PolakErika

Продолжим: - Да, да это. - Читал , великолепно. Постепенно я перестал стыдиться своего коварства. - Послушайте, Сэл, пока я не забыл. Ваша кузина хочет приобрести недвижимость доктора Вайса ? - Да, Сильвия хочет купить домик доктора Вайса за 6 миллионов долларов. Он стоит, я думаю, все 15. В этом районе ничего дешевле нет. -Мне бы их заботы! - подумал я. Я прекрасно понимал, что пока я не буду иметь точной картины убийства доктора, я не должен предпринимать ни одного шага, ведь я сих пор не понимал, каким образом Сэл убил доктора Вайса, если в момент убийства он пролетал над Атлантикой. А в том, что Сэл убийца, я не сомневался ни секунды. Я все время ждал встречи с капитаном Кармона. Я понимал, что когда он не найдет моего имени в медицинских карточках, он заинтересуется мной. Другое дело - Сэл. Его имя в историях болезней на полках доктора Вайса ставит его в ряд с другими пациентам и очень хорошо обезличивает. Кроме того каминные часы доктора Вайса зарегистрировали точное время убийства. А это серьезное алиби. Ни один суд присяжных не купит другую версию вместо этой. Действительно, игнорировать этот факт даже я не мог. Но все равно я не сомневался, что доктора убил Сэл. А что думал об это Кармона, я не знал. Значит, надо ждать… И я дождался. Такого поворота событий я не представлял себе даже в самом страшном сне. Самым главным подозреваемым в деле доктора Вайса оказался я. На вопрос Кармона, почему я пришел утром квартиру доктора Вайса, я ответить не смог. Говорить том, что я спешил предупредить его об опасности было глупо. Отсутствовала регистрация телефонного звонка. Ведь по логике вещей я должен был сначала использовать телефон. Кроме того Кармона пронюхал, что я – профессиональный найфмейкер. И на его письменном столе лежала распечатка моего необычной формы ножа, сделанная из интернета. «99 ножей из ста были бы обычными,»- сказал мне Кармона. На вопрос, почему ни один из близких доктору людей не знал о моем существовании, я ответить тоже не мог. Я в свою очередь же мог бы задать много вопросов капитану Кармона. И обратить внимание на отсутствие здравого смысла в его подозрениях. Но вопросы задавал не я. Кармона с легкой иронией заметил, что по адресу, который я ему дал, я не проживал. Там жила семья каких-то бизнесменов из Италии . «Но это вам не помогло,- сказал он. -Мы нашли вас по другим каналам». Мне было досадно, что ко всему детектив оказался болваном. Попасть в тюрьму в моем возрасте и быть там до конца своих дней - это точка в моей песне. А провести остаток своей жизни, доказывая, что я - не верблюд- тоже перспектива не из веселых. Кармона , наверное, считал, что, если я делаю такие необычные ножи, то я непременно должен время от времени ими убивать кого-нибудь. Я возразил, если я - мясник, делающий хорошую колбасу, то это не значит, что только я ее могу жрать? Но моя шутка не понравилась Кармона. У меня была единственная хорошая новость: меня еще не арестовали. Целыми днями я бесцельно шатался по городу, заходил в разные магазины, бары, стоял на берегу пруда в Центральном Парке и бросал в воду камешки. Говорить ни кем не хотелось. Депрессия. Единственный человек, который в это время поддерживал меня, это была моя жена Эрика. Ей не очень хотелось видеть меня за решеткой. Она внимательно изучала ситуацию, в которой я оказался, и благодаря своей памяти, она сопоставляла даты, адреса, номера телефонов, фамилии людей. И вот, что она обнаружила. Сама по себе попытка купить недвижимость доктора Вайса под подозрение кузину или обоих кузенов еще не ставит. Скорее- наоборот. Факт посещения Сильвией Алоиза Шнайбе в Австрии тоже можно понять. Она дружила с доктором Вайсом. Но вот каким образом она впервые оказалось у Алоиза Шнайбе в Зальцбурге еще до знакомства с доктором Вайсом- мне пока было непонятно. Хотя бывают и совпадения. Рано утром, в первый понедельник мая ко мне опять приехал капитан Кармона. Я даже обрадовался и протянул ему обе руки, но он раздраженно сказал: «Я еще успею надеть вам наручники. Какой вы, однако, странный, вы ведь даже скрывали от своего приятеля Гриффина, что вы хорошо знакомы с Вайсом. Этот факт кое о чем мне говорит. А вам?». Я был удивлен, что Кармона откуда-то это знал, ведь доктора Вайса уже не было в живых, Сэл о нашей дружбе ничего не знал, да и я - ничего никому не рассказывал. - Почему вы употребили слово «скрывал» ? Сэл сам дал мне адрес доктора Вайса, чтобы я передал ему ключи от машины. И еще - мне этот факт говорит о том, что вы и Шерлок Холмс жили на разных сторонах улицы. - Не понял! -Значит, не дано... - Послушайте, я за 20 лет в полиции видел еще не таких, как вы. Тут я увидел в глазах детектива неуверенность. Я подумал: дело серьезное. Об убийстве писали в газетах, показывали по телевидению, а собирает информацию какой-то болван. Тем временем Эрика узнала, что Алоизу Шнайбе 93 года, и его имя стояло в «табеле о рангах» наследников доктора Вайса последним. Все остальные родственники уже умерли. Это был муж тети доктора Вайса. Еще был Бруно Шнайбе, 57 лет, сын от первого брака Алоиза, который получал пособие по слабоумию. По словам Вайса, он был довольно положительный человек. Нам было понятно, что для Алоиза в такие преклонные годы деньги почти ничего не значили. Но главной моей удачей было то, что Сильвия позвонила мне и поинтересовалась, когда Кармона перестанет беспокоить меня, и что еще придет в голову следователям, и как бы невзначай спросила у меня, не мог ли бы я починить небольшие каретные часы. Она их купила вместе с часами доктора Вайса два года тому назад. Они тоже не идут. Все заключалось в слове «тоже». Я сказал, что времени у меня – некуда девать и приеду вечером. Часы были прекрасным образцом антиквариата - третья четверть восемнадцатого столетия, Франция. Сильвия купила их на распродаже имущества в Хэмптоне, Лонг Айленд. Она носила обе покупки к мастеру, но он сказал, что каретные часы можно исправить, но он не возьмется. А каминные будут всегда показывать 3 часа и 30 минут ночи или дня- как вам понравится. Половина частей механизма отсутствует . Руками можно переставить стрелки в любую позицию, а вот бронзовая статуя Меркурия хороша, и часовщик может вставить туда любые часы. Сильвия подумала, что доктор Вайс это и сам может сделать и подарила ему часы на день рождения. Он был доволен, но так никогда и не отремонтировал эти часы. Ах, если бы он знал!!!

В порядке инвентаризации, нашла еще несколько фото. Хотела поставить, но они в .gif. Как перевернуть во что-то, что ваш сервер загружает? Вот нашла кое-что в PDF. Потом по мере поступления, буду ставить еще, т.к. обнаружила уйму разных СД. Приложенная фотография сделана фотографом-любителем, Петром Славиным. Этот нож - один из вариантов Казановы - популярная тема в начале 20-го столетия. Гравировка сделана с картины известного французского художника Луи Икарта, человека с очень интересной биографией. Фантазией гравера там добавлены эротические детали,что на мой взгляд, придает дополнительный гротеск. Если вы присмотритесь к складкам занавесей, то увидите это. Оригинальный оттиск картины хранится у Джека.

как же- за Ликбез со смайлками ))) :) .

Владимир 71: спасибо за пояснения. Теперь буду более грамотной.

-Это моя кузина,- шепотом сказал он.- Два часа назад прилетела с Арубы. Из-за затемненных очков я почти не увидел ее лица, и потому не мог понять, знала ли она что-либо обо мне от доктора Вайса. Похоже, что ничего. Доктор Вайс был джентльменом в истинном понимании этого слова. После похорон кузина Сэла подошла ко мне и спросила: « Как близко вы были знакомы с Генрихом ?». «Странно,- подумал я,- я ведь никогда не обращался к нему по имени». - Почти не знаком, все больше по словам Сальватора. - Все равно,- сказала она. – Его цветы нуждаются в чьей-то заботе. Капитан Кармона отдал их мне перед тем, как опечатать двери квартиры. Мы немножко отдохнем, и я отдам вам рододендрон. Он растет в очень красивом антикварном горшке. А может вам пригодится собачка ? -К сожалению, нет. Я - однолюб. У меня была борзая, большой взаимности отношениях с ней мы не достигли, но все равно, я других собак теперь не воспринимаю. Все они будут напоминать мне только ее. Я привез домой растение и получил приглашение на встречу людей, знавших доктора Вайса. Она должна была состояться в марте в ресторане Валдорф-Астория. Вечером я решил вытащить градусник из грунта и полить цветок. Вдруг в песке что-то блеснуло. Я обалдел- это был мой даггер. Этот негодяй спрятал его в горшок в квартире доктора, а возможно, даггер какое-то время находился там в ожидании этой драмы. -Все опять возвращается на круги своя.- подумал я и спрятал кинжал. Временно я решил не думать о Сальваторе. Ведь правду говорят в Сицилии, что месть- это горячее блюдо, но его подают только холодным. Меня не очень впечатлила кузина Сальватора. Она показалась мне грубоватой, простой в манерах и очень мало напоминала жительницу Парк Авеню. Чем же она привлекла доктора Вайса ? Недавно Сэл рассказал мне, что их родители собирались жить вечно, и не очень-то заботились о составлении правильного завещания для детей, и чуть было не посеяли между детьми «зубы дракона». Но, к счастью, дети сами достигли консенсуса в управлении наследством. Кузина Сэла оказалась благоразумной, и уступила Сэлу львиную долю. Ведь он все-таки мужчина и все бремя по управлению холдингом лежит на нем. Как-то раз Сэл позвонил мне ночью, было около 12, извинился и спросил. - Правда ли то, что кузина отдала вам цветок доктора ? Я к тому времени переехал из проданного дома на квартиру и сказал, что горшок с этим растением занимал много места и достался приятелю супера. На самом деле цветок был памятью о докторе, а даггер стал просто кровавой реликвией. И я отдал все это на сохранение Эрике. Сэл был доволен моим ответом. Кузина его как-то позвонила мне пару раз. Наверное, просто от скуки. Как-то в конце марта у меня возникла идея. А почему бы мне не откупить маленький альпийский домик на Делавере ? Я отправился в городок Барривиль, что находится в 20 минутах от этого участка, и зашел в местное агентство по недвижимости, чтобы узнать, кому теперь принадлежит этот участок с домиком и сколько он стоит. Вскоре я узнал, что через 6 месяцев домик перейдет во владение Алоиза Шнайбе из Зальцбурга, что в Австрии. И уже существует предварительный договор о продаже его ‘’option to buy’’* И скоро его будет рентовать будущий покупатель. Агент реал эстейта уже показывал этот домик даме из Манхеттена, правда, нелегально. Алоиз Шнайбе еще не вступил во владение. Предполагаемая цена 150 тысяч долларов. Покупатель обязывается уплатить всю сумму наличными. Неудивительно- ведь в доме прекрасный вид. Нужно только поменять "септик танк". Он не менялся с 1959 года. Замечательная покупка - А как выглядела эта дама ?- спросил я. - Высокая, худощавая. Если хотите, я свяжусь с ней. Хотите предложить свои цену ? Агенты по продаже недвижимости готовы продавать любую недвижимость 25 часов в сутки. Правда, не всегда готовы помочь вам связаться с владельцами. И это естественно. Я сказал: « Не стоит этого делать, я ее знаю», поблагодарил агента, взял для приличия визитную карточку и ушел. Это могла быть только кузина Сэла, кто же еще? Она оказалась более резвой, чем я полагал. Я позвонил ей и поздравил с покупкой. - А как вы узнали об этом? - Да я и сам был непрочь купить этот участок с домиком. - Кстати, квартиру доктора я тоже приобретаю. Моя цена уже принята наследниками. Сначала я буду рентовать ее. Наследник вступит во владение через 6 месяцев. А в домик, Джеймс, можете приезжать в любое время, если хотите. Пусть люди думают, что там есть хозяин. Так даже лучше. - Спасибо , Сильвия- так звали кузину Сэла. Вскоре позвонил Сэл, и поинтересовался , не читал ли я его последнее эссе в Интернете. - Это какое ? О 99,999 процентах от времени существования нашей планеты, и тд. - Да, да это. - Читал , великолепно. Постепенно я перестал стыдиться своего коварства. - Послушайте, Сэл, пока я не забыл. Ваша кузина хочет приобрести недвижимость доктора Вайса ? - Да, Сильвия хочет купить домик доктора Вайса за 6 миллионов долларов. Он стоит, я думаю, все 15. В этом районе ничего дешевле нет. -Мне бы их заботы! - подумал я. Я прекрасно понимал, что пока я не буду иметь точной картины убийства доктора, я не должен предпринимать ни одного шага, ведь я сих пор не понимал, каким образом Сэл убил доктора Вайса, если в момент убийства он пролетал над Атлантикой. А в том, что Сэл убийца, я не сомневался ни секунды. Я все время ждал встречи с капитаном Кармона. Я понимал, что когда он не найдет моего имени в медицинских карточках, он заинтересуется мной. Другое дело - Сэл. Его имя в историях болезней на полках доктора Вайса ставит его в ряд с другими пациентам и очень хорошо обезличивает. Кроме того каминные часы доктора Вайса зарегистрировали точное время убийства. А это серьезное алиби. Ни один суд присяжных не купит другую версию вместо этой. Действительно, игнорировать этот факт даже я не мог. Но все равно я не сомневался, что доктора убил Сэл. А что думал об это Кармона, я не знал. Значит, надо ждать… И я дождался. Такого поворота событий я не представлял себе даже в самом страшном сне. Самым главным подозреваемым в деле доктора Вайса оказался я. На вопрос Кармона, почему я пришел утром квартиру доктора Вайса, я ответить не смог. Говорить том, что я спешил предупредить его об опасности было глупо. Отсутствовала регистрация телефонного звонка. Ведь по логике вещей я должен был сначала использовать телефон. Кроме того Кармона пронюхал, что я – профессиональный найфмейкер. И на его письменном столе лежала распечатка моего необычной формы ножа, сделанная из интернета. «99 ножей из ста были бы обычными,»- сказал мне Кармона. На вопрос, почему ни один из близких доктору людей не знал о моем существовании, я ответить тоже не мог. Я в свою очередь же мог бы задать много вопросов капитану Кармона. И обратить внимание на отсутствие здравого смысла в его подозрениях. Но вопросы задавал не я. Кармона с легкой иронией заметил, что по адресу, который я ему дал, я не проживал. Там жила семья каких-то бизнесменов из Италии . «Но это вам не помогло,- сказал он. -Мы нашли вас по другим каналам». Мне было досадно, что ко всему детектив оказался болваном. Попасть в тюрьму в моем возрасте и быть там до конца своих дней - это точка в моей песне. А провести остаток своей жизни, доказывая, что я - не верблюд- тоже перспектива не из веселых. Кармона , наверное, считал, что, если я делаю такие необычные ножи, то я непременно должен время от времени ими убивать кого-нибудь. Я возразил, если я - мясник, делающий хорошую колбасу, то это не значит, что только я ее могу жрать? Но моя шутка не понравилась Кармона. У меня была единственная хорошая новость: меня еще не арестовали. Целыми днями я бесцельно шатался по городу, заходил в разные магазины, бары, стоял на берегу пруда в Центральном Парке и бросал в воду камешки. Говорить ни кем не хотелось. Депрессия. Единственный человек, который в это время поддерживал меня, это была Эрика. Ей не очень хотелось видеть меня за решеткой. Она внимательно изучала ситуацию, в которой я оказался, и благодаря своей памяти, она сопоставляла даты, адреса, номера телефонов, фамилии людей. И вот, что она обнаружила. Сама по себе попытка купить недвижимость доктора Вайса под подозрение кузину или обоих кузенов еще не ставит. Скорее- наоборот. Факт посещения Сильвией Алоиза Шнайбе в Австрии тоже можно понять. Она дружила с доктором Вайсом. Но вот каким образом она впервые оказалось у Алоиза Шнайбе в Зальцбурге еще до знакомства с доктором Вайсом- мне пока было непонятно. Хотя бывают и совпадения. Рано утром, в первый понедельник мая ко мне опять приехал капитан Кармона. Я даже обрадовался и протянул ему обе руки, но он раздраженно сказал: «Я еще успею надеть вам наручники. Какой вы, однако, странный, вы ведь даже скрывали от своего приятеля Гриффина, что вы хорошо знакомы с Вайсом. Этот факт кое о чем мне говорит. А вам?». Я был удивлен, что Кармона откуда-то это знал, ведь доктора Вайса уже не было в живых, Сэл о нашей дружбе ничего не знал, да и я - ничего никому не рассказывал. - Почему вы употребили слово «скрывал» ? Сэл сам дал мне адрес доктора Вайса, чтобы я передал ему ключи от машины. И еще - мне этот факт говорит о том, что вы и Шерлок Холмс жили на разных сторонах улицы. - Не понял! -Значит, не дано... - Послушайте, я за 20 лет в полиции видел еще не таких, как вы. Тут я увидел в глазах детектива неуверенность. Я подумал: дело серьезное. Об убийстве писали в газетах, показывали по телевидению, а собирает информацию какой-то болван. Тем временем Эрика узнала, что Алоизу Шнайбе 93 года, и его имя стояло в «табеле о рангах» наследников доктора Вайса последним. Все остальные родственники уже умерли. Это был муж тети доктора Вайса. Еще был Бруно Шнайбе, 57 лет, сын от первого брака Алоиза, который получал пособие по слабоумию. По словам Вайса, он был довольно положительный человек. Нам было понятно, что для Алоиза в такие преклонные годы деньги почти ничего не значили. Но главной моей удачей было то, что Сильвия позвонила мне и поинтересовалась, когда Кармона перестанет беспокоить меня, и что еще придет в голову следователям, и как бы невзначай спросила у меня, не мог ли бы я починить небольшие каретные часы. Она их купила вместе с часами доктора Вайса два года тому назад. Они тоже не идут. Все заключалось в слове «тоже». Я сказал, что времени у меня – некуда девать и приеду вечером. Часы были прекрасным образцом антиквариата - третья четверть восемнадцатого столетия, Франция. Сильвия купила их на распродаже имущества в Хэмптоне, Лонг Айленд. Она носила обе покупки к мастеру, но он сказал, что каретные часы можно исправить, но он не возьмется. А каминные будут всегда показывать 3 часа и 30 минут ночи или дня- как вам понравится. Половина частей механизма отсутствует . Руками можно переставить стрелки в любую позицию, а вот бронзовая статуя Меркурия хороша, и часовщик может вставить туда любые часы. Сильвия подумала, что доктор Вайс это и сам может сделать и подарила ему часы на день рождения. Он был доволен, но так никогда и не отремонтировал эти часы. Ах, если бы он знал!!!

Продолжим: До сих пор не могу понять, как у меня хватило благоразумия ничего не рассказать детективу, ведь, и доктор и я справедливо считали Сэла корифеем криминальных схем. При его деньгах выпутаться из этой истории и не оказаться в числе подозреваемых означало для Сэла начало нового витка криминальных интриг соответственно- с новыми жертвами. Под подозрением мог оказаться любой человек. Но главное Сэл ушел бы от расплаты.Решение не говорить с детективом было правильным - Вот моя визитка, если что-то вспомните…. А не хотите дать ваш телефон ? Я не заметил, как я оказался в своей машине. По старой привычке я всегда возил в машине бутылку виски «Блэк Лейбл Джонни Вокер». Когда я выпил несколько глотков, мне стало ясно, что первое, чего я не должен делать, так это говорить, о том, что я сдружился с доктором Вайсом. А дальше – все по обстановке. Но для этого мне надо было целый день казаться веселым, а мне было совсем невесело, поэтому я отхлебнул еще несколько глотков и направился в отель «Джумейра». Присутствие алкоголя в организме никак не способствует выбору правильных решений, а в экстремальной ситуации - просто вредит. Но все-таки какая-то польза от него бывает- он притупляет сознание и из сиюминутной картинки воображения исчезают подробности, поэтому человек может какое-то время концентрироваться на главном. Теперь я понимал, что именно привлекает ко мне внимание Сальватора. Ведь все присвоенные им продукты высокоразвитого сознания доктора Вайса нужно было кому-то продавать, чтобы взамен получать восторженные отзывы, признания в уважении, комплименты и аплодисменты, если повезет. Я и был одним из тех усредненных благодарных и восхищенных слушателей. Но это было . Теперь же, когда я знал, что Сальватор- это обыкновенное хитрое животное, неспособное произвести на свет ничего, кроме интерпретации чужих рассуждений, я испытывал к нему простую брезгливость. А если прибавить к этому то, что нес Сэл людям, окружающим его- я имею ввиду, прежде всего доктора Вайса и себя, старика-копта и инженеров, адвоката, управляющего, девушки-секретарши и еще многих и многих, которых я наверное не знал, то ценность жизни этого монстра опускалась по моему мнению до нуля и даже ниже. Уничтожить его теперь для меня значило оказать услугу обществу. Я опять вспомнил удар ножом в спину. Иными словами в своем сознании я опустился до уровня толпы, требующей не суда, а именно расправы. Сальватор значил теперь для меня намного меньше, чем старуха-процентщица, убитая в романе Достоевского Родионом Раскольниковым. Я отчетливо понимал, что за преступлением в нашем обществе иногда следует наказание, но только иногда. А когда я сопоставлял мир доктора Вайса и убогое капище, в котором собраны два или три дешевых идеала и кучка примитивных тщеславных желаний Сэла, я понимал, что общество даже не заметит такой потери. Но все-таки, если уничтожить комаров, то могут погибнуть и лягушки. Такое дерьмо, как Сэл- это составная часть человеческого бульона. Ведь в нашей биологической жизни необходимо абсолютно все. Такие мысли занимали мою голову. Короче, то , что происходило со мной было обыкновенной теоретической подготовкой к совершению преступления. Я окончательно сбился с пути. С такими мыслями я постучался в номер 217 отеля «Джумейра». Сальватор был ужасно рад моему визиту. Он обнял меня и подал коробку с арабским сувениром. Это был заводной палач, который периодически кривой саблей отрубал голову преступнику согласно закону Шариата. Действительно, у этого мозгового кастрата не было чувства юмора. Я сказал, что всю ночь провел в баре и сейчас не в порядке и попросил Сэла налить мне что-нибудь покрепче. Я выпил полбутылки джина Бифитер, и уснул в номере на кровати. В 2 часа дня я проснулся и нашел записку: « Все в порядке, Джеймс. Содовая и лед в ведерке. Созвонимся.» Сэла не было, я принял душ и пошел искать свою машину, жизнь продолжалась. «99,999% из времени существования нашей планеты мир как бы спал, потом человеческий разум, появившийся намного позднее, тоже дремал. И еще не начал уничтожать свою среду обитания. А сейчас мы присутствуем при каком-то лихорадочном процессе исчезновения энергоресурсов, таяния льдов, создания атомных ректоров. Особенно на этом фоне заметно создание новых видов оружия. Если раньше индивидуумы, располагающие необходимым потенциалом тестестерона, сходились в поле для самоутверждения и шансы их были 50 на 50, то сейчас нажатием кнопки, без присутствия тестестерона можно просто прекратить жизнь одного миллиона человек. Процесс этот необратим, остановить его никто уже не сможет, даже, наверное, сам Бог. Видно и он проспал время, когда это было возможно.» Сальватор Гриффин. Эту распечатку из интернета дала мне Эрика. Автора этих идей уже не было в живых. У кого теперь будет красть мысли это животное. На другой день Сальватор сообщил уже известную мне печальную новость – доктора Вайса нашли убитым в своей постели. Это произошло, видимо, в 3 часа ночи. Сэл в это время к счастью, был в самолете над Атлантическим океаном, иначе ему пришлось бы давать показания, как в Дубайе. Этот чертов мир сошел с ума. Убийца доктора ударил его каминными часами по голове, а потом нанес ему несколько ударов колющим предметом, наверное, ножом. Версия ограбления исключена, а, может, вора спугнули. Он предложил мне, если у меня будет желание, пойти с ним вместе на похоронную церемонию. В похоронном доме Сэл представил меня довольно высокой женщине лет 45-50.

Арсимбольдо - моя любимая серия

. Просто много работы, Сергей

:)

И Шахерезада продолжила свои дозволенные речи: Так мы стали друзьями. Доктор часами рассказывал мне о каникулах в Зальцбурге, и я очень любил его слушать. Каждый год отец отправлял его на лето в Австрию к своей сестре Гертруде. Сестра вышла замуж поздно за вдовца Алоиза Шнайбе , у которого был сын от первого брака. -Дядя Алоиз не жаловал меня, как, впрочем, и своего единственного родного сына. – рассказывал доктор.- Тот был недалеким, безобидным парнем, никому не досаждал, и проводил все свое время в заброшенном углу огромного сада. Мой отец был уверен, что я чувствовал себя в гостях прекрасно. В детстве они очень дружили с Гертрудой. Другое дело-дядя Алоиз. Он во время войны служил в войсках Вермахта, бывал на русском фронте, и выпив лишний стаканчик шнапса, он начинал вспоминать песни Хорста Весселя, иногда он пел « Пыль Европы у нас под сапогами», а когда становился совсем агрессивным, то ругал молодого тогда политика Бруно Крайски, будущего австрийского канцлера, называя его «Schmutziger Jude». Когда мне было 11 лет, я сказал об этом родителям, и мать навсегда запретила отцу отправлять меня в Австрию. Дядя Алоиз , напившись, совершил какой-то хулиганский поступок, за что и угодил в тюрьму на 4 года. Все это время его сын от первого брака жил у нас в Нью-Йорке. Но он так и не стал нам близким родственником. Отец устроил его в школу для детей, отстающих в развитии, и он кое-как сумел выучить только английский язык. Все остальное было бесполезно. В 1969 году тетя Гертруда умерла.» Был день Вашингтона, и я решил поваляться в кровати немного дольше обычного. Но этого не произошло, в 8 часов утра зазвонил телефон. - Джеймс,- я услышал в трубке голос Сэла,- я знаю, что вы- ранняя птичка. Я прилетел в 6 утра, а сейчас 8, и я уже звоню вам из отеля Джумейра, того, что прямо напротив Централ Парка. Я принял душ и уже заказал завтрак, и к 9 мы можем уже встретиться. - Да-да, конечно. Я позвоню вам к 9 или, может быть, немного позже. Через 15 минут я уже мчался к дому доктора Вайса. Я умышленно не позвонил ему, чтобы быть с ним рядом в момент сообщения такой плохой новости. Заходя в подъезд, я увидел, как два парамедика выкатили тележку с носилками. Я почувствовал недоброе, посторонился и спросил, кто на носилках. -Какой-то доктор,- зевая ответил парамедик.- Подробности можете спросить наверху. Там полно полиции. -Я опоздал. Сэл опередил меня.- сказал я сам себе. На этаже доктора Вайса было человек шесть , среди них бродил бесхозный пес , волоча поводок по полу. Пес заглядывал в глаза каждому из стоящих в коридоре мужчин. Полицейский выносил завернутые в полиэтилен каминные часы. «Осторожно! Держите их ровно, циферблатом вверх !»- приказным тоном сказал невысокий человек в штатском. «Наверное, это следователь.»- мелькнуло у меня в голове. Я оказался прав. -Я - капитан Кармона . А вы были знакомы с доктором Вайсом?-спросил он. - Ну, в общем, да. - У вас есть с собой какое-нибудь удостоверение личности ? - Да, есть. А что случилось? И как это произошло ? - Убит сегодня ночью, а большего пока мы не знаем. А вам нам нечего рассказать?

Хочу извиниться за технические неполадки, каким- то мистическимдля меня образом текст, который постаю ( кроме того, что специально), вдруг копируется разными шрифтами, хотя абсолютно одинаков в оригинале. Не знаю, как с этим бороться. Перепробовала все способы унификации. Продолжим: - Да, доктор, все это очень печально. Давайте сменим тему. Вы сказали , доктор, что ваш мир в каком-то смысле уникален , и попытка воссоздать его в каком-то другом месте обречена, но жизнь – это ставка серьезная. - Это так, но я должен вам еще раз попытаться объяснить труднообъяснимое. Музей Метрополитен находится на расстоянии 4 минут от моего жилья. В моей квартире на стенах нет ни одной картины, все они висят у музее, но я очень привык к ним. Если бы их все украли, смысл жизни для меня был бы потерян. Столько, сколько я себя помню, Централ Парк был у меня всегда под окнами. Если вдруг парк исчезнет, я должен буду разбить новый парк, либо исчезнуть вместе с ним. Моя квартира сейчас стоит очень дорого, это правда. Но вместе с ней, я приобрел свою клиентуру, на это ушло 30 лет. Мои пациенты не пойдут за мной дальше, чем 4 квартала. Как же я буду оплачивать мои счета, если я уеду дальше. И какая клиентура оплатит мне мои расходы на такое же жилье в другом месте. Вы сказали, что жизнь дороже. Это серьезный аргумент. Раньше я думал, что можно уехать, например во Францию, тихо поселиться недалеко от Лувра, но я не говорю по-французски, а на изучение языка времени уже не осталось. Я устроил свою жизнь таким образом, что мне в любое время может понадобиться какой-нибудь художник, и тогда я встречусь с ним. Красной линией моей жизни стало откровение, что творчество- это великая ненормальность человечества. Я хочу убеждаться и убеждать людей в своей правоте в любое время, когда захочу. Можете посмеяться надо мной, ведь я раб своей доктрины, но изменить я ничего не в силах. Иными словами, я остаюсь здесь. Изменить ход событий может только моя смерть от чего-нибудь другого. Значит, сценарий один – он должен убить меня. Другой вопрос- когда это произойдет. Мне это интересно, но знать не дано. - Доктор, с фатализмом такой степени я еще никогда не сталкивался. - Что ж, вот и столкнулись. -Знаете, доктор, я не совсем прав. Теперь я должен подкрепить ваш фатализм одной очень важной деталью. Ранее я об этом не хотел вам говорить Сэл уже пытался нанести мне удар в спину этим же ножом, я остался жив только благодаря счастливой случайности. – Вот как! И я рассказал доктору все об этом. Он был в недоумении. - Со мной все ясно, это описано многими психологами и психиатрами. А вас-то за что ? - Видите ли, доктор, Сэл, кроме всего, еще верит в какой-то кельтский антропоморфизм . Один или два раза я уже слышал подобную чушь в прошлом от моих заказчиков. Некоторые из этих дураков считают, что ритуальный или культовый нож иногда становится одушевленным. Сэл считал, что он может вступить с ножом в контакт. - О, да это же из статьи моего приятеля об антропоморфизме, которая пропала у меня с письменного стола. Так что же произошло с вами? Ведь это меняет очень многое, а вы мне почему-то об этом говорите только сейчас. -Я не хотел драматизировать вашу ситуацию. Доктор, я считаю, что мы должны объединиться, вдвоем мы можем много чего сделать. Что, если вы действительно правы, и он вот-вот объявится в Нью-Йорке ? - Да, черт возьми. У меня был прекрасный план, как прикончить этого негодяя. Я начну издалека. Мой отец был честнейшим из людей, которых я когда-либо встречал. Может быть, он был слегка наивен, но среди автрийцев иногда встречаются такие типы. Видимо, в этом – главное отличие их от немцев. Другого отличия не нахожу. В молодости он был школьным учителем, и был большим активистом скаутского движения. Он прекратил свои отношения со скаутским движением, когда оно начало перерождаться в Гитлерюгенд. Но, по- моему, в душе он остался скаутом навсегда. Каждый год мы отдыхали в Швейцарских Альпах. Все мое детство было насыщено рассказами об отважных горных спасателях, о снежных заносах, лавинах, самоотверженных сентбернарах с бочонками рома на ошейнике. Меня окружали кукольные швейцарские шале. Отец каждое утро приносил в мою комнату несколько подснежников, иногда эдельвейс. Это было счастливое детство. Отец всегда мечтал построить настоящее горное шале. Война и переезд отодвинули эти планы . Его мечте суждено было сбыться только в Америке. В 1955 году мой отец приобрел небольшой участок земли на реке Делавер в Пенсильвании. А вот сейчас слушайте внимательно,- сказал доктор Вайс.- Участок земли в один акр обошелся всего в 850 долларов, смехотворная цена даже по тем временам. Этот участок располагался , в основном, на огромном куске доломита. С одной стороны он был покатый, обветренный и круглый, поросший зеленым мхом. Но какой вид открывался с него! Это было в 20 милях от городка Милфорд. В этом месте река Делавер притягивала к себе колоссальное количество туристов. Они спускались вниз по реке на каное с банджо, гитарами, выпивали невообразимое количество пива и пели песни. Иногда каноэ опрокидывались около порогов, и тогда им было не до песен. Местные жители рассказывали нам, что даже в самый безобидный год река в этом месте уносила 4-5 жизней за лето. – Да, я припоминаю, это было вплоть до 1984 года. А после этого года популярность этого места пошла на спад - в это время бензин начал дорожать, ведь большая разница - платить доллар или 50 центов за галлон. Люди стали реже посещать эти места. Так что же произошло дальше с вашим участком, доктор? - Отец решил построить маленькое шале на самой макушке этого участка, оттуда открывался самый красивый вид на все окрестности. Фермер, который продал отцу участок, предупредил его, что у участка уже есть своя история. Сторона, выходящая к реке Делавер была поросшая мхом, очень покатая и возвышалась над рекой на добрых 25 ярдов. В сырую погоду эта сторона была очень скользкой и удержаться на ней было невозможно. Фермер сказал отцу, что в 1921 году с этой скалы сорвалась в воду пара влюбленных. Мой отец спросил: « А как узнали знали, что они были влюблены друг в друга?». Дело в том, что когда их подняли из воды, они крепко держались друг за друга. «Я полагаю,- сказал тогда отец,- что они пытались выплыть и хватались друг за друга и, возможно, не были влюблены, и с тех пор их считают влюбленными, ведь у романтических историй есть свои правила. А в 1949 году в этих краях пропал землемер. Его нашли ниже по течению в районе Порт Джервиса, через несколько недель. Никто не знал, где он сорвался в воду. Позже я нашел на участке его папку с документами, и отнес ее в полицию. Поэтому - чтобы спать спокойно, мы сделали поперек этого камня легкую изгородь, и теперь можно стройть, что заблагорассудится.» В то время для строительства не требовалось такое количество разрешений, и в 1956 году на участке выросло прекрасное альпийское шале, с 4 крохотными спаленками и небольшой кухней. Она же была гостиной. Отец украсил это шале коровьими колокольчиками на лубочных ошейниках, ледорубами и прочей дребеденью. Но, к сожалению, мы проводили там всего несколько дней в год, потому что моя мать не очень любила бывать там, недаром старая английская пословица говорит: «Тот, кто крепко строил замок, в нем не будет жить». Однажды ранней весной, незадолго до смерти отца в 1990 году, мы с ним поехали туда, чтобы поставить там декоративный альпийский колодец- из тех, что делают народные умельцы. Если бы это было в Голландии, мой отец поставил бы там ветряную мельницу. Он по-прежнему немного оставался скаутом и любил такие игрушки. Однажда, подъезжая к нашему шале, мы вдруг заметили на нашем участке обледеневший грузовичок с открытой дверью. Он , наверное, был там уже довольно долго. Чуть ближе к обрыву стоял ящичек с 4 бутылками пива. Две уже были выпиты. Отец спустился вниз и позвонил в полицию. Оказалось, что хозяин этого грузовичка, дорожный рабочий был выловлен из реки довольно далеко от этого места. Это чудо объясняется тем, что на нем была нейлоновая надувная куртка и он прекрасно пропутешествовал на ней до городка Милфорд. Где он упал в воду также никто не знал, пока мы не нашли его грузовик. После этого мы поставили ворота и повесили маленький замок. Но самое знаковое событие произошло незадолго перед смертью моей жены. Целый день вместо упражнения мы пилили дрова бензиновой пилой, устали и легли спать рано. Вдруг в 2 часа ночи я услышал громкую музыку. «Что бы это могло быть?»- подумал я. Музыка не переставала играть. Жена проснулась тоже. Я сонный наощупь вышел из шале и увидел, что в траве, прямо за изгородью, светился мой приемник. В нем был встроен будильник и, видимо, таймер был поставлен по ошибке . Я подошел к нему и поскользнулся. Если бы мой приемник стоял на один ярд дальше, со мной было бы тоже, что и с теми, о которых я вам рассказывал. Из всех упавших ни один не остался в живых, кроме моего кузена Бруно, который благополучно соскользнул на заднице с утеса, и оказался в воде цел и невредим, едва умея плавать. Отец услышал его крик и вскочил в машину и, переехав через мост, переплыл реку. Цепляясь за кусты, они выбрались на берег. Мой кузен упал в воду между камней. Это место было по размеру чуть больше стандартной ванной, но он не ударился о камни и не потерял сознание,но никогда в жизни почему-то об этом больше не вспоминал. Теперь вы понимаете, Джеймс, к чему я это все говорю. У меня было сильное желание пригласить Сальватора на загородную вечеринку. Эта идея была настолько проста, что даже вызывала у меня скуку. В момент предполагаемого мной происшествия на парти могли быть еще люди, так что алиби мне не потребовалось бы. Просто несчастный случай. - Да, доктор, мы- никудышные заговорщики. Сэл бы не понял наших роблем. - Кстати,- сказал доктор,- хотите провести следующий уикэнд на Делавере? -С удовольствием. Интересно, где нас выловят потом ? - - Это все шутки, Джеймс, но у меня есть более серьезное основание- исполняется годовщина смерти отца, а у меня традиция- проводить этот день в шале. Я буду признателен вам, если составите мне компанию.

Итак, Шахерезада продолжила свои дозволенные речи )): - Да, доктор, все это очень печально. Давайте сменим тему. Вы сказали , доктор, что ваш мир в каком-то смысле уникален , и попытка воссоздать его в каком-то другом месте обречена, но жизнь – это ставка серьезная. - Это так, но я должен вам еще раз попытаться объяснить труднообъяснимое. Музей Метрополитен находится на расстоянии 4 минут от моего жилья. В моей квартире на стенах нет ни одной картины, все они висят у музее, но я очень привык к ним. Если бы их все украли, смысл жизни для меня был бы потерян. Столько, сколько я себя помню, Централ Парк был у меня всегда под окнами. Если вдруг парк исчезнет, я должен буду разбить новый парк, либо исчезнуть вместе с ним. Моя квартира сейчас стоит очень дорого, это правда. Но вместе с ней, я приобрел свою клиентуру, на это ушло 30 лет. Мои пациенты не пойдут за мной дальше, чем 4 квартала. Как же я буду оплачивать мои счета, если я уеду дальше. И какая клиентура оплатит мне мои расходы на такое же жилье в другом месте. Вы сказали, что жизнь дороже. Это серьезный аргумент. Раньше я думал, что можно уехать, например во Францию, тихо поселиться недалеко от Лувра, но я не говорю по-французски, а на изучение языка времени уже не осталось. Я устроил свою жизнь таким образом, что мне в любое время может понадобиться какой-нибудь художник, и тогда я встречусь с ним. Красной линией моей жизни стало откровение, что творчество- это великая ненормальность человечества. Я хочу убеждаться и убеждать людей в своей правоте в любое время, когда захочу. Можете посмеяться надо мной, ведь я раб своей доктрины, но изменить я ничего не в силах. Иными словами, я остаюсь здесь. Изменить ход событий может только моя смерть от чего-нибудь другого. Значит, сценарий один – он должен убить меня. Другой вопрос- когда это произойдет. Мне это интересно, но знать не дано. - Доктор, с фатализмом такой степени я еще никогда не сталкивался. - Что ж, вот и столкнулись. -Знаете, доктор, я не совсем прав. Теперь я должен подкрепить ваш фатализм одной очень важной деталью. Ранее я об этом не хотел вам говорить Сэл уже пытался нанести мне удар в спину этим же ножом, я остался жив только благодаря счастливой случайности. – Вот как! И я рассказал доктору все об этом. Он был в недоумении. - Со мной все ясно, это описано многими психологами и психиаторами. А вас-то за что ? - Видите ли, доктор, Сэл, кроме всего, еще верит в какой-то кельтский антропоморфизм . Один или два раза я уже слышал подобную чушь в прошлом от моих заказчиков. Некоторые из этих дураков считают, что ритуальный или культовый нож иногда становится одушевленным. Сэл считал, что он может вступить с ножом в контакт. - О, да это же из статьи моего приятеля об антропоморфизме, которая пропала у меня с письменного стола. Так что же произошло с вами? Ведь это меняет очень многое, а вы мне почему-то об этом говорите только сейчас. - Я не хотел драматизировать вашу ситуацию. Доктор, я считаю, что мы должны объединиться, вдвоем мы можем много чего сделать. Что, если вы действительно правы, и он вот-вот объявится в Нью-Йорке ? - Да, черт возьми. У меня был прекрасный план, как прикончить этого негодяя. Я начну издалека. Мой отец был честнейшим из людей, которых я когда-либо встречал. Может быть, он был слегка наивен, но среди автрийцев иногда встречаются такие типы. Видимо, в этом – главное отличие их от немцев. Другого отличия не нахожу. В молодости он был школьным учителем, и был большим активистом скаутского движения. Он прекратил свои отношения со скаутским движением, когда оно начало перерождаться в Гитлерюгенд. Но, по- моему, в душе он остался скаутом навсегда. Каждый год мы отдыхали в Швейцарских Альпах. Все мое детство было насыщено рассказами об отважных горных спасателях, о снежных заносах, лавинах, самоотверженных сентбернарах с бочонками рома на ошейнике. Меня окружали кукольные швейцарские шале. Отец каждое утро приносил в мою комнату несколько подснежников, иногда эдельвейс. Это было счастливое детство. Отец всегда мечтал построить настоящее горное шале. Война и переезд отодвинули эти планы . Его мечте суждено было сбыться только в Америке. В 1955 году мой отец приобрел небольшой участок земли на реке Делавер в Пенсильвании. А вот сейчас слушайте внимательно,- сказал доктор Вайс.- Участок земли в один акр обошелся всего в 850 долларов, смехотворная цена даже по тем временам. Этот участок располагался , в основном, на огромном куске доломита. С одной стороны он был покатый, обветренный и круглый, поросший зеленым мхом. Но какой вид открывался с него! Это было в 20 милях от городка Милфорд. В этом месте река Делавер притягивала к себе колоссальное количество туристов. Они спускались вниз по реке на каное с банджо, гитарами, выпивали невообразимое количество пива и пели песни. Иногда каноэ опрокидывались около порогов, и тогда им было не до песен. Местные жители рассказывали нам, что даже в самый безобидный год река в этом месте уносила 4-5 жизней за лето. – Да, я припоминаю, это было вплоть до 1984 года. А после этого года популярность этого места пошла на спад - в это время бензин начал дорожать, ведь большая разница - платить доллар или 50 центов за галлон. Люди стали реже посещать эти места. Так что же произошло дальше с вашим участком, доктор? - Отец решил построить маленькое шале на самой макушке этого участка, оттуда открывался самый красивый вид на все окрестности. Фермер, который продал отцу участок, предупредил его, что у участка уже есть своя история. Сторона, выходящая к реке Делавер была поросшая мхом, очень покатая и возвышалась над рекой на добрых 25 ярдов. В сырую погоду эта сторона была очень скользкой и удержаться на ней было невозможно. Фермер сказал отцу, что в 1921 году с этой скалы сорвалась в воду пара влюбленных. Мой отец спросил: « А как узнали знали, что они были влюблены друг в друга?». Дело в том, что когда их подняли из воды, они крепко держались друг за друга. «Я полагаю,- сказал тогда отец,- что они пытались выплыть и хватались друг за друга и, возможно, не были влюблены, и с тех пор их считают влюбленными, ведь у романтических историй есть свои правила. А в 1949 году в этих краях пропал землемер. Его нашли ниже по течению в районе Порт Джервиса, через несколько недель. Никто не знал, где он сорвался в воду. Позже я нашел на участке его папку с документами, и отнес ее в полицию. Поэтому - чтобы спать спокойно, мы сделали поперек этого камня легкую изгородь, и теперь можно стройть, что заблагорассудится.» В то время для строительства не требовалось такое количество разрешений, и в 1956 году на участке выросло прекрасное альпийское шале, с 4 крохотными спаленками и небольшой кухней. Она же была гостиной. Отец украсил это шале коровьими колокольчиками на лубочных ошейниках, ледорубами и прочей дребеденью. Но, к сожалению, мы проводили там всего несколько дней в год, потому что моя мать не очень любила бывать там, недаром старая английская пословица говорит: «Тот, кто крепко строил замок, в нем не будет жить». Однажды ранней весной, незадолго до смерти отца в 1990 году, мы с ним поехали туда, чтобы поставить там декоративный альпийский колодец- из тех, что делают народные умельцы. Если бы это было в Голландии, мой отец поставил бы там ветряную мельницу. Он по-прежнему немного оставался скаутом и любил такие игрушки. Однажда, подъезжая к нашему шале, мы вдруг заметили на нашем участке обледеневший грузовичок с открытой дверью. Он , наверное, был там уже довольно долго. Чуть ближе к обрыву стоял ящичек с 4 бутылками пива. Две уже были выпиты. Отец спустился вниз и позвонил в полицию. Оказалось, что хозяин этого грузовичка, дорожный рабочий был выловлен из реки довольно далеко от этого места. Это чудо объясняется тем, что на нем была нейлоновая надувная куртка и он прекрасно пропутешествовал на ней до городка Милфорд. Где он упал в воду также никто не знал, пока мы не нашли его грузовик. После этого мы поставили ворота и повесили маленький замок. Но самое знаковое событие произошло незадолго перед смертью моей жены. Целый день вместо упражнения мы пилили дрова бензиновой пилой, устали и легли спать рано. Вдруг в 2 часа ночи я услышал громкую музыку. «Что бы это могло быть?»- подумал я. Музыка не переставала играть. Жена проснулась тоже. Я сонный наощупь вышел из шале и увидел, что в траве, прямо за изгородью, светился мой приемник. В нем был встроен будильник и, видимо, таймер был поставлен по ошибке . Я подошел к нему и поскользнулся. Если бы мой приемник стоял на один ярд дальше, со мной было бы тоже, что и с теми, о которых я вам рассказывал. Из всех упавших ни один не остался в живых, кроме моего кузена Бруно, который благополучно соскользнул на заднице с утеса, и оказался в воде цел и невредим, едва умея плавать. Отец услышал его крик и вскочил в машину и, переехав через мост, переплыл реку. Цепляясь за кусты, они выбрались на берег. Мой кузен упал в воду между камней. Это место было по размеру чуть больше стандартной ванной, но он не ударился о камни и не потерял сознание,но никогда в жизни почему-то об этом больше не вспоминал. Теперь вы понимаете, Джеймс, к чему я это все говорю. У меня было сильное желание пригласить Сальватора на загородную вечеринку. Эта идея была настолько проста, что даже вызывала у меня скуку. В момент предполагаемого мной происшествия на парти могли быть еще люди, так что алиби мне не потребовалось бы. Просто несчастный случай. - Да, доктор, мы- никудышные заговорщики. Сэл бы не понял наших проблем. -Кстати,- сказал доктор,- хотите провести следующий уикэнд на Делавере? - С удовольствием. Интересно, где нас выловят потом ? - Это все шутки, Джеймс, но у меня есть более серьезное основание- исполняется годовщина смерти отца, а у меня традиция- проводить этот день в шале. Я буду признателен вам, если составите мне компанию.

Да, там несколько разных механизмов.

В Нью-Йорке эти ножи разрешены только для лимитированных групп пользователей, поэтому Джек замыкает пружину. С обратной стороны есть регулятор и тогда полностью - без второй руки нож открыть до конца почти невозможно. Парень вообще не знал как им пользоваться и прижимал рукой шилд, позже Джек ему объяснил, но это за кадром..

спасибо. где-то на ю-тюбе поставил пару штук наш со-клубник - То, что он снял там, за столом. На не знаю, как найти, он это куда-то переместил по моей просьбе. Куда- не знаю

Продолжим: Я очень плохо разбираюсь в людях, но все-таки из происшедшего я извлек урок на всю оставшуюся жизнь. Жалко только, что очень поздно. Реальность это не то, что мы слышим, а то, что мы видим. А язык дан людям не только, чтобы выражать свои мысли, а по большей части, чтобы скрывать их. Моя доверчивость не объясняется прирожденной простотой . Скорее всего, здесь больше - неумение общаться с людьми очень часто.Должен признать, что мне не хватает осторожности, поскольку жизнь меня еще не научила за исключением нескольких случаев, о которых я рассказывать не хотел бы. Я всегда предпочитал окружать себя скорее любимыми предметами, чем людьми. Я также проводил много времени в моей студии, особенно последние 15 лет. Вот потому и случилось, что я во второй раз наступил на те же грабли. Еще хочу сказать, что первое впечатление обманывает нас реже, чем последующие. Конечно, я не хотел больше видеть Сэла и объясняться с ним, но я не мог оставить доктора Вайса без прикрытия и помощи. Уж слишком он был беззащитным. А пока я решил делать все, что может быть полезным доктору Вайсу. Я подумал, что если Сэлу не предъявят обвинения, он станет действительно более агрессивным. Через день я решил позвонить доктору Вайсу и хоть как-то его ободрить. Видимо, доктор Вайс пребывал в привычном для него оцепенении и покорно ждал надвигающихся событий. На мое предложение встретиться он ответил просто и безразлично: «Приезжайте.». Я сказал доктору, что все-таки сейчас Сэла подозревают в организации взрыва и поджоге. - Вы же сами сказали мне, что это пустяки. Это же Восток. А правосудие вообще штука очень относительная. Вот увидите, скоро он объявится в Нью- Йорке. «Я думаю.- сказал доктор Вайс,- в каком-то смысле я сам виновен в создании завышенной оценки у Сэла. Когда он стал появляться у меня в офисе с несущественными жалобами, я понял, что ему нужно. Сэл был атеистом, а атеисты более других нуждаются в исповеди. Ведь на самом деле атеисты это ничто иное, как те же христиане, евреи, мусульмане только лишенные добродетели, ведь морально-этические критерии сегодня у всех почти одинаковые. В сущности у Сэла не хватало только одной морали: "Не делай другому того, чего себе не желаешь». Это был ответ одного из мудрецов на просьбу объяснить, о чем идет речь в Торе как можно короче. « А вся Тора – это лишь объяснения этой фразы.» - сказал этот мудрец. В остальном Сэл казался прекрасным человеком, но его всегда подводил этот ненужный ему атеизм, убого построеный на очень зыбкой песчаной почве. Сэл не понимал величия и масштабов нашего мира, его же мир был ограничен понятиями об астрономии из школьного учебника, и выйти за пределы этого ему было не дано. Его главный упрек воображаемому богу был прост - если бог есть, то почему он допускает разрушение нашей прекрасной обители. А если он допускает это разрушение, то нет к нему уважения, говорить о нем даже не стоит. Как то кто-то обвинил его в графоманстве. Его реакция была реакцией несправедливо обиженного человека. «Вся художественная литература – это притянутый за уши, наполненный всякими добродетелями вымысел. Писатели из покон веков бессовестно тащили друг у друга и у своих предшественников их интеллектуальные находки и искажали их по своему вкусу. За это общество одаривало их вниманием. А когда я делаю то же самое, но не соблюдаю их ритуала, поскольку я – независимая личность, меня называют графоманом. Вывод простой- надо уметь воровать». - Скажите, доктор, под влиянием каких обстоятельств сложилось такое интеллигентное уродство? - Я не занимался психологией таких субъектов всерьез. Все, что я могу сказать: возможно, его сознание подвергалось сильному вторжению химических препаратов с детства. Я сейчас вспоминаю, что один раз он мне высказал довольно странное предположение о своих периодических ментальных изменениях. В детстве и ранней юности Сэл и его кузина часто воспитывались вместе, то у дяди, то в семье его отца. Кузина его уже тогда была озабочена предстоявшей им борьбой за наследство их родителей, ведь братья распоряжались и управляли одним и тем же имуществом безо всяких проблем и взаимных притязаний. Они еще в молодости добились справедливости в разделении прибыли, и у них никогда не возникало трений. Как женщина , она понимала, что не сможет быть равноценной в управлении семейным бизнесом. И предполагая агрессивный и властный характер Сэла уже тогда, начала подмешивать в его пищу какие-то лекарства, возможно даже в больших количествах. По-видимому, она считала Сэла более способным и побаивалась его. Наверное, хотела подавить его, как личность. Позднее, она избрала своей специальностью фармакологию, но к этому времени их пути разошлись. Тогда я выслушивал эти предположения с большой долей скепсиса, ведь мне были знакомы такого рода обвинения Сэла. Это была важнейшая часть объяснения его недостатков. Но теперь я иногда думаю, что, возможно, то, что рассказывал Сэл, было правдой. Вернусь к моему рассказу. Я не мог уделять Сэлу по два часа времени в офисе, и он стал приходил ко мне в квартиру. Я не противился этому, я видел, что ему это нужно. Поскольку он нуждался в исповеди, сам не понимая того. Я знал о нем все. Он же , в свою очередь , истолковывал мое общение с ним, как повышенный интерес к нему и как свою исключительность . Постепенно в его поведении я стал замечать какое-то высокомерие, загадочность, в голосе появлялись менторские нотки. В то же время он обожал быть в моем обществе, и ловил иногда каждое слово. А через некоторое время появлялась в интернете очередная полу-научная статья за его подписью. Кстати, у него были и литературные псевдонимы, когда он не совсем понимал то, о чем писал, он их использовал. Я это хорошо понимал, но делал вид, что ничего об этом не знаю. Иногда, когда ко мне приходили коллеги, и мы разговаривали с ними, он притворялся что решает кроссворд, а сам записывал каждое слово. Я спросил: «Наверное, так и появилась его теория об ошибочной работе человеческого мозга, о памяти, о мести ?» - Совершенно точно, я вижу, что вы знакомы с последними его сочинениями. - Но скажите, как ваши отношения привели к тому, что он пригрозил вас убить? - Кто вам сказал что он мне пригрозил ? Он никогда не грозит никому, ведь он не тактик, он стратег. Просто я для него стал каким-то нетерпимым литературным двойником, молчаливым критиком а , может быть, и свидетелем его несостоятельности. С жителями научного и литературного Олимпа он тягаться не хочет. Он легко снисходил до них и прощал им их величие. Ему мешал только я. Ведь мы всегда сравниваем себя с теми, кого знаем лично , а те, кто далеко, они для нас - другие, априори менее достойные, чем мы. - Доктор, я все же хочу сказать вам, что ваше положение не безнадежно. Ведь Сэл, кто бы он ни был, рискует провести остаток дней за решеткой. - Вы меня невнимательно слушали. Этот человек тратит почти все свои способности на создание криминальных схем. А у нас в сегодняшней Америке правосудие стало декоративным и ленивым, а иногда просто вызывающим недоумение всей страны. Вспомните о процессе над О.Джей Симпсоном. Он зарезал небольшим ножом двух человек. Дело было простым, банальным, очевидным. Во всей стране не было и 1 процента идиотов, которые сомневались в вине Симпсона. Но суд его оправдал. Американская общественность была возмущена настолько, что правосудие решило исправить свою ошибку и совершило еще большую, доказав что ему не требуется никаких оснований, чтобы осудить кого-то, и осудило О.Джей Симпсона по другому делу, хотя и недоказанному. Это была расправа. Но народ хотел ее. А воля народа у нас – это все. А вот еще случай, когда всем известный серийный убийца, на счету которого 19 жертв, был отпущен на свободу за то, что оказал какие-то услуги полиции и суду и стал своим парнем. Здесь, по сути дела, полиция приняла обыкновенную взятку. Правда, потом этого убийцу посадили по другому обвинению, кажется, за наркотики. А если бы он был осторожнее, то так бы и жил среди нас, как порядочный гражданин. Широко известен факт, что полицейские в рамках борьбы с проституцией идут на сознательные провокации, расставляя на оживленных перекрестках проституток из своего персонала. Потом они ломают двери дешевого отельчика, требуют документы и так далее и тому подобное. Не все мужчины получают по утрам положенную долю внимания от своих женщин. Это старо, как мир. Какие действия следуют со стороны мужчин за этим - нетрудно догадаться. Говорить о том, что более безнравственно - попытка получить ту недостающую долю внимания за плату и по обоюдному согласию или же безнравственная санкционированная провокация, организованная за деньги налогоплательщиков, в том числе и тех же мужчин, нужно очень осторожно. На мой взгляд, - продолжал доктор,- я бы назвал и то, и другое проституцией. С той разницей в более древнем ее варианте я вижу больше нравственности. Недавно, от моего коллеги доктора- нарколога я узнал более одиозную историю. Он происходил из очень строгой католической семьи, у него было четверо дочерей. Он с женой и детьми жил в большом доме в красивом месте, но довольно далеко от Нью-Йорка. В Нью-Йорке же на предмет ночных дежурств он снимал небольшую квартирку через дорогу от госпиталя. В тот вечер он возвращался домой на автобусе с какими-то покупками . На одной из остановок в полупустой автобус зашла девочка-подросток, худенькая с острыми коленками, в темно-синих гольфах и серенькой плиссированной юбочке и уселась против него. Слезы просто лились из ее глаз. На вид ей было лет 13-14. Естественно, мой знакомый спросил у нее , что случилось. Оказалось, что отец выгнал ее из дома за плохие оценки по математике, и сегодня она не ужинала, и где она будет спать и завтракать она тоже не знает, а на улице темно и страшно. В тот момент в сердце моего знакомого не было ничего, кроме доброты и сострадания к несчастной девочке, чувства совершенно непонятные нью-йоркской полиции. В это время автобус подъехал к его остановке, доктор вышел и , обернувшись увидел, что девочка тоже вышла и стоит в нерешительности. Так девочка оказалась в его квартире. До начала его ночного дежурства в 12 оставалось еще три часа, и он, показав девочке, где она может помыться, поесть и отдохнуть, сам прилег на диван. Едва он улегся, девочка сказала, что боится спать одна, и села на край дивана. В тот же момент входная дверь чуть не слетела с петель, и в квартиру ворвались копы. За ними шел супер и его жена. Девочка каким-то чудом уже лежала на диване. После этого моему знакомому пришлось давать колоссальное количество объяснений. В начале он пытался скрыть это от коллег и семьи, потому что он не знал, как объяснить людям происшедшее с ним. Объяснение поступка добротой наше общество давно уже не воспринимает. Он знал это. Постепенно все стало известно, но профессиональная, семейная и 78 человеческая репутация его была уже безнадежно испорчена. В школе его маленьких дочерей спрашивали, как часто отец сажает их к себе на колени, и где в это время находятся его руки. К счастью, семья придерживалась очень пуританских нравов, и у них такие нежности вообще не водились. Видимо, те, кто задавал, эти вопросы происходили из семей, где все могло случиться, и никак не хотели верить ответам. Организаторы этой провокации келейно извинились перед ним. Сейчас он ищет место в другом госпитале. Короче говоря, эта нравственная и правовая импотенция нашей великой страны были хорошо известны Сэлу.

Другой ракурс

Как обещала, оборотная сторона поинарда победителя двух шоу 2004 года. Увеличьте гравировку.

Согласны. Худшими не делает. Более того, когда об этом писали Стругацкие, которых очень уважаем, это было практически фантастикой. То что предсказывают великие фантасты рано или поздно становится реальностью. Сегодня даже пистолеты-арбалеты снабжают оптическими прицелами и в ряде случаев приборами ночного видения, ведь они не очень сильно отличаются друг от друга – вопрос в «бракете», то есть системе крепления. В оптическом прицеле у «нагана» есть масса смысла. Попробуйте стрелять «с локтя»( используя согнутую в локте левую руку), в сумерках или ночью, и поймете, что концепция «нагана» совершенно не противоречит различным прицелам и приборам. Джек пробыл в СА 3, 5 года и припоминает, что уже тогда способ стрельбы с локтя практиковался ( впрочем , насколько я лично понимаю, это было и намного раньше, даже на дуэлях – вот бы история поменялась, если бы у некоторых из них был такой прицел))) Речь не об этом. Я перечитала - Джек нигде не пишет о приборе ночного видения, установленном на нагане.. в книге этого не было и нет. Тем не менее с легкой руки одного нашего критика я продолжаю получать вопросы в мейл, за что ему и благодарна)). Это спровоцировано его иронией и скептицизмом. Другого способа объяснить всем сразу, как сказать еще раз, нет. В оригинале вопрос: «Есть ли у тебя прибор ночного видения?». И больше ничего. Остальное добавлено воображением читающих. Прибор ночного видения м.б. в виде очков, крепиться на голове, на плече, а может быть закреплен и на стволе нагана. Еще раз- в оригинальном тексте нет ничего об этом. Другое важное замечание. Джек не совсем «начинающий автор», как назидательно назвал его наш критик, Это не совсем так - первый его рассказ был опубликован в 65-м году, то есть - за несколько лет до рождения нашего критика. Просто Джек ни тогда, ни сейчас писателем себя не считал. Зато весьма успешно что-то делает руками. События, описанные в книге основаны на реальных фактах, Джек был прямым свидетелем некоторых из них. А некоторые даже почувствовал на своем позвонке. В остальном- это художественное произведение , неотредактированное и сырое, так что в очередной раз прошу снисхождения, если всем понятно, о чем я говорю )))Тогда я смогу допечатать до конца, а потом все вместе посмеемся. Хочу, правда, отдать должное Napalm’у- это очень мужской поступок пообщать меня больше не беспокоить.

Кажется писала раньше, то ли в книге, то ли в посте - это Levin's вариант поинарда (poignard, or poniard). Но в вариации Джека - конечно же с механизмами. Исторически это просто вид даггера, то есть складным не был, таким его сделал Джек. В добавок - шильд, который всегда был намертво закреплен, здесь складной и плюс к этому открывается автоматически синхронно с лезвием. Все, кроме лезвия и Шильда сделано из титана. Гравировка сделана Крисом Маейром по рисункам Джека, так чтобы это вписалось в carving, который сделал Джек ( Левиафаны и пр - очень популярные в позднее средневековье темы.). Потом, если найду лучшую картинку и оборотную сторону- тоже поставлю. Там интересно ))) :)

Просто нашла в бумагах - обложка от пригласительного буклета на Blade Show 2005, который рассылался огромным тиражом по всему миру Этот нож был удостоен 4 наград в 2004 году. А в 2005 такое же количество наград получил портативный Blade-bow. Дуракам везет ))) :D )

Продолжим: ...... На другой день мы с Эрикой отправились в оружейный отдел Метрополитен Музея. Мы делали очень важный заказ, надо было сплести тетиву для осадного французского арбалета по заказу одного крупного коллекционера из Англии. Оригинальной техникой изготовления тетивы для старинных арбалетов во всем антикварном мире владели лишь несколько человек. Эрика изучала это и экспериментировала с большим удовольствием . На первый взгляд это кажется очень простым занятием. Ведь простую кефларовую тетиву для спортивного арбалета можно было купить в любом спортивном магазине за 10 долларов. Другое дело - сплести тетиву диаметром три восьмых дюйма с двумя петлями из конопляного или из джутового кабеля. Это было не совсем просто. Делалась она так, чтобы была эластичной, но при этом - очень жесткой. Это достигалось большим количеством узелков, затянутых на очень тонких шнурках. Эти шнурки образовывали собой как бы жесткую гриву, расположенную по всей длине тетивы. Каждый отдельный шнур надо было обильно смазать воском, и занимало это все очень много времени. В напряженном состоянии тетива не должна была растягиваться больше положенного, она также не должна была быть вялой. После каждого выстрела она не должна была детонировать. Иными словами, это была непростая работа. В музее в оружейном отделе у нас была встреча с коллекционером, который располагал редчайшим оригинальным экземпляром. Эту тетиву и нужно было сфотографировать, чтобы по фотографиям определить точное количество узелков на петлях. Такая тетива, только выполненная из кефлара может выдержать до 2-3 тысяч выстрелов. Мы приехали на сабвее и подошли дому доктора Вайса, я разыскал у дверей его почтовый ящик и только хотел опустить конверт с ключами в прорезь, как услышал сзади себя голос: «Воскресная почта ?». Почту в воскресные дни в Нью-Йорке не доставляли, а голос принадлежал человеку с собачкой на поводке. Я сказал, что выполняю поручение Сальватора Гриффина. - Здесь ключи от вашей машины, если вы доктор Вайс. - Да, я – доктор Вайс. А как ключи попали к вам? - Я исполнял для него заказ . – А, так вы тот самый мастер ? Он показывал мне вашу работу. А что Сэл сейчас в Нью-Йорке?- живо спросил доктор Вайс. - Нет, но он нашел ваш старый и-мейл, и позвонил мне вчера из Дубая. Мне не хотелось говорить с этим неприятным мне человеком долго, мы извинились и ушли в музей. Вечером , ложась спать, я вдруг увидел на ночном столике ключи от машины, но это были не мои ключи. Я понял свою ошибку: завтра опять придется увидеть доктора Вайса, а ехать придется опять на сабвее. Я нашел в телефонном справочнике его номер , записал его на клочке бумаги и улегся спать. Наутро я позвонил доктору Вайсу. Он уже ждал моего звонка. Я извинился за свою ошибку и сказал, что при первой же оказии привезу ему его ключи .Вайс сказал, что беспокоиться не стоит, сегодня вечером он заедет ко мне. Когда доктор Вайс появился у меня в офисе, я упаковывал ящики с книгами. «На вид, вроде бы человек , как все, а какой негодяй...»- подумалось мне. - Откуда у вас столько медицинских учебников ?- спросил он. -Мой сын и его жена вместе готовились к экзаменам на врача. - А это ножи, которые вы делаете ?- он указал на фотографию на стене. Это был нож Сэла. Он надел очки и стал рассматривать фотографию. Делал он это очень долго и скрупулезно. Мне надоело ждать. Вдруг он сказал, ни к кому не обращаясь: « Как это ни странно, но , скорее всего, я буду убит этим ножом». - Странное заявление, доктор. - Да, конечно, это нуждается в пояснении. Мое любопытство росло, как на дрожжах. Доктор Вайс был человеком среднего роста, лет 60-65, худым, со смуглой кожей и печальными глазами, редкими полуседыми волосами. На нем была шерстяная рубашка, пуловер и пиджак, и при всем этом, он казался все равно худым, обезжиренным и каким-то стерильным. Кроме того, он был близоруким, а его лицо периодически становилось улыбчивым и слегка рассеянным. Он казался или хотел казаться бодрым. С большим трудом можно было разглядеть в нем отпетого негодяя. «Хотя ,- подумал я,- надо же за что-то прятаться преступнику . Наверное, такая внешность- очень удобная маска для порока».

Продолжим: - Все-таки какой парадокс произошел в моей жизни. Я твердо убежден, что ближайшее будущее, которое ждет нас через 25-35 лет- это закат цивилизации. В то же время, доктор Вайс послал мне несколько самых лучших лет в моей жизни. Это было полное бездумие, идиотизм, время, наполненное настоящим счастьем. Я летал на охоту в Монголию, покупал самые дорогие охотничьи ружья марки Пероцци, по 250 тысяч долларов. Ловил бабочек в Тибете, жил на французской Ривьере с молоденькой пустышкой из кордебалета, посещал в разных странах выставки ножей и кинжалов, участвовал в соколиной охоте в Иране - это одно из самых захватывающих времяпрепровождений, путешествовал на Северный полюс. И это все стало возможным благодаря доктору Вайсу, ведь все это скоро не будет иметь для людей никакого смысла. Здесь я очень непоследователен и напоминаю старого умирающего коллекционера Дэвида из вашей забавной истории, - и он стал довольно искренне смеяться. Наверное, он расслабился впервые за долгое время. -А что вам мешало все это сделать раньше с вашими деньгами ? Вскоре Сэл улетел рейсом Нью-Йорк - Дубай, оставив мне чек на две тысячи долларов и 6 рубашек из магазина «Лорд энд Тейлор» в подарок. Надо сказать, что постепенно Я стал ненавидеть кучку мошенников, ловко обманывавших Сэла столько времени, используя его болезненное состояние. Я уже не говорю о главном негодяе докторе Вайсе. Этот тип , по-видимому, и создал всю эту аферу. Как-то раз Сэл позвонил мне из Омана. Работы у него был непочатый край - нужно было хоть как-то сохранить свои предприятия, которые были на грани финансовой смерти. У него было занято в бизнесе около 300 человек. У всех были семьи. Я очень сочувствовал Сэлу. Он прочитал мне по телефону обращение к своим предполагаемым партнерам. Если не ошибаюсь, оно начиналось так: « Ввиду усугубившегося психического расстройства, связанного с переутомлением, и временной неспособностью к руководству….» Я пожалел этого честного невезучего способного парня, которого жизнь поставила в дурацкую ситуацию. Я очень надеялся, что ему удастся выплыть и снова занять в обществе положение, которое он заслуживал. Но произошло следующее: сразу после нового 2007 года Сэл назначил встречу с двумя инженерами, управляющим и адвокатом в Дубае. Встреча должна была произойти на территории его головного предприятия. Помимо будущего совета директоров в ней участвовал еще один человек. И Сэл нашел время поговорить с ним до подписания соглашения со своими партнерами. Фактически отношения к деловой встрече он не имел и дожидался Сэла в его кабинете. Все это происходило на втором этаже огромного склада вспомогательных материалов в 11 утра. Помещение было хорошо оборудовано, раньше в нем проводились банкеты, вручение подарков и другие торжественные церемонии. Но это было в лучшие времена. А на первом этаже хранились в ящиках винты, гайки, водопроводное оборудование, красители, химикаты, баллоны с пропаном, автопокрышки для подъемников. Девушка секретарша проветрила помещение, сварила кофе, включила кондиционеры. Сэлу повезло, без трех минут одиннадцать он находился еще в сборочном цеху и разговаривал с конструктором, когда раздался страшный взрыв метрах в 75 от него. Это взорвался баллон с пропаном. Следом были еще два взрыва послабее. Из-за краски и химикатов второй этаж сгорел за 25 секунд, еще задолго до приезда пожарников. Первый этаж, или точнее то, что осталось от него , пожарники поливали водой – просто так- от нечего делать. Сэл попал в госпиталь с диагнозом нервный срыв. Он особенно переживал смерть секретарши, говорил, что у них могло что-то получиться, но не хватило времени. Надежды на возрождение предприятия были небольшие. Сэл уже получил предложение о его покупке. Вылететь из Дубай он временно не мог мешала подписка о невыезде, но это была формальность. Следователь задавал один и тот же вопрос, почему Сэл не послал письма родственникам погибших, они верой и правдой отслужили у него еще со времен его отца. А пятый погибший был отцом девушки, с которым Сэл когда-то встречался. Он также не удостоился внимания Сэла. Только мать секретарши получила небольшой чек. Сэл сказал мне, что терпеть не может болванов, которые изображают из себя важных чиновников. Но главная причина его звонка ко мне была другая. Он просил меня наблюдать в аквариуме за меченосцами, чтобы они не съедали икру. Это было одно из последних его увлечений. У меня был договор с Сэлом, что если он не вернется до продажи дома в Нью-Йорк, я отдам аквариум в хорошие руки бесплатно. Он был отличный парень этот Сэл, и мне его немного не хватало. В начале февраля в одну из суббот вечером позвонил Сальватор. Его интересовало главным образом не появлялся ли Харрари. Я ответил, что ему незачем меня навещать. Обстоятельства, при которых мы расстались, не полагают дальнейших отношений. Я спросил у Сэла, когда он планирует появиться в Нью-Йорке. - Весной обязательно,- ответил Сэл.- В крайнем случае – в июне. Он спросил, продал ли я дом, и если нет, то, как поживают его рыбки. - Еще одна просьба: поскольку дом еще не продан, взгляните наверху в моей спальне, на подоконнике, нет ли там ключей от Мерседеса этого подонка Вайса. Я направился наверх прямо с телефоном и тут же нашел оба ключа. - Окажите еще одну любезность, отправьте эти ключи ему Федеральным Экспрессом. - Но я не знаю его адреса. - Возьмите ручку. Оказалось, что доктор Вайс жил пол-квартала от Метрополитен Музея. - Сэл, завтра утром я буду там и брошу ему ключи в почтовый ящик. - Лучше Федекс, Джеймс. - Но у нас уже 10 часов вечера. Не беспокойтесь, завтра в 10 утра ключи будут лежать у него в почтовом ящике. - Жаль, думаю, Федеральным Экспрессом вам все-таки было бы удобнее. Спокойной ночи, Джеймс.

И продолжила...Шахерезада дозволенные речи и сказала: - Совсем наоборот, Джеймс. Доктор Вайс заботился о том, чтобы мое сознание было почти полностью разложено. Я был весел, доверчив, наивен и прост. Я чувствовал себя прекрасно, а если у меня был упадок настроения, я спешил к доктору. Ведь я верил ему. И все-таки я хочу отметить, что я все это время писал статьи, и это было оценено даже изданием Смитсониевского Института. - Я думаю, Сэл, что это исключительно благодаря вашей уникальной эрудиции. Я могу себе представить, как далеко могли простираться ваши умственные способности, если бы они проявлялись в более благоприятном для вас режиме. - Возможно, Джеймс. Вот сейчас я вступаю в очень серьезную фазу моей жизни, где мои способности и будут востребованы. Я имею ввиду то, что когда-нибудь надо же мне выбираться из этой чертовой ямы. -Сэл,- спросил я,- я не совсем понимаю вашу идею привлечения в новую систему управления людей, уже скомпрометировавших себя в прошлом. - Вы правы, Джеймс. Но я не могу произвести замену всех одновременно, то есть замена возможна, но она очень болезненна для моих производств. Все люди, которым я предложу сотрудничество, знают друг друга, и исключение кого-то будет неправильно понято остальными. Форма дальнейшего сотрудничества, которую я планирую, будет несколько странной, но, к сожалению, это все, я могу позволить себе сейчас. Я хочу создать из этих четырех человек совет директоров с полным правом распоряжаться всем, чем в общем-то они так или иначе уже распоряжаются. Ведь я только номинально хозяин своего бизнеса, и он существует только до тех пор, пока я не мешаю обворовывать себя. Но я уже не тот Сэл. Теперь я живу в реальном и жестком мире, и отдаю себе отчет и готов быть противником любых враждебных мне идей, поступков, хитростей. Я решил предложить моим мошенникам 80 процентов прибыли моего бизнеса и заключить с ними долгосрочный контракт лет на 5. Сейчас я работаю над условиями контракта. Когда контракт будет готов, я разошлю его всем им. Мы на месте подпишем документы, и они все смогут продолжать красть деньги сами у себя. Но теперь уже на законном основании.Таким образом я сохраню бизнес, и останусь его хозяином. Ведь некоторая часть индустриальной недвижимости уже заложена их же родственникам, а рентабельность почти нулевая. А потом посмотрим, что будет. - Я в этом мало что понимаю, Сэл, но все это звучит очень серьезно. - Как говорят, “step by step”, - вдруг Сэл как –то странно развеселился.В его глазах блеснул сумашедший огонек.