками?

– Ну почему же, ещё регулярные симпозиумы с дружескими возлияниями… – не удержался я от колкости; но он, похоже, вовсе меня не слушал.

– Попробуйте всё-таки понять мои слова правильно, сделайте небольшое усилие… Я говорю, что с точки зрения вульгарной биологии механизм криобиоза изучен досконально. Проблема выморозки личности кроется в нейрофизиологии, а эта область до сих пор темный лес. Мозг – святая святых организма, и раскрывает свои тайны очень неохотно…

– И что, до сих пор никто не продвинулся в этом направлении? Быть может, данные экспедиций?

– При чем здесь какие-то экспедиции?! – он сморщился, как от кислого. – Вы, я смотрю, даже отдаленно не представляете суть нашей работы…

«Чего ради, в таком случае, я трачу на вас свое время?» – было написано на его физиономии.

– Ну хорошо, а новые открытия, смелые гипотезы… – я был сама кротость.

– Фундаментальных открытий в физиологии мозга нам придется ждать ещё долгие годы, знаете ли. А гипотезы – ха! За свою научную карьеру я выслушал столько откровенной чуши! Одни завиральные идеи этого болвана Барбудо чего стоят! Гипотеза, юноша – это научная догадка. Научная! То есть выводы, сделанные на основе наблюдений, а не взятые с потолка! Вот что такое наука – а не толпа фрогов с пробирками… Эй, вы меня слушаете?

– Более чем внимательно… – я не без труда заставил себя дышать ровно. – Расскажите мне про болвана Барбудо, профессор.

– Знаете, есть фроги, которым надо было родиться лет эдак двести назад! – фыркнул он. – Нет, правда. Тогда они пришлись бы вполне ко двору! Энциклопедисты… – в устах профессора это слово прозвучало ругательством. – В те времена вы могли себе позволить роскошь заниматься десятком вещей одновременно, и при этом сохранять репутацию ученого! В наши дни подобный номер не пройдет! Если хочешь чего-то достичь, нужно быть специалистом, а не дилетантом от науки, пускай даже талантливым…

***

Ваш покорный слуга – тот ещё бульдог. Стоило мне услышать имя Барбудо – и я вцепился в беднягу профессора мертвой хваткой. К счастью, у этого малоприятного господина была одна маленькая слабость, которую я быстро нащупал: он любил поучать. Мне оставалось лишь скармливать ему малыми дозами собственное невежество – и восхищаться приоткрывшимся кладезем мудрости. Не прошло и четверти часа, как я выпотрошил из него всё, что мне было нужно. Да здравствует великое искусство манипуляции!

Из академического корпуса я вылетел, словно на крыльях – и помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени. Думаю, это и спасло мне жизнь. Резкий металлический звон за спиной и сдавленный возглас «чтоб я сдох!» слились в одно целое. Я резко притормозил и оглянулся. На ступенях лежал здоровенный стальной лом – и свежая белесая выщерблина в камне не оставляла сомнений в природе звука. Я задрал голову – но, конечно же, ничего не увидел. Тот, кто метнул импровизированное копьё, скрылся из виду.

– Князья преисподней! Миста, да вы родились в рубашке! – ошеломленно пробормотал один из студентов, таращась на меня во все глаза. – Ещё бы чуть-чуть…

– Судьба хранит своих любимцев. Эй, парень, как мне попасть на крышу?

            Разумеется, я никого не обнаружил. Убийца – а я не сомневался, что лом метнули прицельно, не стал дожидаться, покуда я одолею с десяток лестничных маршей и справлюсь с чердачным замком, и благополучно ретировался. Что ж, меня не в первый раз пытались прикончить… И, боюсь, не в последний. Остаётся надеяться, что полоса невезения у моего «благожелателя» выдалась затяжной.

Удача, как известно, благоволит тем, кто не слишком на неё полагается. Поэтому я отправился в ближайшую оружейную лавку. Мне патологически не везет с огнестрельным оружием: либо у меня его отбирают, либо я падаю в воду и безнадежно порчу пороховую затравку – а если ничего из вышеперечисленного не происходит, то просто самым позорным образом промахиваюсь. Свой единственный по-настоящему удачный выстрел я сделал в доме Хеллисентиса – да и то лишь потому, что промазать картечью по такой мишени, как огромная стеклянная конструкция, мог только слепой… Но традиция есть традиция. У частного детектива должен быть пистолет. На всякий случай, я прикупил парочку – и добавил к своему арсеналу довольно компактное, вдвое короче стандартного армейского, мачете. Экипировавшись таким образом, я продолжил свои изыскания. Королевская публичная библиотека, визит к одному старикану, которого я не застал дома, ещё один визит – на этот раз удачный, снова библиотека… Я был полон кипучей энергии – даже душевная боль отступила перед её натиском, притаилась где-то в глубине. Мало-помалу личность таинственного доктора обрастала фактами.

Ифантас Барбудо здорово опоздал родиться. Таково было общее мнение научной братии – впрочем, сам доктор ни во что это самое мнение не ставил. Он был феноменом, грубияном, ниспровергателем авторитетов – и ярким, самобытным талантом. Он пробовал себя в самых разных направлениях, от геологии и рудного дела до медицины – и везде добивался впечатляющих успехов. В его честь был назван минерал барбудит, открытый, естественно, доктором… Между прочим, открытый не где-нибудь, а в Хрустальных горах: ещё один маленький кусочек пазла, вставший на своё место.

Последние его работы были связаны с криобиозом. Барбудо предложил собственную, оригинальную теорию «вымораживания личности» – теорию, основанную скорее на философском фундаменте, чем на принципах естественных наук. Насколько я понял, именно это и заставило коллег выставить его на посмешище, объявить шарлатаном и мракобесом. Но Барбудо такие мелочи не смущали. Ему устроили настоящую обструкцию: перекрыли возможность публиковаться, перестали приглашать на конференции, под каким-то благовидным предлогом закрыли доступ в академические лаборатории… Плевать он хотел на всех. В тот самый момент трудами доктора неожиданно заинтересовалось военное ведомство, после чего сведения о нем сделались отрывочными, а затем Барбудо и вовсе пропал из поля зрения немногочисленных друзей и знакомых. Ничего удивительного: уж что-что, а секретность наши вояки обеспечить умеют.

***

Несколько следующих ночей я провел в дешевых отелях, причем никогда не спал в одном месте дважды. Всего лишь разумная предосторожность – если не знаешь, кто за тобой охотится, жди беды отовсюду. К счастью, иммигрантская община в Амфитрите весьма велика, так что представитель человеческой расы уже давно не привлекает повышенного внимания.

Всё это время я раскапывал информацию. Поразительно, как много можно нарыть о конкретной персоне, если знаешь, кому и какие вопросы следует задавать. Мало-помалу у меня начала складываться картина происходящего. Я вертел её и так, и эдак – и не находил противоречий… Кроме одного, самого главного.

Ифантас Барбудо был кем угодно – гением, классическим «безумным профессором», малоприятным типом, сумасбродом, быть может, даже невольным шарлатаном; но он не был закоренелым злодеем. Я внимательнейшим образом вслушивался в голоса знавших его фрогов, пытаясь уловить там отражение мрака – и не видел его… А без черного, злодейского сердца моя стройная теория рассыпалась, словно карточный домик. Надо встретиться с этим фрогом лицом к лицу, решил я. Посмотреть ему в глаза. И тогда, возможно – только лишь возможно, я пойму, кто же передо мной.

Военное ведомство, как я уже сказал, умеет хранить свои секреты. По счастью, у меня имелась лазейка в загадочный и опасный мир государственных тайн. Учитель Тыгуа – который, что бы он сам не утверждал, был отнюдь не только отставным подполковником инженерных частей Королевского военно-воздушного флота… 

[napalm]

***

Зима покидала столицу. Снежные сугробы осели, сделались ноздреватыми; многочисленные улицы и переулки покрыла густая, кое-где по щиколотку, ледяная каша – но лёд на каналах пока ещё был крепок. Я угадал со временем: пройдет всего несколько дней – и добраться до учителя станет чертовски проблематично.  

– Рад видеть, – скупо приветствовал он меня. – Как ты?

– Спасибо. Держусь... – он наверняка уже слышал про Эльзу.

– Так и надо, Эд. Жизнь – это череда потерь, парень.

Я молча склонил голову. Старый вояка знал, о чем говорил: он сам наверняка потерял многих, кто был ему дорог.

– Заходи давай. Чай будешь? А может, чего покрепче?

– Не откажусь.

– Ну, рассказывай, – велел Тыгуа, когда мы, не чокаясь, опрокинули в себя по стопке. – Я ж знаю, ты не плакаться мне в жилетку пришел.

– Итак: первое – мне надо найти одного фрога. По военной линии. Второе – меня уже дважды за последние дни пытались убить.

– Очень любопытно, – он сцепил пальцы, положил на них подбородок и уставился на меня единственным своим глазом – другой, пораженный катарактой, скрывала черная пиратская повязка. – Начни с последнего. Дважды, говоришь?

– Да, причем в один день. Первый раз я не придал этому значения, но…

Тыгуа тяжело вздохнул.

– Нет, вы только посмотрите на этого засранца! Его хотят прикончить – а он, видите ли, не придает этому значения! Ты уникум, Эд…

– Первый раз выглядел, как случайность, – я поведал ему о диномобиле и о брошенном с крыши ломике.

– Значит, со второго раза до тебя всё-таки дошло. Делаешь успехи, Эд. Только учти – везение, оно штука такая… Имеет свойство заканчиваться в самый неподходящий момент. У тебя есть соображения, кто может за всем этим стоять?

Я помолчал.

– Вообще-то, первым и главным подозреваемым был бы некий Даго Хеллисентис…

Тыгуа поперхнулся.

– Этот тип?! Ну, Эд, если ты перебежал ему дорожку – то других своих недоброжелателей можешь даже не брать в расчет!

– Да, он тот ещё душка… Был. Проблема в том, что он погиб у меня на глазах.

– Вот как? Уверен?

– Я видел, как его смело в пропасть, – тут я вкратце поведал о последних минутах старины Даго.

– Лавина… – пробормотал учитель. – Гм… Слишком пафосно для такого мерзавца. Но если не он, то кто?

– Это-то мне и не нравится. Я вертел и так, и эдак – получается, моя смерть может быть выгодна только одному фрогу. Моему нынешнему нанимателю, Ло Эддоро.

– Что-то я потерял нить твоих рассуждений, – нахмурился Тыгуа. – Он-то здесь при чем?

И тогда я рассказал ему всю историю – с того самого момента, как заполучил дневник старого Шу. Рассказал и о золоте. Если я и мог кому-то довериться, так это учителю: в конце концов, Тыгуа – лучшая могила для тайн.

– …Он  откуда-то узнал о золотой жиле. И намекнул мне об этом в нашу последнюю встречу. Тогда я решил, что наши интересы в данном вопросе совпадают, но… Возможно, он просто решил подстраховаться?

– А что он преобретает, убив тебя?

– Становится единоличным владельцем информации… Мертвый, я уж точно не проболтаюсь! В конце концов, множество убийств свершилось за абсолютно мизерную выгоду; а здесь на кону финансовая стабильность одного из богатейших кланов столицы! Хотя нет, стоп – ведь остается ещё Эллукан, бывший полицейский! Э-э… И ещё господин Икс – если Хеллисентис поделился с ним целями экспедиции. Черт…

– Многовато натяжек, да? Вот ещё вопрос: зачем бы ему намекать тебе, что он осведомлен о золоте? Если этот Эддоро, как ты говоришь, настоящий стратег… Ну, сам я не шибко понимаю в подобных комбинациях – но на его месте молчал бы, как рыба. Ты терялся бы в догадках, кто это хочет тебя пришить – а я бы продолжал  готовить новые «несчастные случаи»… Хотя, на его месте я просто сделал бы всё как следует: один раз, без спешки и наверняка.

– Проклятье! Вы правы… Наверное. Но кто же тогда?

– Не знаю. Надеюсь, ты принял меры предосторожности? – он с сомнением посмотрел на меня и уточнил: – Ну хоть какие-то?

Тут я с гордостью продемонстрировал ему свой арсенал.

– И это всё? – презрительно фыркнул Тыгуа. – Всего два выстрела, к тому же ещё и не слишком метких – у этих кургузок никудышная точность… Да и клинок коротковат. Ладно, молчу, молчу! Когда-нибудь ты поймешь, какая это приятная штука – превосходство в огневой мощи… Если доживёшь, конечно. Ну, а что там насчет фрога, которого надо разыскать? Говоришь, по военной линии?

– Вообще-то он ученый, но работает на армию. Ифантас Барбудо – такое имя вам о чем-нибудь говорит?

– Конечно, – он недоуменно пожал плечами. – Да ты его знаешь.

– Что-о?!

– Тот забавный парень, что помог вам разговорить пьяницу-сторожа. Спец по гипнозу.

Я откинулся на спинку стула. Обстановка хижины поплыла перед глазами. Вот оно как. Доктор Барбудо здоровался со мной за руку. Разговаривал со мной. Помогал мне в расследовании – расследовании, первопричиной которого был он сам! А я… Я даже не подозревал об этом.

– У тебя такой вид, словно ты привидение узрел, – хмыкнул учитель.

– Почти, – а я-то ломал голову, отчего это призрачный глас, этот хор конфедератов показался мне знакомым! Те же старомодные обороты, те же интонации!

– Вы знаете, где он живет?

– Знаю. У дока усадьба часах в трёх езды от Амфитриты… Другое дело, что попасть ты к нему не сможешь.

– Дайте-ка угадаю. Его охраняют?

– Промазал. Пальцем в небо. Он просто не станет с тобой общаться. А охрана… Там вообще никого нет. Такое условие док поставил.

– Хм. Он может ставить воякам условия?

– Представь себе, да. Этот парень – гений. И он совершенно неуправляем. Но то, что армия от него получила… Знаешь – оно стоит того, чтобы поступиться некоторыми принципами! Этот чудак подверг себя добровольному заточению и изоляции. Ни газет, ни журналов, ни радио, ни посетителей… Называет это «информационной стерильностью». Считает, что в таких условиях его талант раскрывается более полно.

– Выходит, его желания вполне удовлетворяют требованиям секретности?

– Ага. Только он не терпит надзора, вообще какого бы то ни было давления.  Общается лишь тогда, когда сам того захочет – и с кем захочет. Запросто может спустить с крыльца генерала…

– Однако! Вот уж не думал, что для армейских шишек характерны столь широкие взгляды!

– Они для них совершенно не характерны! – ухмыльнулся Тыгуа. – Просто, знаешь – это работает!

Я поразмыслил немного.

– Постойте, а как же тот случай с Эрхенио?

– А, это? Ну, тут просто удачно совпало. Док вдруг решил, что неплохо бы испытать гипношлем на ком-то постороннем. Мы как раз ломали голову относительно добровольцев – и тут появляешься ты… Можно подумать, князья преисподней услыхали наши молитвы!

– Мы ломали голову? Стало быть, вы…

– Думаешь, подловил? – хохотнул Тыгуа. – Просто один мой хороший знакомый, в чинах, стал плакаться за рюмкой чая – так, мол, и так…

– О. Понятно. Ну, а если к нему явятся полицейские с ордером? Он же подданный короля, не так ли?

– Разумеется, – Тыгуа вдруг посерьёзнел. – Эд, ты что – и впрямь хочешь его в чем-то обвинить?

– Всё, что я хочу – это завершить расследование, – медленно произнес я. – Полагаю, именно доктор Барбудо стоит за серией зимних убийств.

***

Мне предстоял ещё один визит, не слишком приятный. Я надеялся вовсе избежать этой встречи; но, похоже, без длинной руки Закона тут не обойтись…

Элисенварги принял меня в своём кабинете, предварительно малость помурыжив – ну, иного я и не ожидал, это обычная его манера…

– Садитесь, Монтескрипт. Садитесь и рассказывайте.

– Рассказывать – что?

Он поднял на меня тяжелый взгляд.

– Всё.

– С начала сотворения мира? Боюсь, нам с вами жизни не хватит, инспектор.

– Не пытайтесь отделаться избитыми остротами. Шайка убийц бесследно исчезла из столицы; а спустя несколько дней пропали и вы. Какой напрашивается вывод?

– Случайное совпадение, – я пожал плечами. – И вообще, я отдыхал и лечил расшатанные нервы.

– Где? – тут же поинтересовался он.

– Какая вам разница?

Он злобно уставился на меня. Диалог не складывался. Я нес что-то не то, да и он взял неверный тон. Должно быть, это психологическая несовместимость: стоит нам оказаться лицом к лицу, как тут же начинается свара. Ладно, попробуем немного пойти навстречу…

– В Хрустальных горах.

– Так-то лучше… – проворчал Элисенварги. – Вы прикончили всех мерзавцев?

Ну вот. Нельзя же так в лоб… Хотя – чего ещё ожидать от полицейского!

– Я не охотник за головами, инспектор. Я частный детектив и провожу расследование. А как обстоят дела у вас? Дело зимних убийц ещё не закрыто?

– С чего бы вдруг? – фыркнул он. – Правда, с тех пор, как убийства прекратились, меня уже не грозят уволить. Но господин комиссар по уголовным делам не слезет с меня, покуда я не расставлю все точки. Поэтому я и спрашиваю – всех ли вы пришили, или на следующий год нам снова придется иметь дело с кем-то из них? Ну же, смелее, Монтескрипт! Закон признает необходимую самооборону; вы просто защищали свою жизнь, верно? Признайтесь, вам ничего не будет. Ну, потеряете несколько дней, покуда…

– Э, стоп! Давайте-ка сразу, инспектор: лично я не убил ни единого фрога. Зато получил важную информацию. Узнал, кто стоит за всем этим.

– И кто же?

– Доктор Ифантас Барбудо.

– Первый раз слышу о таком. Начните с момента вашего отъезда, Монтескрипт. Нам обоим будет легче.

В кои-то веки я признал его правоту. Отделаться общими фразами тут не получится. Я тяжело вздохнул – и выдал ему сильно отредактированную версию моих приключений. Ни Эддоро, ни наш «клуб четырех», естественно, не упоминались. Зато я не пожалел красок на описание злодейств Хеллисентиса. В моей истории две шайки негодяев истребили друг друга – а горный обвал прикончил немногих оставшихся.

– Замечательная байка, – ухмыльнулся инспектор, когда я наконец умолк. – Зло, уничтожившее само себя. А теперь давайте, как оно было на самом деле.

– Вы только что всё слышали, – я твердо посмотрел ему в глаза. – Другой версии у меня для вас нет. Не верите – отправляйтесь в Хрустальные горы сами.

– Делать мне больше нечего! – сварливо откликнулся Элисенварги. – А при чем тут этот Барбудо? Может, он просто выдумка Тремора и компании?

– Это реальная личность, инспектор, более того – вы его знаете. Помните того фрога, что помогал нам допрашивать Эрхенио?

– Что-о? Этот ваш… Секретный специалист?!

– Он самый. Некогда он проводил изыскания в тех местах. Должно быть, во время одной из экспедиций доктор наткнулся на пещеру с замерзшими конфедератами. Полагаю, он вывез несколько тел – и попытался вернуть их к полноценной жизни…

– Невозможно, – пробормотал инспектор. – Добрая сотня лет, полная потеря личности…

– Да, верно. Но он как раз и занимался этой проблемой. Каким-то образом ему удалось то, над чем бьются многие поколения наших ученых. Только вот вместо нормальных членов общества он породил отвратительных убийц-социопатов. По злому умыслу или по неведению – ещё предстоит выяснить; собственно, это ваша задача. Берите ордер, инспектор. Докопайтесь до истины.

Воцарилось молчание. Элисенварги напряженно размышлял.

– Вы наверняка рассказали мне не всё, – наконец, пробормотал он. – Если не будет доказательств… А тут ещё замешано военное ведомство…

– Получите очередной раз по шапке, всего делов, – я пожал плечами. – Вам не привыкать. Но если выгорит – закроете это дело раз и навсегда!

– Ладно! – он вдруг резко встал. – Я отправляюсь за ордером немедленно!  Но учтите, Монтескрипт – я беру его исключительно на основании ваших показаний! Если что-то пойдет не так, вы сильно пожалеете об этом… И уж тогда я вытрясу из вас всё, до последней мелочи!

– Согласен. Не возражаете, если я подожду здесь, в участке?

Он подозрительно уставился на меня.

– Собственно, я и не собирался вас отпускать.

– Вот и отлично; будем считать, я пошел вам навстречу. В качестве ответной услуги – когда мы отправимся к доктору, надо будет прихватить ещё пару фрогов.

– Это кого?

– Подполковника Тыгуа и Ло Эддоро, – и видя его колебания, добавил: – Нам ведь всё равно потребуются понятые, не так ли?

***

            Инспектор убыл, предварительно дав своим подчиненным распоряжение не выпускать меня за пределы участка. Спасибо хоть, не запер в своём кабинете, а то и вовсе в одной из камер – хочется верить, что с его стороны это было своеобразным жестом уважения. Я некоторое время слонялся меж столов и надоедал знакомым констеблям. Впрочем, они не сильно возражали. После трагедии с перестрелкой и бегства шайки Тремора их жизнь вновь стала рутиной; а какой полицейский откажется немного развеять привычную скуку? Я поболтал с Тритти и Пройдохой. Последний долго и нудно пенял мне на историю с посохом конфедератов. Тоже, нашел демона-искусителя! Наверное, Элисенварги дознался, чьих это рук дело, и как следует пропесочил корыстолюбивого подчиненного.

– Что поделаешь, парень: легкие деньги – всегда риск!

– Это точно, – подхватил Тритти. – Кстати, ты слыхал, что сталось с беднягой Эллуканом?

Я насторожился.

– Инспектор однажды обмолвился, что тот сбежал, прихватив какие-то вещдоки…

– В точности так. Похоже, парень связался не с теми фрогами, и вот результат – на днях его нашли с проломленным черепом…

– Да ты что?! Где? – мне даже не понадобилось изображать изумление.

– Неподалеку от его дома. Башка разбита вдрызг, рядом здоровенная глыба льда – якобы свалилась с крыши… Дело-то глухое, поэтому списали всё на несчастный случай; но между нами – я сильно сомневаюсь… – Тритти многозначительно покачал головой.

            Вот оно что. Притихшие было подозрения вспыхнули с новой силой. Не удивлюсь, если очередной жертвой несчастного случая окажется некий мистер Икс. Неужели всё-таки Эддоро? Больше ведь некому! Хорошо, что я остался здесь, в участке – а не пошел, например, домой или в кафе Лакси. Глядишь, и проживу немного дольше, чем рассчитывают некоторые… 

[napalm]

Глава 21. Последний энциклопедист

 

            Диномобиль нещадно трясло. На лице старого Ло не отражалось никаких эмоций. Из него получился бы отличный игрок в покер. Я же всё время нервничал, и ничего не мог с этим поделать. Попробуйте-ка сохранять душевное равновесие, сидя бок о бок с тем, кто уже дважды покушался на вашу жизнь!

            До усадьбы доктора Барбудо мы добирались не три часа, а все четыре: в короткий сезон таянья фроги вообще стараются не выходить из дома. Всего несколько дней – большинство может себе это позволить… Но не мы, к сожалению. Элисенварги предвидел трудности пути и выхлопотал нам полицейский вездеход – но даже эта машина, оснащенная широченными гусеницами, то и дело увязала в мокрой снежной каше. 

            Усадьба произвела на меня гнетущее впечатление: огромный, мрачный двухэтажный особняк посреди бескрайних болот. Возможно, тут виновата погода: уже с полудня всё небо затянули густые серые тучи.

Элисенварги в сопровождении двух дюжих констеблей поднялся на крыльцо и громко постучал: само воплощение Закона, суровое и неподкупное. Мы скромно переминались с ноги на ногу за его спиной.

– Убирайтесь! – раздалось из-за двери.

– Откройте! Полиция! – грозно рявкнул инспектор. – У нас ордер! Открывайте, Барбудо – или нам придется вышибить дверь!

– Что-о?! Какая наглость! – лязгнул засов, и нашим взглядам предстал Ифантас Барбудо собственной персоной – облаченный в длинный, роскошный, шитый золотом халат и крайне раздосадованный внезапным визитом. Инспектор сунул ему под нос бумаги.

– Ознакомьтесь.

– Что за бред?! – доктор, оттопырив губу, пробежал глазами по строчкам. – Обыск… Задержание… В чем меня обвиняют?!

– В организации серии убийств, – небрежно бросил инспектор. – Как, по-вашему, достаточно серьёзный повод?

– Какого дьявола? Какие убийства?! Что вообще происходит?!

– Ну-ка, посторонитесь, – Элисенварги бесцеремонно отпихнул доктора плечом и вошел.

– И кто же выдвигает против меня эти… Абсурдные… – Барбудо начал задыхаться от возмущения. В глубине коридора мелькнуло испуганное лицо его дочери.

– Вас обвиняю я. Эдуар Монтескрипт, частный детектив, – я небрежно приложил два пальца к полям шляпы. – Давайте где-нибудь присядем, доктор. Разговор нам предстоит непростой.

Кипя негодованием, Барбудо двинулся по коридору. Мы потопали следом, оставляя на паркете грязные следы. Перепуганная и возмущенная дочь доктора начала было протестовать, но инспектор просто сунул ей в лицо ордер.

Комната, где  мы расположились, похоже, использовалась в качестве столовой. Аккуратные занавески на окнах, накрахмаленная скатерть, чистота – во всём этом чувствовалась женская рука. Стульев было всего два. Барбудо сел и с неприязнью воззрился на нас. Инспектор занял свободный стул. Мы, за неимением сидячих мест, остались стоять. Блеклая дамочка устроилась за спиной отца.

– Итак, доктор, нам известно, что вы обнаружили в Хрустальных горах остатки армии «непримиримых». Замерзших насмерть конфедератов, – начал я. – Вы не будете отрицать этот факт?

– Даже и не подумаю, любезный! – запальчиво возразил доктор. – Да, я обнаружил их! Скажу более – спустя несколько лет я вывез оттуда семь тел в ледяных блоках!

– Куда вы их дели? – тут же поинтересовался инспектор.

– Сюда, вот в этот самый дом! Здесь, в моей лаборатории, я совершил величайшее научное открытие! Победил «выморозку личности»!

– И вызвали к жизни нечто, стократ более страшное. Вам известна дальнейшая судьба ваших пациентов?

– Откуда? – он возмущенно пожал плечами. – Я живу тут один… Мы живем. Ха! Меня столько лет попрекали тем, что я опоздал родиться! Что ж, они были правы! Я всегда чувствовал себя чужаком в их мире! А здесь, милостивые государи – чужаки вы!

            Он был в чем-то прав. Это место словно явилось на свет из прежних дней: картины на стенах, изразцовая печь, миниатюрные фонтанчики по углам, антикварная мебель… Доктор и впрямь воссоздал ав своём жилище атмосферу старых добрых времен. Мои спутники казались слишком грубыми, дисгармонирующими с изящной обстановкой. По полу расплывались безобразные лужи от налипшего на нашу обувь снега.

-. А скажите-ка, за что вы так ненавидите впавших в криобиоз?

На самом деле я не знал этого наверняка. Я сознательно провоцировал его – и Барбудо тут же устремился в подготовленную ему ловушку. Ненависть? Ха! За кого это я его принимаю?! Жалость, всего лишь жалость. Какая может быть ненависть к тем, кто даже не сознает собственной неполноценности? Атавизм – вот что такое на самом деле ваш драгоценный крио! Атавизм, который рано или поздно будет восприниматься как таковой всеми прогрессивными членами социума. Вопрос времени, и только! Понятие «криобиотик» станет ругательством, эти несчастные будут достойны лишь живительной эвтаназии…

– Какой эвтаназии?!

– Это шутка! – робко подала голос женщина. – Отец так шутит…

– Живительная эвтаназия. Оксюморон! – раздраженно пояснил Барбудо. – Ладно, с юмором у вас у всех, очевидно, проблемы… Я убежден: развитие нашего разума, дальнейшая эволюция несовместимы с подобным биологическим эскапизмом! Это сейчас время абсолютного торжества посредственностей, которые умеют лишь потакать своей животной природе, а разум используют для мелких дрязг и интриг! Но так будет не всегда, уж вы поверьте…

– Достаточно. Я понял вашу позицию. Итак, вернемся к конфедератам. Вы привезли их сюда, разморозили… Полагаю, сначала одного. Что дальше?

– Я не обязан вам отвечать! – он заносчиво вздернул подбородок.

– Обязаны, друг мой! – прорычал Элисенварги.

– Да? С чего вдруг?!

– С того, что ваши подопечные занялись серийными убийствами! Все, до единого! Если это не ваша вина – то чья же?!

– Протестую! – Барбудо вскочил. – Я вернул их к жизни, и только! Не знаю, кого там они убили и за что, но вы не смеете взваливать эту вину на меня!

– Так, спокойно! – я примиряющее поднял ладони. – Доктор, будет лучше, если вы всё без утайки расскажете. Или вам есть что скрывать?

– Скрывать мне – запомните, любезный, – нечего! Вы, вообще-то, уверены, что хоть кто-нибудь из вас окажется в состоянии понять мои объяснения?!

– Мы постараемся. Я читал ваши статьи, доктор. Те, что смог найти.

– Эти болваны перекрыли мне возможность публиковаться… – пробормотал он. – Ну хорошо, слушайте.

            Теоорию Барбудо при всём желании нельзя было назвать тривиальной. Исследуя криобиоз, доктор заинтересовался ни много, ни мало – самим механизмом работы сознания, метафизическими принципами, святая святых личности. Он был убежден: проблема кроется отнюдь не в биохимии замороженного организма. Думаю, никто, кроме него, не смог бы разрешить эту задачу. Гремучая смесь нейрофизиологии, философии и психиатрии – кто ещё из научной братии посмел бы возводить логические построения на стыке всех трех областей, не боясь превратиться в посмешище?

Говоря о сознании, Барбудо сравнивал его с граммофоном или фонографом. Представьте себе восковой валик, говорил он. Валик с записью, по канавкам которой непрерывно скользит игла звукоснимателя, рождая мелодию. Эта мелодия, транслируемая вовне, и есть наша личность, со всеми её предпочтениями и антипатиями, со всеми комплексами и привычками. Но запись эту нужно подновлять; что, собственно, происходит непрерывно – ибо любой внешний раздражитель вызывает у нас очередной отклик, чертит очередную канавку… И лишь длительный ледяной сон останавливает действие механизма.

– Психика разумного существа – тонкая материя, государи мои. Слишком тонкая, чтобы выдержать долгий период бездействия! Дело здесь отнюдь не в физиологии, эти болваны ошибались; дело в метафизике! Некоторые животные переносят сотни лет криобиоза безо всякого вреда для себя. Их запись слишком примитивна, борозды слишком глубоки – это просто набор инстинктов, он не требует постоянной подпитки…Но мы, фроги – совсем другое дело! Я уже говорил вам: способность наших организмов впадать в зимнюю спячку – всего-навсего атавизм! Теперь-то вы понимаете? Ничего, дайте лишь время – и эволюция всё расставит по своим местам!

– Как вам удалось победить «выморозку личности»? – спросил я, почти уже зная, что услышу в ответ.   

– Я сделал новую запись поверх исчезнувшей. Копировал собственную структуру сознания, собственные ритмы – и ввел их в угасший разум этих несчастных! – доктор Барбудо гордо выпрямился. – Моё изобретение, гипношлем, эффективность которого вы уже могли наблюдать – вот инструмент, позволивший сделать это… И результаты превзошли самые смелые ожидания! Введенная извне информация не просто запустила психический механизм. Нет, она пробудила их память, воспоминания! Оживила, казалось бы, давно умершие участки записи! Они вновь – слышите, любезный, вновь стали полноценными личностями! Восстановили былые способности, навыки – всего за несколько дней! И учтите – им даже не потребовалась длительная социальная адаптация! Ведь в каждом теперь имелась частица моего разума, моих знаний, представлений о мире!    

– И жажда бессмысленных убийств! – вдруг рявкнул Элискенварги.

– Чушь!

– Нет, доктор. Не чушь. Хотите, я скажу, в чем была ваша ошибка?

Он презрительно фыркнул.

– Сделайте милость!

– Я предполагал нечто в этом роде. Предполагал, что вы каким-то образом имплантировали часть своей личности в мозги тех несчастных… Беда в том, что вы социопат.

– Да как вы смеете оскорблять отца в его собственном доме! – выкрикнула дочь Барбудо. – Вы хам! Вы ничтожество, вы…

– Это не оскорбление, а медицинский термин, – оборвал я её. – Такова глубинная суть вашей натуры, доктор. Но вы сдерживаете себя – своей волей, силой собственной личности, этими накачанными ментальными мышцами. Такое называется латентной социопатией. Более того – вы сумели обратить свой психический недуг во благо, сделались блестящим ученым… Но ваши пациенты отнюдь не обладают вашими способностями; вот чего вы не учли! Зверь, которого вы содержите в прочной клетке, в их случае оказался свободен! Вы, ослепленный собственным интеллектом, одарили их не только знаниями. Все ваши темные желания, вся злоба и презрение, которые вы ошибочно полагаете жалостью… Всё это было воспринято ими, как должное. И в свой срок выплеснулось наружу, помноженное на недюжинную физическую силу горцев и привычку солдат убивать!

– Бред! Чушь!

– Первым вашим подопытным стал генерал «непримиримых», верно? Старый Шу?

– Ну да, – он раздраженно пожал плечами. – А какое это имеет…

– Самое непосредственное. Вы восстановили его личность, быть может, понаблюдали какое-то время – и отпустили восвояси, не слишком заботясь о дальнейшем! Полагаю, он просто сделался помехой вашему добровольному затворничеству… А следом вы разморозили и остальных шестерых – и каждый из них, уходя, нес в себе ядовитое семя безумия! Я ведь не зря назвал вас социопатом, доктор. Вам плевать на то, что происходит за пределами этого дома. Если б вы взяли на себя труд хоть изредка читать газеты, то были бы в курсе, что натворили в столице ваши подопытные!

– А может, он и был в курсе, – мерзким голосом заметил инспектор. – Может, он всё это проделал сознательно, откуда мы знаем? Я обычно предполагаю самое худшее, Монтескрипт. И знаете – мне редко приходится разочаровываться в собственных прогнозах!

– Хорошо, – внезапно сказал Барбудо; голос его сделался абсолютно спокойным. – Вы не верите мне, считаете каким-то безумным… Злокозненным… Что ж, это ваше право. Но я докажу вам, что вы ошибаетесь. Докажу прямо сейчас!  

– Интересно, каким образом? – прищурился Элисенварги.

– Очень просто. Я подвергну гипнозу себя самого. Самому глубокому, который только возможен. Задавайте мне вопросы – любые, какие пожелаете; в этом состоянии ни один фрог не способен лгать!

 – Отец! – испуганно охнула женщина.

 – Спокойно, Келия. В каком-то смысле это будет справедливо. Я столько раз использовал гипношлем для других, и теперь пришел черед испытать его лично. Это абсолютно безопасно, ты знаешь.

– Может, вы собрались разыграть перед нами спектакль! – подозрительно буркнул Элисенварги.

Барбудо одарил его презрительным взглядом.

– Я ученый, а не жалкий фигляр!

[napalm]

***

Лаборатория располагалась на втором этаже особняка. Собственно, весь второй этаж был лабораторией: похоже, доктор подверг его перепланировке, снеся всё лишнее и оставив лишь несущие нагрузку стены. Кругом теснились странные механизмы, непонятного назначения инструменты, минералогические коллекции и ряды стеллажей с химикалиями… Да; интересы у него разносторонние, ничего не скажешь!

Барбудо уселся возле письменного стола и небрежным жестом подернул рукав халата. Его дочь принесла медицинский стерилизатор и несколько ампул. Игла шприца впилась в дрябловатую кожу.

– Сильный наркотик. Растормаживает подсознание, – снизошел до объяснений доктор. – Собственно, можно и без него, но тогда ждать придется дольше… Нет, Келия, не три кубика. Пять. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше. Я порядком устал от общества наших незваных гостей…

Мы с Элисенварги обменялись взглядами. Инспектор криво ухмыльнулся. Похоже, Барбудо вообразил, что вот так запросто избегнет цепких лап Закона… Эти ученые иногда чертовски наивны!

Келия надела отцу оправу, не позволяющую глазам закрыться, немного повозилась с регулировочными винтами.

– Так хорошо?

– Да, да! – досадливо бросил Барбудо. –Настроишь стробоскопы для самого глубокого транса… Поторопись, меня уже прихватывает…

– Как думаете, он не разыгрывает нас? – шепнул мне Элисенварги.

– Нет. Взгляните ему в глаза: зрачки с булавочную головку… Наркотик действует.

– Теперь шлем… – эти слова прозвучали невнятно, словно доктор был сильно пьян.

Тихонько всхлипнув, Келия водрузила ему на голову гипношлем, щелкнула тумблером… Серия быстрых вспышек отразилась в полировке стола. Мы молча ждали. Я бросил взгляд на Эддоро. Лицо старика было бесстрастным, словно у статуи. Меня вновь начали одолевать сомнения. Он или не он? Но кто же ещё имеет мотивы меня прикончить?

Дочь Барбудо украдкой смахивала слезы. Элисенварги то и дело поглядывал на хронометр. В тишине и ожидании прошло около четверти часа.

– Долго ещё? – наконец, не выдержал инспектор.

– Можете начинать! – сдавленно бросила женщина и отвернулась к окну.

            Элисенварги замялся в поисках подходящего вопроса. Я решил прийти ему на помощь.

– Итак, Барбудо, настало время явить свою подлинную сущность! Покажи нам то, что прятал ото всех, и от самого себя в первую очередь. Покажи, кого ты впихнул в мозги несчастным конфедератам…

Доктор Ифантас Барбудо завопил.

            Это было по-настоящему жутко. Такой крик не могло издать разумное существо – первобытный, дикий и одновременно механический, словно у корабельной сирены, он всех нас заставил вжать головы в плечи. Даже бесстрашный Тыгуа оторопел.

Барбудо сорвал шлем. Он зацепил устройство, не позволявшее его глазам закрыться, и один из крючков глубоко врезался между нижним веком и глазным яблоком. По щеке заструилась кровь – но доктор, похоже, сейчас вовсе не чувствовал боли. Он запустил массивный латунный горшок в голову Элисенварги. Инспектор успел заслониться локтем – но удар был такой силы, что снес его, будто кеглю в кегельбане.

Барбудо вскочил на стол. Полы халата взметнулись, словно крылья. Один из полицейских схватил его за ногу. Ошибка… Доктор пнул констебля в лицо. Тошнотворно хрустнули кости. Дюжий фрог рухнул – так падает марионетка, у которой разом обрезали все нити. Барбудо расхохотался, и я похолодел. Никогда в жизни не слышал ничего страшнее.

            Злобное, ужасное, хаотическое начало наконец-то высвободилось из железных оков разума. Да, я хотел взглянуть на мрак, что крылся в глубинах его души… Хотел. Но, клянусь всем святым, что у меня есть – даже не предполагал, какого демона выпускаю на свободу!

Я был обязан его остановить. Хотя бы попытаться, несмотря ни на что – и я попытался… Он сжал мою голову. Я словно попал в стальные тиски; ещё мгновение – и глаза просто выскочили бы из орбит, а череп бы треснул. Сейчас безумец был вдесятеро сильнее любого из нас.

 Мою жизнь спас Тыгуа, впечатав ему голень в бедро – это был один из «фирменных» ударов подполковника. Звук получился, как будто кухонным молотком с размаху врезали по сочному куску мяса. Такой «гостинец» любого свалил бы с ног, но доктор едва обратил на него внимание. Правда, своей цели Тыгуа достиг. Барбудо отпустил меня; но лишь затем, чтобы схватить учителя, поднять его в воздух и зашвырнуть на несколько метров –  словно пустотелый портновский манекен. Звон стекла смешался с треском ломаемой мебели.

 Последний оставшийся на ногах констебль бросился на доктора. Это был здоровенный, грубый детина. Он налетел сзади, и обхватив двумя руками шею Барбудо, попытался придушить его. Безумец даже не заметил этого. Одним прыжком он очутился возле окна, и вновь издав леденящий душу хохот, вывалился наружу.

– Взять его! – рявкнул Элисенварги.

            Ха, легко сказать… Всё наше воинство было повержено. В углу грузно ворочался Тыгуа, что-то невнятно бормоча и охая. Констебль не подавал признаков жизни – то ли умер, то ли потерял сознание. Не пострадал только Ло Эддоро – но он, по понятным причинам, вряд ли мог остановить Барбудо.

– Что вы застыли столбом, Монтескрипт!? Не дайте ему уйти!– инспектор разобрался, наконец, со своими конечностями, поднялся на ноги и устремился к лестнице. Половина лица его была залита кровью, одна рука висела, словно плеть – но в другой он держал пистолет… И только тут я вспомнил о своём оружии.

Мы выбежали на улицу. Второй констебль блевал, стоя на четвереньках среди обломков рамы и осколков стекла – похоже, падение не прошло для него бесследно. Два этажа, конечно, не так уж много – но это были довольно высокие этажи.

Последний энциклопедист нёсся прочь, высоко подпрыгивая и издавая ликующие вопли – словно танцуя на бегу какой-то адский танец.

– Стой, Барбудо! Я буду стрелять! – хрипло выкрикнул Элисенварги…

Как и следовало ожидать, на безумца окрик не произвел никакого впечатления. Инспектор прицелился. Келия, выскочившая на крыльцо вслед за нами, с отчаянным криком метнулась к нему и повалила в сугроб; но за мгновение до этого Элисенварги спустил курок.

            Не знаю уж, был ли он таким хорошим стрелком или ему просто повезло. Пуля настигла Барбудо во время очередного прыжка. Он рухнул лицом вниз – и остался недвижим. Келия оставила инспектора и побежала к отцу. Элисенварги сел, и закусив губу, принялся нянчить поврежденную руку.

– Сильно болит?

– Вы знаете, сколько бумаг приходится заполнять полицейскому, пристрелившему какого-нибудь мерзавца? – словно бы невпопад поинтересовался он.

– Э-э… Нет. Полагаю, что немало…

– Немало – это очень, очень мягко сказано. А мне, вдобавок, придется писать левой рукой. Скажите, что это всё, Монтескрипт. Скажите, что это дело больше не преподнесет нам сюрпризов.

– Всё уже кончено.

– А знаете – с вами я никогда не мог толком понять, говорите вы правду или бессовестно лжете, – вдруг признался он и поднялся на ноги. – Ладно, пойдемте взглянем на тело. У вас есть пистолет? Держите его наготове, мало ли что.

            Но оружие нам не понадобилось: выстрел инспектора был точен. Доктор Ифантас Барбудо, гениальный ученый и невольный злодей, лежал лицом вниз на садовой дорожке. Келия, опустившись возле его тела на колени, тихо и безнадежно плакала – маленькая женщина-фрог, в одночасье лишившаяся смысла жизни. В воздухе порхали снежинки. Начинался последний снегопад этой долгой и страшной зимы.

***

Всю обратную дорогу мы молчали. Лишь когда впереди проклюнулись сквозь метель золотые огни Амфитриты, я взглянул на старого Ло и промолвил:

– Дело закрыто, господин Эддоро. Мы с вами в расчете.

– Дело закрыто, – эхом откликнулся он.

Так и подмывало сказать ему кое-что ещё, но я сдержался. В конце концов, у меня не было ничего, кроме подозрений.

            Безумно хотелось курить. Ещё хотелось напиться до потери сознания – уже не первый раз за последние дни. Скверная тенденция. Не становлюсь ли я потихоньку алкоголиком? А, не всё ли равно! И потом: ближайшие несколько часов такая роскошь мне явно не светит. Элисенварги не успокоится до тех пор, покуда стопка собственноручно написанных мной показаний не сравняется по толщине с каким-нибудь романом Дюма…

– Остановите на минуту возле того угла, – попросил я Тыгуа. Учителю пришлось сесть за руль полицейского вездехода, поскольку наши доблестные стражи порядка получили столько травм, что были не в состоянии им управлять.

– Куда это вы? – тут же встрепенулся Элисенварги.

– За куревом. У меня уже уши в трубочку сворачиваются, – буркнул я и захлопнул дверцу прежде, чем он успел возразить. Зябко поёживаясь, я вошел в лавку.

– Миста? Чего желаете? – осведомился парнишка за прилавком.

– Пачку сигарет, – тут меня вдруг осенило. – И вот ещё что: у вас тут есть черный ход?

            …Первые несколько кварталов я бежал, потом перешел на шаг. Собственно, можно было не стараться: в такой снегопад выследить меня нереально. Надеюсь, Тыгуа всё поймет и не очень обидится. Что же касается инспектора – у нас с ним всегда не складывалось.

            Я был уже в двух шагах от кафе Лакси, когда запорошенная снегом фигура возникла, словно из ниоткуда, рядом со мной.

– Хороший вечерок, а?

Я сунул руку в карман и ухватился за рукоять пистолета, отчетливо понимая: если вдруг что – я безнадежно опоздал… Он быстро цапнул меня за локоть.

– Спокойно, Эдуар, не дурите! Это же я, Слэп, помните?

– Да провалитесь вы в преисподнюю! – я в сердцах отпихнул его руку. – Что за манера, дьявол вас побери!

– Ну-ну, спокойнее, – усмехнулся он. – Вы такой нервный сегодня. Тяжелый день?

– Что вам надо, Слэп? Я больше не работаю на вашего босса. Всё, дело закрыто. Вам теперь нет надобности меня охранять.

– Правда? У вас последнее время не было никаких неприятностей? Ничего не падало на голову, никто не пытался вас переехать на старом дино?

Я замедлил шаги.

– Что вы об этом знаете?

– Давайте-ка потолкуем… Нет-нет, только не в заведении вашего друга! Туда вообще соваться не следует… Ступайте за мной, – он круто развернулся и быстро зашагал куда-то во тьму. Мне не оставалось ничего другого, как догонять.

– Кстати, – бросил вдруг Слэп. – Спасибо за брата.

– За кого?

– Вы знаете его под именем «мистер Икс».

– Икс – ваш брат?! – я даже остановился от неожиданности. – Вот это да! Тесен мир! Вы ни разу о нем не упоминали…

– Ну, мы не так много общались, верно? К тому же, я с трудом его переношу, не говоря обо всём прочем… Но семья есть семья.

– Так, значит, он выбрался?

– Ага. Нашел какую-то палку, сделал костыль и доковылял до канатной станции; а там уже было легче.

– Что ж, ладно – я рад за вас обоих. Хм… Теперь понятно, почему его никто не видел. Такой же талант, как и у вас, да?

– Угадали. Ему, правда, досталось малость больше, – признал Слэп. – Однако послушайте: он не единственный уцелевший в той заварушке.

– Кто ещё? – задавая этот вопрос, я уже знал, что ответ мне очень сильно не понравится…

– Хеллис…

– О, нет! Только не говорите мне, что ему удалось выкопаться! – я схватился за голову.

Живой Даго Хеллисентис – более мерзкую новость трудно было представить.

– К сожалению, Эдуар. И что хуже всего – он зациклился. Жаждет стереть вас с лица земли любым возможным способом. Ему теперь всё равно, кто и как это сделает – лишь бы побыстрее. Вы в смертельной опасности. Всё, время шуток кончилось.

Я грязно выругался. Даго был миллионером – а там, где в ход пущены большие деньги, все вопросы решаются быстро. Выходит, я напрасно грешил на старого Эддоро. Он и впрямь был фрогом чести. Что ж, хоть это отрадно – правда, утешение слабое.

– А ваш братец, он…

– Ну, вы и сами догадались, наверное. Икс – наёмный убийца. Один из лучших в своей профессии, как понимаете. Мы с ним – две стороны одной монеты,  – тут Слэп усмехнулся.

– Пора мне сваливать из Амфитриты, – пробормотал я.

– Хорошая мысль. Только на генераторную станцию не вздумайте соваться, там вас уже поджидают. Даго первым делом перекрыл вам путь в Метрополию.

– У меня всё рано не хватило бы денег на билет. Да ещё виза… Черт, что же делать…

– Ну, есть тут одна мыслишка, – он свернул в очередную подворотню. – Не отставайте, Эдуар, мы почти пришли.

            Он поджидал нас – темный силуэт возле припаркованного диномобиля. Икс стоял, облокотясь о крышу. При виде меня он лихо отсалютовал тростью.

– Как ваше колено? 

– Не так уж скверно. Но хромота ещё беспокоит. Садитесь, дружище. Что у вас с деньгами? Прямо сейчас, я имею в виду. При себе.

– Есть немного. А что?

– Придется  вам обходиться этой суммой, по крайней мере, на первых порах, – заявил он.

– Собираетесь увезти меня куда-то?

– А толку? Хеллисентис везде вас найдет. Надо сделать так, чтобы он прекратил поиски.

            Диномобиль тронулся с места. Икс вел машину быстро, я бы даже сказал, опасно быстро – учитывая плохую видимость и снежную кашу под колесами.  В слабом свете приборной доски видно было, что он улыбается – той самой опасной, острой, как бритва, улыбкой, что и его брат. До меня понемногу начало доходить, что же они задумали.

– Чей это дино?

– А черт его знает, – беспечно откликнулся Икс. – Я угнал его всего полчаса назад.

– Так-так. Ворованный транспорт, быстрая езда…

– Ага. Мало ли, вдруг кто-то запомнит номера?

– К тому же, вы были здорово пьяны, – подхватил Слэп, протягивая мне бутылку с остатками рома. – Бросьте под ноги... Всё сходится, верно?

– Кроме одного. Где вы возьмете труп?

– В наше время всё продается и покупается. А служители моргов тоже хотят подзаработать сверх установленного. Никто не считает, что ему платят слишком много – или хотя бы достаточно, – тут он подмигнул мне.

– Но я не фрог!

– Да, была небольшая проблема! – хохотнул Икс. – Но мы её уладили… О, вот и мост. Как думаешь, подойдет? Мне нравится…

– Самое то, – авторитетно подтвердил Слэп. – Пар над прорубью, значит, горячие источники рядом, лёд тонкий…

            Икс остановил дино, но двигатель глушить не стал. Мы вылезли из салона. Щелкнул замок багажника, и я отшатнулся.

– Проклятье, да он протух!

– С мертвецами такое частенько случается. Ну-ка, помогите…

– Черт! Дьявол! Ну и вонища! Кто он был?

– Какой-то турист из Метрополии, охотник до злачных мест. Перебрал наркоты дней десять тому назад.

– Вам подсунули лежалый товар… Эй, а ничего, что этому субъекту как минимум лет пятьдесят?!

– Главное, рост почти одинаковый. К тому времени, как его вытащат, лицо и руки объедят рыбы.

– Но он толще меня в два раза!

– Никогда не видели, как раздувает утопленников? Поройтесь у себя по карманам, нам нужно что-нибудь для опознания…

Я пожертвовал удостоверением частного детектива и одним из пистолетов. Труп усадили на водительское сиденье. Слэп врубил зажигание – и некоторое время бежал рядом, придерживая руль. 

– Дело сделано, – прокомментировал Икс, когда диномобиль, проломив тонкий лёд, ушел под воду. – Этот снегопад очень кстати. К утру все следы заметет, так что найдут вас не сразу – успеете как следует разложиться.

– Шутки у вас…

– Знаете, как незаметно выбраться из города? Могу подсказать пару способов…

– Я здесь родился, мистер Икс.

– А, ну тогда другое дело… Удачи вам, Эдуар.

– Удачи.

***

            Снег плясал и искрился в теплом свете масляных фонарей, заметал пушистой белизной грязное месиво под ногами. Зима делала Амфитрите прощальный подарок. Я брел по ночным улицам, подняв воротник пальто и надвинув на лоб шляпу – смешная пародия на самого себя. Эдуар Монтескрипт, частный детектив, подумать только…

…И всё же я победил. Победил – хоть и заплатил за победу такую цену, что она немногим отличалась от поражения. Я потерял возлюбленную, а теперь ещё терял всех своих друзей, терял этот прекрасный, несмотря ни на что, город… Очень хотелось надеяться, что не навсегда, лишь на время. Соблазн наплевать на всё и остаться был велик… Но увы. Как сказал однажды Тыгуа – друзья порой бывают фальшивыми; зато враги всегда настоящие.

[napalm]

Вот как-то так...

[medic_1966]

Спасибо! Продолжение будет?

[Bolo 67]

Кстати, да ?

[napalm]

Ну, этот роман завершен; а следующий - надеюсь, что будет. Сейчас написано уже больше половины текста; действие происходит пару лет спустя после дела зимних убийц.

[мак]

Ждем следующих романов.

[dymov]

приятное чтение,

хорошее впечатление...

хотелось бы полного ,законченного текста, в более привычном формате или бумаге.. есть такая возможность? не хочется отрываться или глаза мучать...

[napalm]

почему нет - книга вышла в изд. Крылов, под названием "Зимние убийцы", правда, как я уже писал - это первый, более шероховатый вариант текста...

[dymov]

а с подписью возможно ли?- на Ваших, разумеется, условиях. если это технически и, прежде всего, душевно не затруднит... )))

[medic_1966]

 

 

"Зимние убийцы"

Название подтолкнуло к поиску. Поиск выдал 12 произведений. Как понимаю, перед "Зимними убийцами" было ещё "Дело серых зомби"? Надо будет прочитать. :rolleyes:

[dymov]

из прочитанного, то что весьма понравилось это: "...ментальный стриптиз.." Ваше выражение??? )))

[napalm]

"ментальный стриптиз" - моё )) А вот изобретение доктора Барбудо - не совсем: подобная техника существует и используется для проведения допросов под гипнозом. Упоминалась в ЖЖ одного интересного товарища http://tiomkin.livejournal.com/, как израильская спецразработка. 

 

Да, насчет автографа - всегда пожалуйста, только я редко в Москве бываю...

[dymov]

с наступающим Вас ,Павел!

спасибо за Ваши книги!

ждем продолжения "опытов"...

стопейсят!!!

 

с ув. Дым