Ren Ren

Спарки, да - местная специфика (по-китайски цзымудао - нож "сын и мать"). У соседей встречаются не так часто, а у тибетцев вообще не видел. Тантоидность традиционна и типична для всего региона - исторически легко проследить с Персии 4 в. И далее по сей день весь большой Тибет, Монголия, Китай, Корея, Япония.

Артём, я и сам на тему наткнулся с месяц назад - один коллега (забаненный у нас) задал несколько вопросов, на которые у меня на тот момент не было ответов. Даже на вполне искушённый взгляд баоаньские ножи можно легко спутать с уйгурскими и тибетскими - черты и тех, и тех видны отчётливо (причины вполне очевидно вырисовываются из приведённой выше справки). И на Руснайфе они пробегали в теме СУАР (тибетскую тему сделаю попозжей). Нам простительно - сами китайцы путаются хуже нас (у них вообще очень плохо с информацией о ножах, и знание языка тут мало помогает). Попробую обрисовать типические черты баоаньских ножей. 1. прямой клинок без ограничителя переходящий в прямую рукоять - это от монголов 2. тантоидный переход от лезвия к острию - типичен и для монголов, и для тибетцев 3. широкий, но не глубокий дол по всей длине клинка - типичен для казахов СУАР и нередко встречается у уйгуров 4. прямые спуски в 0 - и у уйгуров, и у тибетцев 5. приклёпанный больстер - чаще у монголов, но встречается и у уйгуров, и у тибетцев 6. монтаж рукояти - аналогично, за исключением отсутствующего уйгурского "кёза" 7. навершие рукояти наборное из пластинок разноцветного металла, изогнутое подковкой, расширяющееся к верху - архитипично для Тибета (идёт от буддийского канона) 8. прямые цельнометаллические ножны - это тоже от тибетцев

Да с тобой в постный день оскоромишься! (с) :D См. личку ;)

На северо-западе Китая, между Восточным Туркестаном, Восточным Тибетом, Монголией и провинцией Сычуань, расположена провинция Ганьсу - с давних времён самый настоящий плавильный котёл народов и культур. Именно там живёт маленький (чуть больше 16 тыс.) народ Баоань. По преданию, предками баоаней были монгольские солдаты, которых правители из династии Мин в XIV в. поселили вокруг важного пограничного города Баоань. В то время они исповедовали буддизм северного, ламаистского, течения, но в XVII в. приняли от соседей ислам. В 70-х годах XIX в., после мощнейшего мусульманского восстания, баоани были вынуждены переселиться подальше от стратегической крепости и поближе к соседям-единоверцам. В то время их называли Баоаньхуэй, т.е. попросту "мусульмане из Баоаня", сегодняшнее название официально было присвоено в 1952 г. Баоани говорят на собственном языке, близком к западно-монгольским диалектам, письменность используют китайскую, иероглифическую, сохранили во многом старинные монгольские обычаи - стрельбу из лука, борьбу, скачки, но являются мусульманами-суннитами. Главное ремесло баоаней, которым они известны далеко за пределами Ганьсу, - производство ножей. По легенде, изготовлением холодного оружия их предки славились ещё со времен Чингиз-хана, но сабли и прочее остались в прошлом, а вот ножевое производство процветает по сей день. Во-первых, нарядный нож до сих пор обязательный элемент выходного костюма взрослого мужчины-баоаня. Он является желанным подарком и носят его с удовольствием. Дарят ножи дорогим гостям, а девушка-баоань дарит его своему будущему мужу. Во-вторых, баоань яодао - баоаньские поясные ножи - пользуются широким уважением за своё традиционное качество.

По Ганьсу пособлю мальца - собралось чуть-чуть по ножам баоаней. И по Восточному Тибету немножко. Открою отдельную тему.

"Там живут несчастные люди-дикари, На лицо ужасные - добрые внутри" (с) :)

У меня похерились 3 поста, важного в них ничего не было. Вот другое хуже - вчера долго чистил личку (а мусора всякого личного и не очень там было изрядно), а сегодня всё снова на прежнем месте :angry:

Середина красивая, кремовая.

С Днём Рождения, Владимир!

Мои поздравления, Марат! Три сына - это круто!

Он самый. Племя Игорот, Филиппины. Охотники за головами, между прочим. На нижней фотке, кроме топоров Игорот, присутствуют и топоры их соседей Калинга (тоже те ещё ребята).

Вот оно, чистое и ухоженное, в новой теме: http://rusknife.com/topic/12400-остросюжетная-повесть-треснувший-камень-ко-вэ/ Тапки, табуретки и ссаные тряпки мечем в автора по-прежнему в старой, т.е. здесь :)

Камрады, большая просьба - всё обсуждение вести только там: http://rusknife.com/topic/11233-треснувший-камень-ко-вэй/ Здесь буду тереть без пощады.

Треснувший камень Ко Вэй Глава 1 Часть 1 Июль 2007 Неблагополучный пригород Парижа №82 оказался четырёхэтажной бетонной коробкой. Лет 30 назад он, похоже, был небольшим цехом или складом. Нет, судя по дебаркадеру, всё-таки складом. Алексей остановился у ступеней, ведущих к двери с домофоном. Рядом висела табличка из ярко-синего пластика - «Школа боевых искусств «Тханлонг». В этот момент дверь резко бухнула, и на дебаркадер вывалились двое мальчишек со спортивными рюкзачками. Повисли на перилах и с интересом уставились на его машину. Похоже, Mercedes SL500 - редкий зверь в здешних краях. Алексей помедлил: - Нравится? - Да… Это штучка, а не барахло!, - сказал тот, что помладше, и его баклажанная рожица засияла белейшей улыбкой. - Даю десятку на двоих – присмотрите за машиной, пока я побеседую с мэтром Тьеном. Улыбка маленького африканца сделалась ещё лучезарней, но другой паренёк толкнул его рюкзаком: - Мсье! Пока вы будете разговаривать с мэтром, вашу машину здесь и так никто не тронет. Он так по-военному вытянулся, что Алексей подавил улыбку «А Тьен имеет авторитет на районе. Что внушает...» - Благодарю за информацию, парни! - он сделал салют ключами, повернулся на каблуках и стал подниматься по ступенькам. - Не стоит! Подымайтесь в бюро, мсье! А домофон всё равно не работает! – крикнул вдогонку негритёнок. - Чем могу быть полезен? – мэтр Тьен говорил по-французски не просто без акцента - его выговору мог бы позавидовать не один из профессоров Сорбонны. Да и сам он запросто мог сойти за профессора – львиная грива седых волос, аккуратнейшие усы, очки в тонкой роговой оправе. Алексей окинул взглядом офис - бедненько, но чистенько: светло-серые стены, серо-бежевая конторская мебель, простенький диван. Из восточной экзотики только хлипкая, красного дерева, этажерка с чашечками и чайничками. Да на том месте, где обычно вешают портрет отца-основателя, стоит старинный меч на чёрной лаковой подставке, и перед ним курильница с душноватыми и терпкими ароматическими палочками. Такое чувство, что в помещении чего-то явно не хватает... - Я звонил вчера по поводу дальнейшего совершенствования своих навыков работы с шестом. - Прошу вас, - мэтр указал на диван, - Поскольку речь идёт о совершенствовании, вы имеете в виду, как я понимаю, персональные занятия? - Именно так. - Что ж, такая возможность есть. Для начала необходимо определить ваш уровень подготовки и прийти к соглашению относительно платы. - Прекрасно! Какова ваша цена? - 80 евро. В час. - Вы видели мою машину? - Алексей вежливо улыбнулся. - Да, конечно, - глаза вьетнамца за стёклами очков были предельно серьёзны. - Хорошо! Меня это устраивает. Когда можно пройти тест? - Костюм для занятий у вас с собой? - Да, в машине. - Тогда прямо сейчас, если угодно. Зал для занятий был большим, почти пустым и идеально чистым. Мэтр выбрал из кучи два шеста и кинул один Алексею. Но это был не тщательно вышлифованный боевой шест, а натурально корявый дрын. Итак, проверка началась - лопоухий новичок смолчит и решит, что так и надо, а вот продвинутый ученик молчать не станет! И со словами "Такими оглоблями дерутся только пьяные конюхи!", палка полетела в сторону! Тьен фыркнул в усы и бросил другой шест. Они кивнули друг другу и встали в стойку. Точнее, в стойку встал Алексей. Вьетнамец, опустив шест, начал неспешно кружить возле него - вперёд-назад, вправо-влево. В зале было просторно и они несколько минут свободно двигались, не соприкасаясь шестами - мэтр оценивал стойки и перемещения. Затем он остановился, поднял шест и начал подчёркнуто медленно и плавно обозначать классические атаки. На каждый такой приём должна следовать такая же классическая защита. Алексей действовал уверенно и чётко. Видимо Тьен это оценил - постепенно он стал увеличивать скорость ударов, затем добавил шаги по прямой. Теперь шесты сталкивались с лёгким сухим стуком, ритм нарастал. Мэтр перешёл к свободному спаррингу в среднем темпе. Сейчас Алексей уже не только парировал, но и контратаковал. Одновременно надо было отвечать на маневры мастера - тот очень искусно перемещался, связывая противнику свободу движения. Но, похоже, пока дела соискателя шли совсем неплохо. Тьен не показывал признаков усталости, а времени прошло уже не мало. Больше того - он ещё увеличивал темп. Шесты теперь выбивали непрерывную дробь. Это было уже всерьёз. Алексей полностью сосредоточился - сколько ещё продлится спарринг он не знал, но чувствовал, что испытание пока не закончено. Внезапно Тьен заговорил: - Занимались у доктора Зыонга? "Проверяет дыхание, - подумал Алексей, - ну что ж, поговорим!" - У его ученика. - У кого из учеников? - У Панкратова. - Так вот откуда ваш акцент! "Мэтр меня вычислил. Хорошо! Теперь можно открыть карты!" Алексей остановился и выделяя каждое слово произнёс: - Вы совершенно правы, полковник Тьен! Вьетнамец тоже замер и пристально посмотрел ему в глаза. И тут же шест Тьена скользнул по дуге вперёд и вниз, подсекая опорную ногу. Алексей всё же успел блокировать, уперев конец своего шеста в пол. И это была ошибка! Мэтр едва заметно двинул запястьем - оружие в его руках ударилось о твёрдую преграду, изогнулось, и живой змеёй ужалило противника в щиколотку. Алексея словно пронзило током - "точно в "электрическую" косточку!" - и он неловко рухнул на бедро. - Кто вы такой? - шест вьетнамца был направлен ему в горло. - Я Алексей Десницкий, сын Николая Десницкого. Глава 1 Часть 2 За неделю до этого. Старый дачный посёлок под Москвой. - В выходные тёзка твой на дачу приезжал, Лёшка Савостьянов, - сказала мама, подкладывая кусок яблочного пирога, - ты ему не звонил? - А-а, Сохатый! Не, мам, не звонил ещё – я ж из Шереметьева прямо сюда. - Он на Хорошевке служит. Наталья на седьмом месяце – второго ждут, - она добавила значения в голос. - Так у них первый - дочка! - Снова ехидничаешь? - Ага! Он же такой всегда был – «все ходы посчитаны». - Это из чёрной смородины, - Анна Сергеевна налила в рюмки тягучую настойку, - Лёш, а ты-то когда? У Алексея сжалось внутри от её почти просительной интонации. - Ещё успею, мам, - выдавил он. - Ну, хоть на примете-то у тебя есть кто? - Не, мам. Мать отвернулась, молча принялась что-то переставлять в буфете. - Лёш! У меня же, кроме тебя и Ольги, совсем никого. Я детдомовская. Про отцову родню ты знаешь…, - сказала после паузы. Что-то противно заскользило, закрутилось под ложечкой - сейчас Алексей оказался не готов к тому, что сам продумывал много-много раз... Одна неверная интонация - и разговор с матерью превратится в контакт двух офицеров спецслужбы. Но упускать такой случай нельзя... - Ма-ам, а ты знала, что у отца есть родственник за границей? Анна Сергеевна обернулась не сразу. А обернувшись, посмотрела на сына долгим взглядом ("Прокололся!" - похолодел он), и только потом произнесла с расстановкой: - Лёш, а давай я тебе ещё шарлотки положу? - Ага, мам! И черносмородиновой рюмочку. И себе тоже, со мной за компанию. Алексей поджал губы, покрутил рюмку по столу - делать нечего, придётся вываливать всё в открытую: - Я знаю, что они встречались незадолго до его последней командировки. И думаю, что смерть отца как-то с этим это связана. В серых глазах матери заплясали тревожные огоньки: - Эта информация… из наших источников? - Нет, из моих личных. - Ты… ты в ней уверен? - Да, - ответил твёрдо. Анна Сергеевна взяла со стола салфетку, тщательно развернула и положила на колени: - Отец мне ничего не говорил о родственнике. Тогда, перед Вьетнамом... я чувствовала, что с ним что-то происходит… Спросила: «У тебя что-то случилось?» Он сказал: «Похоже, у нас у всех...». И это всё… Она свернула салфетку и положила обратно на стол. - Он больше ничего не говорил? Вспомни, мам! - Больше ничего. Алексей слишком хорошо её знал - мать что-то не договаривает, но сейчас не скажет больше ничего. И сменил направление: - Мам, а с кем отец мог поделиться? Она удивлённо вскинула брови: - Ты что, Лёш? Если с кем-то из наших, ты понимаешь что бы было... Да и когда? Его тут же вызвали во Вьетнам. Хотя... Знаешь, в академии отец очень подружился с вьетнамским майором Тьеном. Одногруппники даже подтрунивали, что Тьен - его спецзадание. Алексею показалось, что мать с каким-то облегчением ухватилась за Тьена, и решил продолжать: - А я его помню. Он меня палочками учил есть. - Да ты что? Тебе ведь пять лет было, когда он приезжал к нам на дачу с дядь Сашей Коваленко. Тогда, действительно, он приготовил свои вьетнамские блинчики «ням», и учил их есть палочками. Мы шутили, что его «ням» – это просто ням-ням! - Мам, а расскажи ещё про Тьена. - Говорили, что во время войны он был отчаянным диверсантом - "зелёных беретов" убивал буквально голыми руками. Ещё Тьен прекрасно говорил по-русски. И он мне тогда рассказал, что они вместе попали в засаду... Тьен был ранен, но выжил, а отец... - Мам, а почему же ты раньше молчала?! - Видишь ли, Лёшка... Это слова Тьена. Никто из наших мне ничего об этом не говорил. Глава 1 Часть 3 Пауза длилась всего несколько секунд. - Где находится дача твоих родителей? - Тьен перешёл на русский. - В Сухинове. - Какое дерево растёт слева от их дома? - Там два дерева - берёза и рябина. - Где твой отец любил ловить рыбу? - На Немецкой мельнице. Тьен бросил шест, протянул руки и помог подняться. - Ну здравствуй, Лёша! - сказал он очень мягко, словно извиняясь. - Здравствуйте, полковник Тьен! - Не надо "полковник", не надо на "вы"! Для тебя я просто дядюшка Тьен! - Мне неудобно, мы встречались только один раз и мне тогда было пять... - Что ты, что ты... Ты - сын моего друга. Больше, чем друга! И я очень рад тебя видеть, очень! Я хотел снова тебя видеть! Что стоим? Пойдём, пойдём в бюро, выпьем чаю! Как твоя нога? - Уже всё в порядке, дядюшка Тьен! - Ты молодец! Умеешь держать шест. И Панкратов молодец! Правильно отдаёт школу. Так можно сказать по-русски? - Лучше сказать - передаёт. - Да, мой русский заржавел, - Тьен улыбнулся. - Я не говорил на нём одиннадцать.. нет, двенадцать лет! После такого испытания было исключительно приятно расслабиться на мягком диванчике. Алексей сидел, вытянув гудящие ноги, и смотрел, как сосредоточенно и ловко дядюшка Тьен колдует с чайниками, чашечками, баночками, блюдечками... "Про беспомощного человека вьетнамцы говорят: "Чаю себе не может заварить!" - ну да, поди попробуй завари!" Он ещё раз обвёл взглядом узкий пенал бюро... Всё же здесь чего-то не хватает... Чего? И вдруг понял - фотографий! Все эти снимки мэтра в компании с известными мастерами, в окружении сияющих учеников с блестящими кубками - краса и гордость любой школы боевых искусств - их здесь просто нет, стены голые. Тьен поставил на маленький подносик в виде листа лотоса две чашечки, бурые снаружи и нежно-зелёные внутри. Налил по одному глотку чая и положил открытую пачку сигарет - без слов пригласил к долгому разговору. Эта часть вьетнамских обычаев Алексею была знакома - в школе Панкратова чайный ритуал соблюдался тщательно, за исключением сигарет - он и до сих пор не смог привыкнуть к тому, что мастера-вьетнамцы поголовно курят. Видимо, дядюшка Тьен это уловил, потому что когда они сделали по глотку, спросил: - Ты не куришь, Лёша? - Нет. - Коля тоже не курил. А я вот, как видишь... - он взял сигарету, чиркнул зажигалкой и со вкусом затянулся. Затем налил ещё по чуть-чуть чаю. - Ты продолжаешь дело отца? - Да, дядюшка Тьен. - Это очень правильно, Лёша! Так должно быть! - Спасибо! Если честно, я впервые стал думать об этом не так давно. Раньше о выборе как-то не задумывался - всё шло само собой... - Тут нет ничего плохого - это естественный путь жизни. Пока ты маленький, ты просто растёшь, потом - учишься, учишься, собираешь знания, затем - начинаешь их применять в жизни, сперва потихоньку, дальше - больше. И вот когда ты почувствуешь в себе полную силу, спрашиваешь у себя - а тем ли путём я иду? - Ты философ, дядюшка Тьен! Вьетнамец затянулся, выдохнул облачко дыма и заморгал. - Это жизнь. Просто не все об этом задумываются, да. У Тьена была очень необычная манера говорить - он тянул ударные гласные, а когда хотел особо выделить какое-то слово практически пел. И самые избитые слова внезапно приобретали важный смысл. Алексей почувствовал, что подпадает под обаяние этого миниатюрного человека в профессорских очках. Приёмам манипулирования собеседником его учили, и учили очень хорошо. Да и практика последние несколько лет имелась богатая и разнообразная. Так что любую фальшь он ощущал мгновенно, с первой фразы. Ощущал сначала чисто физиологически - по появлению лёгкого зуда внизу живота. Обаяние же Тьена было совершенно естественным, прирождённым. Алексей слушал его музыкальную речь и просто любовался манерой улыбаться одними кончиками усов, курить, высоко подняв сигарету двумя пальцами, наливать чай лёгким полунаклоном-полуповоротом кисти. Поразительное сочетание сдержанности и изящества! Откуда-то из глубин памяти всплыло слово "аристократизм". Наверное, это выглядело так. И тут же отчётливо и резко, как хлопок выстрела, вспомнились глаза Тьена, когда сорок минут назад он направил ему в горло шест! Тот же человек в начале Вьетнамской войны убивал "зелёных беретов" голыми руками - было и такое, Алексей знал точно. - Что, Лёша? - Дядюшка Тьен, а как погиб мой отец? Это был ожидаемый вопрос. - 12 февраля 1979 года мы, восемь человек на двух "газиках", выехали на пограничную заставу для проведения мероприятия. От Ханоя на север до границы по прямой всего 160 км. Когда въехали в горы, дорога пошла вдоль реки. С одной стороны - каменистая осыпь, с другой - сплошные заросли. Там есть место, где скалы врезаются в русло и река делает крутой поворот. Дорога идёт немного на подъём, слева обрыв метра 3-4 высотой и на самом острие большие камни и несколько деревьев, а справа - пригорок, на нём кусты, деревья, трава выше человеческого роста, за ним - крутая стена, вся заросла до самой вершины. Самое лучшее место для засады! - Тьен сделал глоток чая и закурил ещё сигарету. - Мы взяли в руки автоматы - на всякий случай. В горах на границе было тревожно, китайцы постоянно забрасывали диверсионные группы, но так глубоко они ещё не забирались. Тьен внезапно повернул сигарету огоньком внутрь кулака, по-солдатски, - Алексей замер. - Как только первый "газик" приблизился к повороту, по нему ударил гранатомёт. Это был сигнал - тут же заработали пулемёты и автоматы. Наш водитель свернул вправо и резко нажал на тормоз. Нас с Колей выкинуло из машины, с дороги в заросли, прямо за головы китайцев-автоматчиков. Я не понял, что произошло, но огонь открыл пока летел, в воздухе. После узнал - вдогонку ударил второй гранатомёт, но наш "газик" в этот момент так тормознул, что корму подкинуло, и граната попала не в борт, а в задний мост. Вот такой случай, Лёша! Нам ещё раз повезло - мы сверху разглядели позицию автоматчиков, а они не успели, не поняли... Там в пяти шагах ничего не видно - такие заросли. В десять секунд с ними было кончено! А дальше - плохо. Справа и слева - пулемёты и гранатомёты, сзади - дорога, а за ней обрыв и река, впереди - крутой склон. Что делать? Уходить под обрывом вдоль реки? Надо дорогу переходить, а она сильно простреливается. Двинулись вперёд, к склону. С него ударили автоматы - там у диверсантов был командный пункт. Мы отстреливались, переползали по траве, по кустам. Сколько - не знаю, может пять минут, может больше. Китайцы сдвинулись плотнее, пристрелялись - пулемёты косили кусты над головами. У нас заканчивались патроны... Надо было решаться идти назад - в машинах оставались патроны и гранаты, можно залечь в камнях за дорогой, отстреливаться пока подойдут свои, а можно под обрывом попытаться переплыть реку. Первым пошёл я, Коля отвлекал. Перебежал дорогу, взял в "газике" патроны, ещё один автомат, начал палить. Но китайцы уже взяли дорогу под прицел и когда Коля пошёл, его ранили. Пулемётная пуля попала в бедро, задела кость. Мы залегли в камнях, рану наскоро перевязали. Отстреливались, ждали своих - стрельба в горах далеко слышна и шоссе там довольно оживлённое, наверняка кто-то уже сообщил на комендантский пост. А китайцы всё наседали - лупили уже из кустов через дорогу из пулемётов и гранатомётов. Прошло, наверное, ещё минут десять или пятнадцать... Патроны снова стали заканчиваться. Коля сказал: - Уходи, Тьен! Вместе не вырваться, я тебя прикрою. Я ответил ему: - Мы вместе сюда попали, вместе и выберемся. С минуты на минуту подойдёт помощь! Он убеждал: - У нас патронов на пять минут боя. Пойми - на пять минут! Не больше! Я упёрся: - Никуда не двинусь, Коля! Это моя земля! Тьен раздавил окурок, закурил очередную сигарету, и тихо сказал: - Лёша! Твой отец был очень сильным человеком! Он просто взял меня в охапку и столкнул с обрыва! Больше я не видел его живым. - Он отвернулся, поморгал и продолжил. - Река там не широкая, метров 50, не больше, но течение сильное. Я обогнул выступ скалы, вошёл в воду и поплыл. Меня сразу же подхватило и понесло. Надо было сильно грести, чтобы смещаться к дальнему берегу. За поворотом у китайцев стояло боевое охранение, они заметили и начали стрелять. Но мне удалось добраться до того берега, оставалось чуть-чуть - выскользнуть из воды и спрятаться за обломок скалы. Я схватился за камень и уже вылезал, когда в спину ударила пуля из снайперской винтовки. Китаец целил под левую лопатку, в сердце, но попал чуть выше и по касательной - пуля раздробила лопатку, задела лёгкое и вышла из подмышки. На два сантиметра правее или ниже - и со мной было бы покончено. Но в тот день мне снова повезло. Я лежал лицом вниз в камнях и слушал звуки боя на том берегу. Два раза грохнули гранаты. Потом выстрелы стали реже. Затем совсем стихли. Вдруг взорвалась ещё одна граната и раздалась бешенная пальба - среди автоматных очередей были слышны пистолетные хлопки. Я сжал зубы - всё кончено, последнюю гранату Коля оставил для себя. Машины с солдатами прибыли минут через пятнадцать-двадцать. Было организовано преследование, но китайцам удалось оторваться - видимо, у них был хороший проводник. Скоро из Ханоя прилетели контрразведчики, офицеры нашей группы и медики. Меня вертолётом доставили в госпиталь - оперировал доктор Зыонг. До темноты успели осмотреть место засады - китайцы уходили очень спешно, бросили трупы. После мне рассказали - пять диверсантов остались в зарослях, один на шоссе, ещё два трупа нашли на следующий день, когда пошли по следам - это были раненные, китайцы их добили, спрятали в расселину скалы и забросали ветками. Никаких документов у них, конечно, не было. Но наши контрразведчики опознали двоих - капитана Во Ха Зуя (У Хэцая) из Ланьчжоусского особого разведывательно-диверсионного отряда и одного местного китайца по фамилии Лам. Всего в группе было 18-20 человек. - Дядюшка Тьен, ты единственный выжил? - Да, Лёша, остальные семеро погибли на месте. Алексей помолчал, глотнул остывшего чая, и задал вопрос: - А ваших контрразведчиков ничего не насторожило в этой засаде? - Их очень много чего насторожило. Прежде всего - высокий уровень диверсантов: капитан Во - известная личность, командовать рядовой группой вместо какого-нибудь лейтенанта его бы не послали. То, как засада была спланирована и организована, как глубоко проникли в наш тыл, как быстро двигались, как минировали тропу отхода, даже как перерезали горло своим раненным - всё говорило о том, что это была отборная спецгруппа с особым заданием. Китайцы старались всегда захватить кого-нибудь живым, лучше всего офицера или партийного работника. А здесь им приказали уничтожить всех. - Или же засада была устроена на кого-то одного, кто владел очень опасной для китайцев информацией. - Да, Лёша! Так же считал полковник Нгуен из контрразведки. Глава 1 Часть 4 За пять дней до этого С Савостьяновым они встретились в воскресенье на даче. Хотя Лёхе только в прошлом году стукнуло тридцать, он заматерел - посреди шевелюры явственно просвечивала лысина, а живот под белой рубашкой норовил перевалить за ремень. - Здорово, Сохатый! - Здорово, Хонгильдон! Они обнялись, и по заведённому ещё с курсантских времён обычаю Савостьянов крепко стиснул его и оторвал от земли. - Хорошо живёшь! Пузо кабинетное наел! - А ты глистов выведи и у тебя такое же будет! - обмен комплиментами тоже входил в их ритуал. - Пойдём прогуляемся до мельницы? - Давай пройдёмся... Они молча вышли за ворота посёлка и повернули на дорожку между сосен. Раньше она была песчаной, а теперь стараниями трудолюбивых таджиков аккуратно покрылась асфальтом. Но воздух остался всё тем же - пах нагретой корой и смолой, и так же лежали жёлто-рыжая хвоя и ершистые сухие шишки под ногами... Сохатый неспешно заговорил. - Сейчас я каждые выходные здесь - Наталью с Любашей вывез на дачу. Нечего московской гарью дышать - мы осенью второго ждём. - Да, мама успела уже рассказать... Это дело, молодцы! А служба как? - Неплохо служба... Я на Хорошевке, в Управлении... Должность подполковничья. Командировки не частые, обязанности не заедают, начальство отмечает. Нормально всё... А ты где? - Да везде! - В смысле? - Вот на неделю в Москву. А прошлые два месяца - Париж, Лондон, Лиссабон, Сан-Паулу, Йоханнесбург, Дубай, опять Лондон, Женева, и снова Париж. - Не хило! Как это тебя угораздило? - Директор департамента анализа инвестиционных рисков на развивающихся рынках в International Investment Research Group. - Ни хрена себе!!! Да за такую легенду пять лет жизни отдать можно! - Ну, в общем, этим я четыре с половиной года в Африке и занимался. - Извини, Лёх! - Да ладно, ты-то здесь причём? Савостьянов носком мокасина откинул с дорожки шишку. - А дальше? - Дальше Мумбай, Сингапур, Мельбурн, Гонконг, Ванкувер... Контакты, связи, информация. И люди с очень большими деньгами, которые ждут от тебя информацию, чтобы следом запустить поток этих самых денег. И получить обратно ещё больший. Это затягивает! Знаешь как это затягивает, Лёха? - Погоди, а тебе-то с этого всего нормально перепадает? - Настолько нормально, что иногда боюсь забыть, кто я. Они остановились и внимательно смотрели друг на друга. - Тьфу, чёрт! - наконец сказал Сохатый, - я уж было подумал, что ты меня вербуешь. - Знаешь, Лёх, а чуйка у тебя сработала. Только не на то. Я действительно хотел попросить об одном деле... - Та-ак... - У тебя есть хороший знакомый в архиве? - Ты к чему клонишь? - Послушай, я хочу знать как погиб мой отец. Важно для меня это. - А почему бы тебе у матери не спросить? У дядь Саши Коваленко? - Спрашивал. Темнят они. Не так там что-то. - Ну допустим, есть один парняга, который мне обязан кой-чем. Что конкретно нужно? - Во-первых, личное дело. Во-вторых, всё что связано с операцией. И, прошу, тихо-тихо, чтобы волна не пошла. - Само собой. Ты подозреваешь что-то? - Подозреваешь - это слишком сильно. Смутные ощущения... - Ладно, чем могу - помогу. Но благодарность проявить надо будет. - Без вопросов. - Договорились. В кармане пискнуло. Алексей глянул эсэмэску: - Это мама. Стол накрыт, ждут нас. Сохатый позвонил на третий день: - Можешь часикам к восьми подъехать ко мне на Сокол? - Да, конечно. - Тогда лови эсэмэску с адресом. - Если тот же самый, то не забыл ещё. - Тот же, дедов. Давай, жду. В Москве было жарко и душно, но когда Алексей очутился во дворе сталинского дома, то под высокими липами сразу стало прохладно, сумрачно и даже потянуло подвальной сыростью - он поёжился. Быстро нашёл подъезд, дёрнул тяжёлую дверь - серьёзная пожилая консьержка отложила "Известия". - Я в 78-ю. - Проходите! Выйдя из лифта на темноватую площадку Алексей увидел в глубине освещённый силуэт Сохатого - его могучая фигура заслоняла весь дверной проём (видимо, ему позвонили снизу). - Привет! У меня тут ремонт, так что ботинки не снимай, а давай прямо на кухню. Прихожая и коридор были укрыты полиэтиленом, но он не мог скрыть, что от прежней генеральской квартиры остались лишь стены, да и то, похоже, не все. Почему-то стало немного грустно. Войдя на кухню, отделанную и обставленную в хорошем скандинавском стиле - просто и дорого - Алексей произнёс: - Не узнать теперь квартиру! - Это точно! Считай, всё переменилось. Ты давай ближе к столу - сейчас ужинать будем. Я холостякую, так что завернул по дороге к Надежде Олеговне и поэтому могу угостить щами из кислой капусты и пельменями по-камчатски, с неркой. - Звучит заманчиво! А Надежда Олеговна - это кто? - А есть тут по соседству ресторанчик исключительно для своих - "У Надежды" называется. Очень рекомендую! Русская кухня - лучшая в Москве. Новиков с Деллосом утрутся! - параллельно Савостьянов гремел кастрюльками и тарелками. - Ну пожрать-то ты всегда был горазд! - Не, ну а как? Такому солидному организму, как мой, требуется соответствующее питание! Есть Алексею совсем не хотелось, мысли были о другом, но оторвать Сохатого от еды, тем более когда она так близко - это совершенно нереально. И тактически неверно. - Я, пожалуй, пельмешек поклюю. - Тьфу, француз! Ты щи-то когда прошлый раз хлебал?! - Не так давно, в Лондоне. - Тьфу на твой Лондон, нехристь! - Эт ты так с голодухи разошёлся! - Есть мало-мало! - и он поставил на стол тарелки, горчичку, тёртый хрен, настоянный на чём-то уксус, - Наворачивай давай! Пельмени и в самом деле оказались исключительно хороши. - Изрядно! - сказал Алексей невзначай прикончив вторую порцию, - Так где, ты говоришь, скрыта от народа "Надежда"? - Ааааа, сознался вражина?! Здесь рядом, пять минут дворами. Как соберёшься, звякни мне - я предупрежу. А то всяких лощёных лондонских прощелыг, вроде тебя, туда на порог не пускают! Савостьянов сгрузил посуду в мойку, поставил на плиту чайник и принёс портфель. Открыл и молча положил на середину стола синий пластиковый файл. Алексей также молча придвинул его к себе - папка была такой лёгкой, что он мгновенно ощутил в себе пустоту - и раскрыл. Внутри была всего пара машинописных страничек. Пустота увеличилась и стала распирать по мере того, как его глаза бежали по канцелярским строчкам. - Что это всё, Лёх? - В связи с обстоятельствами особой важности накануне китайского вторжения наличные силы и средства всех советских специальных служб на территории Вьетнама были объединены в особую оперативную группу. Руководство возложили на КГБ. По завершении острой фазы конфликта группа была расформирована, все материалы по её деятельности строго засекречены и в апреле-мае 79-го переданы КГБ СССР. А ещё через месяц Комитетом госбезопасности было практически полностью изъято личное дело твоего отца. - Но такое же невозможно! - До вчерашнего дня я тоже так думал. Над столом повисла свинцовая пауза. Засвистел на плите чайник. Савостьянов выключил газ и снова сидел молча, глядя перед собой. - По требованиям каких управлений были переданы документы, известно? - Да. Материалы группы - ПГУ (Первое Главное управление КГБ СССР - внешняя разведка - прим. автора), личное дело - Третьего Главного, в то время оно занималось контрразведкой. "Третьего Главного... контрразведкой" - горячо застучало в висках, пульсировало в мозгу, толкало в диафрагму. Алексей сделал несколько глубоких вдохов животом - кровь немного отлила от головы. "Так вот почему мать и Коваленко отвечали так уклончиво! Вот почему я, один из лучших на курсе, оказался в занюханной группе "португалов"! Вот почему сидел четыре с половиной года в беспросветной Анголе!" - Лёха, - тихо позвал Сохатый перегнувшись через стол. - А? - Лёш, давай по соточке? В самый раз теперь будет. - Да, давай, - ответил пустым голосом. Верный друг Лёха пододвинул тарелки с малюсенькими солёными огурцами, квашеной капустой, чёрным хлебом, сунул в руку запотевший стаканчик. - Только смотри, аккуратно. Это самогон. Крепкий, зараза - градусов под семьдесят! - Это хорошо - под семьдесят, может проймёт, - Алексей кинул в горло, проглотил как воду, и только погодя задохнулся от выхлопа, закашлялся. - Огурец, огурец быстрей! Ну вот, молодца! Они пожевали. Сохатый налил ещё. Выпили. Кровь побежала ровнее. - Ну что, тёзка, мало-мало отпустило? - Спасибо, Лёх! Только хрен это теперь отпустит! Ты ж понял теперь чего мать темнила? - Да понял... Берегла тебя. - Меня берегла, а себя изводила. - Она мать. - Она ещё и офицер. - Это точно. Теперь скажешь ей? - Нет. Не сейчас, во всяком случае. - А когда? - Не знаю. Я тоже офицер. И ещё... - Алексей осёкся. - Ещё что? - Ещё сын своего отца. Он был офицером и погиб как офицер! Я уверен! - Я тоже уверен. - А кто-то, бл..., не уверен!!! - И ты этой бл... будешь доказывать? - Буду!!! И докажу! Как - не знаю, но докажу! - Можешь на меня рассчитывать. - Спасибо, тёзка, я не сомневался! Алексей заснул только когда рассвело и за окном зашаркали мётлами дворники. Нырнул в тёмном забытье. И сверху увидел картину, жёлто-коричневую как старая фотография. На ней шло какое-то движение - будто множество муравьёв ползло сквозь опавшие листья. Только это были не муравьи, а крошечные люди, угрюмые и сосредоточенные. Ему показалось, что среди них есть и знакомые. Он постарался приблизить изображение, чтобы рассмотреть их отчётливо... И вот когда стали видны лица людей, картинка вдруг распалась на отдельные пиксели и пропала в пятне жгучего жёлтого света. Раз за разом повторялось одно и тоже - ожившая фотография появлялась, приближалась и распадалась в тот самый момент, когда Алексей уже начинал узнавать лица... Затем он увидел высокий тёмный дом или башню. Горело только одно окно наверху, и из этого окна его звал знакомый голос... Но маленькая, окованная железом, дверь была заперта изнутри. - Подымайся, - негромко звал голос. - Не могу, заперто, - отвечал Алексей. - Подымайся. - Откройте дверь! - Подымайся. - Как?! - Подымайся, - не обращая внимания на его слова, отчётливо повторял голос. Алексей двинулся вдоль стены, ища глазами пожарную лестницу, верёвку или что-то ещё. Сверху раздался какой-то шум... И он проснулся. За стеклом возились два голубя, били крыльями, царапали коготками по жестяному откосу. Минуту лежал с открытыми глазами, затем спрыгнул и проделал серию ударов в воздух, срывая сонное оцепенение. Потом несколько раз сосредоточенно отжался до касания пола грудью, восстановил дыхание и пошёл в душ. После душа взглянул на себя в зеркало - м-да, рожа кривовата, под глазами тени. С удовольствием побрился, поставил кофе и вызвал такси. Около двух он вылез из машины у ворот Троекуровского кладбища. Возле цветочного ряда Алексей остановился надолго - он не знал какие цветы любил отец, а кладбищенские торговцы - то ли из профессиональной вежливости, то ли вид покупателя к тому не располагал - не лезли с советами. Наконец выбрал высокие белые лилии и молча забрал всю корзину - на него посмотрели с уважением. Алексей брёл по ухоженным дорожкам, на душе было нехорошо - стыдно и за цветы, и за то, что не очень твёрдо помнил, где находится могила, потому что бывал у отца реже, чем следовало настоящему, правильному сыну, и за то, что только вчера узнал о тёмном тени, нависающей над честью офицера... Вот и надгробие - всё же он вышел к нему сразу, не путаясь - небольшая серая плита и скромный цветник. На плите надпись рубленым казённым шрифтом: ДЕСНИЦКИЙ НИКОЛАЙ ВЛАДИМИРОВИЧ 11. VI. 1946 - 12. II. 1979 "Здравствуй, папа!" - заговорил про себя Алексей, опустил на землю корзину, и остался стоять со склонённой головой. Больше слов не было. Немые мысли теснились в голове. Чтобы не думать, он стал прилаживать цветы. Получалось неловко - корзинка норовила опрокинуться, и Алексей коснулся ладонью плиты. Шероховатое прикосновение нагретого камня обдало волной тепла, такого неожиданно живого, что из глаз брызнули слёзы. Они текли струями, срывались с подбородка на сухую могильную землю, заставляли глотать ртом воздух, и вместе с ними приходила необыкновенная ясность и лёгкость. Алексей дрожал, он забыл, как плачут - кажется, последний раз это было ещё в детстве, и не пытался остановиться. Он беззвучно рыдал, сидя на корточках у надгробия, несколько минут, а когда поток слёз иссяк, ещё долго дышал судорожными рывками. "Спасибо, отец! Ты меня услышал! И я не подведу! Сделаю то, что не успел ты. Сделаю как надо, до конца. И будь что будет!" Алексей твёрдо поставил корзину с лилиями - снежно-белые полураскрытые бутоны накрыли могилу залпом беззвучного салюта. Коротко поклонился - от высохших слёз натянулась кожа на лице, и несколько минут стоял молча. Затем повернулся и пошёл к выходу. Поздно вечером он вылетел в Париж через Франкфурт - прямого рейса в этот день не было. (с) С. Барчевский 2013

Сейчас сделаю, Андрей!

Володь, а чтобы я без тебя делал?

Твоя правда, Иван! Именно таких не было - это реконструкция и компиляция :D Мелких косяков хватает - надо было тщательнЕй изучать оригиналы. В порядке работы над ошибками: 1. дерево надо было брать с неявно выраженными слоями - ясень мне доставил массу дополнительного удовольствия ;) :D 2. планка подвеса должна быть отклонена от продольной оси наружу градусов на 40 - так оно и висеть удобней будет и большой палец ловчей упираться при извлечении 3. никаких стёсанных граней в стиле хантов в районе расположения клинка быть не должно - от устья ножен и до конца всё плавно, без вогнутостей - так и баланс будет верным (но есть один нюанс - так делают айну, а у них рукояти в сечении плоские и ножны из-за этого не кажутся массивными) 4. не понятно как быть с подвесом - у айну он почти всегда плетёный из нитей и застёгивается на здоровую пуговицу-подвеску (вот откуда японцы позаимствовали свои нэцкэ :P ), тот подвес из сыромятного ремешка, который сейчас, я срисовал у Мусы Альмова (за что ему отдельное спасибо). Ну и несколько фоток того, что было на самом деле (из айнских коллекций)

После всех операций по отделке и состариванию стыка не видно и в упор :) B) Когда показал столяру, который помог склеить, тот сказал: "Если бы я не знал, где стык, то не нашёл или очень долго искал" (а столяр он реально хороший). Но ты, Андрей, верно догадался - вторая половинка примыкает к планке подвеса с вогнутой стороны. Сейчас ножны всё же перевешивают - в свободном положении нож в ножнах висит под углом градусов 30-35. Так и оставлю - на природу я его таскать не собираюсь, будет мне служить помощником в мастерской. Следующие ножны сделаю малость иначе.

Надо посмотреть внимательно книгу, я мог и напартачить с годами :rolleyes:

Ножны как раз не из маньчжурского ореха (его просто не было), а из ясеня :) Но всё остальное было тем же - пескоструйка, тонировка в серый цвет, шлифовка скотчбрайтом. Ножны склеены из двух половинок. Геморроя было выше крыши, во всяком случае, гораздо больше, чем с ножом. Сначала долго подбирал кусок ясеня с естественным образом изогнутыми слоями. Потом на ленточке распустил на две кривых половины, стараясь этим самым слоям следовать. Затем на шкурке половинки притёр. Выдолбил пазы под нож и долго-долго подгонял до необходимой степени соприкосновения с рукоятью (по ходу выяснилось, что рукоять у меня не только загнута в трёх измерениях, но и несколько скручена винтом :) ). С помощью столяра склеил половинки на PUR-клей (классная штука, но требует очень крепкой фиксации склеиваемых деталей и в качестве растворителя используется конкретно канцерогенная хрень, дышать которой в процессе высыхания очень не рекомендуется). Снаружи не всё удалось (рука на ленточке дрогнула) - рукоять перевешивает, не сильно, но перевешивает. Я специально оставил утолщение на конце ножен, но не достаточное :(

Вот и ножны. Всего-то восемь месяцев прошло :D

Маку и Креолу большое человеческое спасибо за большие человеческие усилия! Форум живёт!

Да, именно в столице, в районных поликлиниках и городских больницах где-то тех же 30% эмигранты из Закавказья и Средней Азии. Те врачи в возрасте 45-55 лет, которые там остались, либо на административных должностях, либо неудачники не нашедшие места в ведомственных и частных клиниках. И, кстати, да - из Москвы многие толковые врачи подались за границу ещё 10-15 лет назад (друг моего старшего брата, очень недурной хирург-кардиолог, сейчас неплохо устроился в Штатах (а в 2000-м был единственным белым доктором в муниципальном госпитале в Бостоне ;) )).

Да вроде неплохо встаёт. Только не вверх ногами ли? ЗЫ Был не прав насчёт венгра - там как раз навершие другое.

Владимир, проблема крайне актуальная и крайне болезненная. У нас, к сожалению, уровень квалификации врачей в районной поликлинике в настоящее время ниже всякой критики (для них зачастую уже и русский язык не родной). Дважды за недавнее время оказывался в ситуациях, описанных Герой. Отделался довольно легко. Очень хотелось бы заиметь знакомого терапевта, к которому можно было бы спокойно обращаться с мелкими недомоганиями и подозрениями, но пока такого нет. А так, если оказываюсь в поликлинике, всегда сдаю анализы, прохожу флюорографию, ЭКГ. Прошлый раз это было в 2011 - тьфу 3 раза, говорят всё нормально.